Линия разлома - Александр Афанасьев

Только выйдя, я сразу понял, что дело дрянь. Как понял? А вот так и понял. Это начинаешь понимать, если полазаешь по Кавказу и останешься при этом в живых. Горы на Кавказе – обычно покрыты кустарником, с высокой растительностью, видно там плохо, простреливается еще хуже. Вдобавок – местные перемещаются налегке, у них при себе по три-четыре магазина и самый минимум продуктов и средств выживания – потому что у них в лесу тайники. А у тебя тайников нет, и ты должен нести все на себе для многодневного выхода, да еще и догонять бородатых лесных жителей. Чтобы не сдохнуть – ты сбрасываешь бронежилет… дальше поняли? Чтобы выжить – надо иметь волчье чутье, чувствуешь, что что-то не так – в сторону, с тропы. Вот и тут так же – все было нормально, но я понял, что ничего нормального нет.

Потом понял – насторожили цикады. Они поют, когда рядом никого нет, как только есть кто-то – замолкают. Цикады не пели.

Пачка сигарет у меня была. Я ее носил, чтобы установить при необходимости контакт с курильщиком – ну и для проверки собственной силы воли. Не каждый из бросивших может не оскоромиться, когда пачка в кармане. А я мог. И понимал, что если сейчас не закурю – пуля. А если закурю – тоже пуля. Может быть.

Хрен вам…

Достал пачку, пластиковую дешевую зажигалку, поджег. Сигаретный дым опалил рот, начала собираться горькая с непривычки слюна. Начал в школке еще, потом мужественно бросал… бросил, в конце концов. Когда начинал… да не думал ни о чем, в таком возрасте не думаешь, это потом башка включается… не у всех, правда. Я не глотал дым, чтобы не закашляться, – просто полоскал им рот и выпускал наружу. И думал.

Стоя под прицелом, много не думаешь. Просто считаешь, и сердце колотится прямо в ушах. Близко не подойти, у меня автомат на ремне на боку, не рискнут. Снимут издали. Интересно, кто это и зачем они сюда приперлись? Бандеровцы? Не похоже, у них качественной оперативной работы не ведется, разломали они все и вся – одиночки еще просачиваются, но так, чтобы целая группа прошла, да еще в Белоруссию – быть этого не может. А вот НАТОвцы – вполне могли, по соседству целые базы уже. Интересно, они сумели сообщить о выдвижении? Если да – то операция провалена и двухсотых будет до черта. И что хуже – пленных. Потому что мы достаем пленных хоть как. Если даже не запытают бандеровцы – будет суд. А никто из русских сидеть на скамье международного трибунала не будет.

Потому что… пошли они вместе со всеми трибуналами.

Сигарета уже жгла пальцы, я отбросил ее и проследил ее полет. Потом повернулся, чтобы уйти… и даже, кажется, заметил что-то в темноте. Но заставил себя не бежать, а спокойно закрыть дверь…

Капитана открытая дверь застала врасплох.

Тот, кто вышел покурить, застал их в самый неудобный момент, вторая пара выдвигалась от БТР. Конечно, они сразу заметили движение и залегли… но при таких условиях лучше обойтись без стрельбы и не пытаться снять некстати вышедшего курильщика. Потому что шум – может поднять тревогу, а к немедленному штурму они не готовы.

Капитан держал курильщика на прицеле пистолета… было бы лучше, если бы не было этой чертовой лестницы и вьющихся растений рядом с ним. Он не был уверен, что вырубит врага первым же выстрелом, и не был уверен, что быстро сделает повторный, – а врагу достаточно секунды, чтобы нажать на спуск автомата. И будет шухер.

Русский просто курил. Капитан решил отпустить его – лучше не рисковать.

Интересно, кто он? Военный? Гражданский контрактник, следящий за оборудованием? Судя по автомату – все же военный.

Почему тогда он не со всеми? Охрана?

Кровь пролита, и назад пути нет. И здесь – убрали охранников на воротах – и вообще. Вопрос в том, что дальше. Ну, угонят они вертолеты? И дальше что?

Лично он был бы не против вернуться во времена холодной войны. Его отец служил в «БАОР» – Британской армии на Рейне. Отлично говорил по-немецки. Они стояли напротив русских, они стояли друг против друга более сорока лет – и за все это время не раздалось ни одного выстрела. Они изучали друг друга в прицелы, они засылали друг к другу агентов, они сломали немало жизней, но ни разу не выстрелили друг в друга. Потому что знали, какова цена.

Его отец вышел в отставку сержант-майором, уважаемым человеком. Даже думал поселиться там, в Германии, но все-таки потянуло домой. Он купил немного земли и занялся сельским хозяйством, дожил до семидесяти девяти. Почему же он знает, что не доживет даже до сорока, до отставки из «САС», он обязательно лишится жизни где-то здесь, в бескрайних полях и лесах, в чужих и враждебных городах, лишится жизни в одной из схваток, на которые всем будет плевать. Почему сейчас никто не боится и готов идти на самые крайние меры по любому, часто пустяковому поводу?

Проливать кровь не им.

Гребаная политика…

Русский докурил сигарету и повернулся, чтобы уходить. На какой-то момент капитану показалось, что он заметил его, но русский ничего не сделал. Закрыл дверь и ушел. Все.

Капитан показал фонариком со светофильтром – можно. Две черные тени поднялись с земли и перебежали к стене.

– Ф-у-у… У вас стальные нервы, босс.

– Заткнись. Мак, готовь вспышки и открывашку[100].

– Готово, босс.

– Дюк, идешь первым. Мак глушит, дальше работаем. Наша задача – взять аппаратуру.

– Есть, босс.

– Пес прикроет на шесть. Готовность.

Они выстроились в штурмовую колонну, положив руку на плечо впереди стоящему. Дюк открыл дверь – она не была заперта. Впереди был коридор, можно было сориентироваться по едва слышному шуму, в каком из кабинетов или залов… что там есть – идет работа.

Комплект для подрыва дверей представлял собой что-то вроде плоской плиты размером десять на десять дюймов, он состоял из клейкого слоя, взрывчатки и толстого слоя вспененного полимера, который должен был аккумулировать ударную волну внутрь. Расчет был на то, что штурмовая команда могла стоять рядом с дверью и после подрыва – быстро войти внутрь.

Комплект лег на дверь – и в этот момент от двери полетели щепки, сама дверь покрылась ломаными дырами – а Мак, их взрывник, с удивленным выкриком шатнулся в сторону.

Заметил…

– Гранаты, входим!

У каждого из САСовцев помимо основного оружия было дополнительное – у капитана это был обрез, заряженный специальными патронами для вышибания дверей. Он выстрелил в дверной замок, пнул искалеченную дверь – а Дюк одну за другой метнул в помещение, навстречу автоматным очередям две мощные светошумовые.

Просверкнуло, грохнуло, так что отдалось под ложечкой.

– Входим!

Капитан Крейг пришел в себя только на полосе. Грудь зверски болела, новейший бронежилет из нанокерамики хотя и остановил пущенную в него почти в упор очередь из короткого «калашникова» – но болело все равно зверски. Но боль – он помнил это еще со времен учебки – давала тебе знать, что ты еще жив.