Наследство Уиндемов - Кэтрин Коултер

— Успокойся, любовь моя, все в порядке.

— Да, для тебя. Теперь все будет так, как ты и хотел.

— Дукесса…

— Я хочу убить мерзавца, стрелявшего в нас!

Он удивленно вздрогнул, вдруг почувствовав себя лучше.

— Но ведь я тоже хочу убить его. Мы вместе решим, как это сделать.

Она не ответила, снова погрузившись в беспамятство.

— Милорд.

— Да, — ответил Марк, поворачиваясь к дверям, в которых стоял Спирс.

— Я получил послание от Баджи.

Марк сидел напротив своей матери за столом, накрытым для завтрака.

— Я ничего не знала о том, что она беременна, Марк. Боже, как я была жестока и глупа, когда дразнила ее твоими любовными похождениями. Мне так стыдно!

Он не отвечал, рассеянно ковыряя рыбу, приготовленную в белом вине.

— Она забеременела быстро.

— Да, возможно, с нашей первой брачной ночи.

— Сколько можно выносить это непрекращающееся насилие, дорогой? Кто был мерзавец, стрелявший в вас? И в кого он метил на этот раз, в тебя или в Дукессу?

— Он старался действовать наверняка и сделал подряд очень много выстрелов. Полагаю, он желал убить нас обоих, хотя сначала лишь Дукесса подвергалась его атакам. Кто знает?

— Спирс сказал, что ты получил записку от Баджи. Марк кивнул.

— Да, и он уже возвращается назад, так ничего и не разузнав. Все Уиндемы в Лондоне. Урсула с полученным насморком, проклятый Тревор рядом с ней. Старая крыса Вильгельмина закрылась в своей комнате, боясь заразиться от Урсулы. Один лишь Джеймс находился в Ричмонде, куда его пригласил какой-то джентльмен, с которым он познакомился в первый же день по приезде в Лондон Пытаясь разузнать все точно, Баджи даже разговаривал с конюхами, которые подтвердили все. Кто знает, что было на самом деле. Даже если они приведут свидетелей под присягу, я все равно не поверю в их непричастность.

— Проклятая старая ведьма!

— Да. Им вовсе не обязательно было самим стрелять в нас, вполне можно нанять для этой цели кого-нибудь.

В комнате появилась тетя Гвент. Она поцеловала Патрисию в щеку и улыбнулась Марку.

— Доктор Рейвн, кажется, очень приятный молодой человек. Марк усмехнулся.

— Да, с ним все в порядке.

— Что это значит, мой сын?

— Это значит, что я глупец, а Джордж неплохо знает свое ремесло, несмотря на юный возраст.

— Но он старше тебя, Марк. Я спрашивала. Ему уже двадцать восемь.

— Возможно, но я — ее муж, а не он. Патрисия усмехнулась, глядя на сына.

— Выходит, ты вроде собаки, охраняющей свою кормушку. Как странно, мой дорогой, я и не предполагала, что ты такой ревнивец. Я думала, что ты стоишь над этими петушиными эмоциями. Мне нравилось представлять тебя спокойным и все понимающим.

Марк подцепил на вилку кусочек бекона.

— Да, я знаю, что веду себя несколько странно. — Он подавленно усмехнулся, так, что его мать вынуждена была заметить:

— Мне не нравится твоя новая улыбка — предпочитаю ту, что заставляла трепетать все женские сердца в нашей округе и радовала твою мать. Что ж, расскажи наконец тете Гвент о поисках Баджи в Лондоне.

Слушая Марка, тетя Гвент все больше хмурилась. Сдобная булочка в ее руке оставалась нетронутой.

— Полагаю, все эти случаи как-то связаны с сокровищем Уиндемов, — сказала наконец она.

— Я тоже так думал, тетушка, когда Дукессу ударили по голове в библиотеке и похитили книгу, но теперь… Приготовив столько выстрелов, он, без сомнения, стремился избавиться от нас обоих. И все из-за сокровища? Чем мы могли помешать ему? Ведь ни Дукесса, ни я так и не знаем, где оно лежит и существует ли вообще.

— А знаете, — сказала Патрисия Уиндем, вдруг поднимаясь со своего стула, — кажется, у меня появилась кое-какая идея. Я должна как следует проработать ее, Марк. Не будешь ли ты так добр прислать мне рисунки Дукессы, сделанные по тем, что были в книге? Еще посмотрим, может быть, нам и удастся открыть это сокровище. — Улыбнувшись сыну и золовке, она оставила их неподвижными и безмолвными.

* * *

Марк удивленно уставился на стопку исписанных листов бумаги в ящике письменного стола Дукессы. Они лежали под рисунками, которые он искал. Листок за листком шли линеечки с нотами, а под ними — слова. Один из них сразу же приковал его внимание:

Только грубый мужлан станет кричать: “Эй, дорогая, пива!”

Пьяный похож на осла, а мужчине довольно ума, чтоб казаться красивым.

Но когда накрывает вдвоем нас страсти волна,

Просишь ты: “Крикни, мой дорогой, что сходишь с ума!”

Словно два шальных корабля на встречном пути, мы с тобой,

Станем кричать до зари друг другу, как моряки: “Эой!”

Глядя на ноты, Марк начал потихоньку напевать эту мелодию, и она показалась ему странно знакомой. Да разве не ее распевал чуть ли не каждый матрос, смакуя слова и смеясь над ними? Этим криком при встрече в море матросы с разных судов приветствуют друг друга. Им занятно, что морской ритуал обыгрывается в любовной песенке. Боже, неужели псевдоним Дукессы — мистер Р.Л.Кутс?! Он перебирал листки. Неужели это она написала столько разных песенок? Некоторые из них он почти тут же узнавал. На самом дне ящика лежала корреспонденция и денежные чеки. Ого! Совсем недавно она получила один на довольно кругленькую сумму.

Так вот что давало ей возможность содержать себя и Баджи! Оказывается, его жена кое-что могла. Чувство гордости охватило его, от накатившей внезапно волны нежности защемило сердце.

Очень осторожно он сложил ее бумаги в прежнем порядке и закрыл ящик стола.

Когда он вошел, Дукесса спала, лежа на боку. Волосы закрывали лицо и падали на спину. Под сорочкой были видны очертания груди. Марк вспомнил свои подозрения. Приехав в коттедж “Милый Крошка”, он посчитал ее чьей-то содержанкой. Она казалась ему беспомощной, как все женщины, которых он знал. В ее положении они были бы рады покровителю. Но ведь это была Дукесса! Он сам дал ей когда-то это имя. Разумеется, она даже не посчитала нужным оправдываться, просто замкнулась. Какой бесконечно одинокой чувствовала она себя все время рядом с ним! Теперь перед ним была новая Дукесса, далекая от всех этих мелодраматических жестов. Она еще очень пощадила его. Такая женщина не только могла бить его хлыстом, уздечкой или собственным ботинком. Она должна была стрелять в ответ на все его фиглярские выходки.

Спускаясь по лестнице, Марк слышал Спирса, распевающего очередные куплеты. Наверняка он знал. Баджи не мог не сказать ему. Возможно, о талантах Дукессы знали даже Сэмпсон и Мэгги. Все знали, кроме него. Почему никто ни разу даже не намекнул ему? Почему она сама не рассказала ему об этом?