Лунное очарование - Дебора Мартин

Эсме перевернулась на другой бок – и скатилась бы с дивана, если бы Йен ее не подхватил. Он поднялся на ноги, держа Эсме на руках и не отрывая от нее глаз. С сомкнутыми ресницами она казалась такой невинной, что он снова усомнился в своих подозрениях по поводу ее связи с Раштоном.

Крепче прижав Эсме к себе, Йен понес ее наверх, в свою спальню. О чем это она там бормотала? Хотела, чтобы он отпустил ее? Что ж, завтра он предоставит ей слово и скажет свое – вот тогда наконец-то и выяснится, что значит для нее Раштон. В конце концов, он имеет право это знать.

Когда посол поднимался по ступенькам, Эсме инстинктивно обняла его. Саронг ее сбился, обнажив одну грудь, и Йен тут же почувствовал, что начинает возбуждаться. Пожалуй, не стоило все же заставлять ее ходить в этом саронге, если он так на него действует; но, черт побери, раньше он никогда так бурно не реагировал ни на одну женщину! Йен чувствовал, что от него потребуется недюжинная сила воли, чтобы удержать себя и не овладеть Эсме этой ночью.

Поднявшись наверх, он отнес девушку в спальню, примыкавшую к его собственной, и положил ее на кровать, но раздевать не стал – иначе бы он просто не смог сдержаться. Ничего страшного, поспит и одетой. На всякий случай он накрыл ее одеялом. Эсме не протестовала – свернувшись калачиком и положив голову на подушку, она лишь что-то пробормотала в полусне.

С минуту Йен стоял неподвижно, не в силах оторвать глаз от пышного каскада волос, разметавшихся по подушке, – до сих пор он привык видеть волосы Эсме заплетенными в косичку. Пухлые девичьи губы цвета вина были полуоткрыты, словно приглашая к поцелую. Наклонившись, Йен легко поцеловал губы Эсме. Ресницы, ее распахнулись, огромные карие глаза глянули на него с изумлением.

– Я ждала тебя, дорогой мой! – еле слышно прошептала она в подушку.

Через мгновение ее дыхание снова стало ровным, и Йен понял, что Эсме снова погрузилась в сон.

Эсме приоткрыла глаза, но солнечный свет-тут же заставил ее снова закрыть их. Однако уже в следующее мгновение, сев на кровати, она принялась озираться по сторонам.

«Где это я?» – подумала Эсме, но, увидев вокруг роскошную обстановку спальни, сразу же все вспомнила. В Чингимэе, в доме Йена, в одной из спален. Но, кажется, вчера она заснула в другой комнате… Как же она попала сюда?

Эсме попыталась восстановить в уме картину вчерашнего вечера. Она ужинала и, должно быть, выпила слишком много вина, а потом попросила Прасерта отвести ее в библиотеку, где и уснула. Ей снилось, как Йен взял ее на руки и понес наверх по ступенькам…

Эсме блаженно улыбнулась, но улыбка сразу погасла, когда она вдруг поняла, что это не сон. Если она заснула в библиотеке, а проснулась в спальне, значит, кто-то действительно перенес ее сюда – и не кто-то, а Йен! Но если это так, то что было потом? Господи, неужели она спьяну отдалась ему?

Эсме осторожно осмотрела себя. Ее саронг на ней. Стало быть, между ней и Йеном ничего не было!

Она поднялась на ноги; голова ее болела и кружилась. В таком состоянии трудно было разговаривать с кем бы то ни было, но Эсме знала – теперь или никогда.

Хорошо бы Йен был дома – иначе их разговор снова откладывался на неопределенное время.

Эсме вышла в коридор. Посмотрев на часы, она с удивлением обнаружила, что уже полдень. Вернувшись в спальню, которую облюбовала накануне, она нашла на туалетном столике свой гребень и привела волосы в порядок, а затем, осторожно держась за перила, спустилась вниз.

Йена она обнаружила в столовой – посол о чем-то беседовал с Прасертом. Впрочем, судя по тому, что рядом со стулом Йена стоял саквояж, а на соседнем стуле лежал цилиндр, он уже собрался уходить.

Когда Эсме вошла в столовую, мужчины обернулись.

– Ну, как ты себя чувствуешь после вчерашнего, красавица? – Йен окинул ее насмешливым взглядом, видимо, удивляясь столь помятому виду. – Готов спорить, что неважно! Садись, этот молодой человек сейчас принесет тебе один коктейльчик, который очень помогает с похмелья, – я только что объяснил ему, как приготовить этот напиток. – Посол кивком отпустил слугу, и Прасерт поспешил покинуть комнату.

Когда Йен упомянул о ее состоянии, Эсме покраснела. Стараясь сохранить выражение достоинства на лице, она осторожно присела на кресло.

– Извини, я вовсе не собиралась так напиваться…

– Ничего страшного, – отрывисто произнес он. Затем повисла долгая, напряженная пауза, во время которой Эсме пыталась собраться с силами для предстоящего разговора.

– Наконец-то мы можем поговорить без помех, – как можно тверже сказала она.

Йен пристально посмотрел на нее:

– И о чем же ты хочешь со мной говорить?

– Ты сказал, что ни за что не оставишь меня, – начала она, – и сделаешь все, чтобы воспрепятствовать моему браку с Майклзом… но мне кажется, ты так до конца и не понял всей опасности, которая может тебе при этом грозить.

– Вот как? – Он удивленно вскинул бровь.

– Поверь, я не шучу! Выслушай меня и не перебивай! Если мой отец приедет сюда и узнает, что все это время я жила в твоем доме, то сам можешь представить, что он подумает, вне зависимости от того, было это на самом деле или нет. А если ты затем заявишь, что не собираешься жениться на мне, он постарается сделать все, чтобы разрушить твою карьеру. С таким влиятельным другом, как мистер Раштон, он может все…

Скороговоркой выпалив эти слова, Эсме призадумалась: может быть, ей не следовало говорить все так прямо, а стоило только намекнуть? Но в таком случае Йен мог и не понять грозившей ему опасности. Эсме была уверена, что после такого аргумента посол уж точно будет морально подавлен, но, посмотрев на него, с удивлением обнаружила все тот же самоуверенный стальной блеск в его глазах.

– Это что, шантаж? – прищурился он. – Тонкий намек на то, что, если я не женюсь на тебе, ты натравишь на меня своего любовничка?

На мгновение Эсме потеряла дар речи; но ее растерянность тут же сменилась всепоглощающей яростью.

– Как ты смеешь?! – быстро поднявшись, с презрением проговорила она. – Держишь меня в плену и при этом пытаешься изобразить себя моей жертвой? Ты, видно, действительно полный идиот, да к тому же еще и не в меру самоуверен, иначе не решил бы, что я собираюсь женить тебя на себе. Выйти замуж за человека, который не верит ни единому моему слову и думает, что я переспала едва ли не со всеми мужчинами на свете! Неужели ты полагаешь, что я уж настолько не уважаю себя?

На этот раз Йен, кажется, действительно испугался. Вскочив, он бросился к Эсме:

– Да Бог с тобой, девочка моя, я ничего такого не имел в виду! Прости меня, прости!

Но Эсме даже не слышала его извинений – так велико было ее горе. Ну почему он все время думает о ней только самое худшее? Вот и сейчас он снова решил, что все ее слова – обычный шантаж…