Танцы мертвых волков - Георгий Ланской

— Но когда убили Ерохина, Игорь был вместе со Шмелевым, — напомнила Лена. — Железное алиби. Милана плясала на вечеринке. Выходит, там был второй брат?

— Возможно, — подумав, сказал я. — Но совсем не обязательно.

— Нанятый киллер?

— Тоже вариант. Но мне больше нравится иная версия.

— Какая?

— Да сам Семенов. Надо у Юли поинтересоваться, всегда ли он был рядом или же куда-то пропадал. Никита и Игорь кого-то гнали от бани, и этим кем-то вполне мог быть Семенов. Там же от ресторана по прямой не больше десяти минут бегом, если через мост. Смотри, он сбегает из ресторана и зачем-то приходит в дом, где Муроенко встречается с любовницей…

— Кстати, дача Миланы по соседству, — добавила Лена.

— Именно. Итак, он приходит на дачу, вероятно, чтобы забрать нечто нужное для этого убийства…

— Что?

— Не знаю. Возможно, карту. Неважно. И тут его застукали Никита и Игорь. Семенов удирает, возвращается в ресторан, вертится среди гостей, показывается на глаза Юле. Ерохин ссорится с женой, уезжает. Семенов следует за ним… Кстати, возможно на машине Быстровой, они ведь на ее "Инфинити" туда приехали. Он мог стащить ключи.

— Машинка приметная, — задумчиво сказала Лена. — Надо бы в ЦОН запрос отправить, не проезжала ли там оранжевая "Инфинити"… Но, это ведь не факт?

— Не факт, мог и на такси уехать. Около ресторана куча таксистов пасется, надо бы у них поинтересоваться, не отвозили ли они Семенова.

— А вы не спрашивали? — возмутилась Лена.

— Как не спрашивали? Спрашивали. Только угадай, кто это делал?

— Семенов, — вздохнула Лена. Я кивнул.

— Верно. Итак, Семенов летит следом за Ерохиным, проникает в дом, ступая буквально след в след, убивает, возвращается в ресторан, отвозит Юлю домой…

— И тут ей звонит маньяк, — вмешалась Лена. — Причем звонит с телефона Ерохина. Мы проверили, голос совпадает с голосом звонившего от Земельцевой. Как это объяснить?

— Есть два варианта, — подумав, сказал я. — Возможно, Игорь-Олег, избавившись от Никиты, тоже поехал в дом Ерохина и, найдя его мертвым, позвонил Юле. Но мне этот вариант не нравится, да и по времени не совпадает. Второй вариант — звонил автоответчик. Когда убили Ларису Земельцеву, Юлька раскрутила убийцу на диалог. В последнем случае, он говорил очень монотонно: выдал короткую информацию и заткнулся. Сейчас до черта разных технических примочек. Юльке звонит машина, Семенов находится рядом, Игорь-Олег только что расстался с Никитой и технически не успевает добраться до дома Ерохиных.

— Погоди, — нахмурилась Лена. — Чего-то у меня тут путается… Милана Ерохина нашла мужа за полтора часа до звонка маньяка Быстровой. Вызвала милицию. А Юле звонили с сотового покойного… Телефон мы не нашли?

— Нет.

— Знаешь, я вот думаю, а не Милана ли позвонила? Приехала домой, включила запись, потом устройство выкинула от греха подальше…

— Вряд ли. Она все время была на виду опергруппы. Не уверен, что она стала бы так рисковать. Слушай, давай запрос отправим, пусть отследят зону покрытия. Откуда был сделан этот последний звонок, мы ведь можем хотя бы приблизительно узнать?

— Ну, можем, конечно. Запрос сегодня отправлю. Ты думаешь…

— Я не слишком удивлюсь, если выяснится, что в последний раз сотовый включался в доме Быстровой. Была ночь, Юлька ушла спать, Семенов включил диктофон и набрал ее номер из соседней комнаты. Она ответила, испугалась, позвала Семенова. Он выключил мобильник и прибежал ее спасать…

Мы замолчали. Я снова принялся разглядывать трещину на потолке. Лена пощупала остывший чайник и нажала на кнопку. Спустя пару минут чайник весело плюнул кипятком, подмигнул оранжевым глазом и отключился.

— Сволочи мы все-таки, — неохотно сказала Лена. — А вдруг мы зря его подозреваем? Вдруг это Олег Муроенко?

— Лично я буду только счастлив, — вздохнул я. — Но, Лен, обрати внимание вот на какой момент: по городу ежедневно ходит более двухсот патрулей. Весь личный состав проинструктирован, им вручены фотографии Муроенко, и никто ни разу на него не наткнулся. Олег Муроенко за последний месяц ни разу не снял деньги с кредитной карты, не попал в поле видимости ни одной из наших камер. Ерохины живут в месте, где с двух сторон стоят две камеры, однако убийца, кто бы он ни был, умудрился пройти мимо них и засветиться только в зоне действия плохонькой китайской камеры теннисного клуба, на которой его никак нельзя опознать. Либо ему сам черт ворожит, либо он просто знает, как не попадаться людям на глаза.

— Ты считаешь, что это Семенов всех убивает, а Муроенко просто подставляет? — тихо спросила Лена.

— Не знаю. Лично мне хотелось бы, чтобы наоборот, но… кто его знает? Хреново мне даже думать о том, что этот мальчишка обвел нас вокруг пальца. И если бы не прокол с телефонами, мы бы до сих пор ловили неизвестно кого.

— Но версию с братьями Муроенко мы со счетов скидывать не будем, — решительно сказала она. — Пока у нас нет улик против Семенова. Мало ли кому он звонил? Отбрешется — и концов не найдем. Где вот Муроенко искать будем?

— Знаешь, меня сейчас другое волнует, — сказал я. — За что Милана убила своего мужа и падчерицу, и кто станет тузом.

Олег

Я посмотрел на фотографию и усмехнулся. Вот, собственно, и все. Конец игры. Кто бы мог подумать, что все кончится этим? Лично у меня был запланирован иной финал.

— Скажи, ты меня любишь? — тихо спросила Лана. Голос ее был тухлым, как дохлая рыба, таким же мертвым, как и взгляд. Что я должен был ответить?

Мы валялись в постели. Эта спальня, в ее огромном доме мне никогда не нравилась. Чересчур помпезна, чрезмерно вычурна, слишком аляповата. Рюшечки-подушечки, балдахин, золотые кисти на шторах, позолоченные ножки стульев якобы стиля Людовика XVIII, хотя уверен, гнули эти ножки в Китае… Унитаз с львиными лапами (непременно золотыми, никак иначе!), зеркало в тяжеловесной раме и пошлый фонтанчик с разноцветными лампочками и струящимся аммиачным дымком. Страх и ужас, мечта современного людоеда в пудовом бронежилете… Такого, каким был ее муж.

Мы предпочитали встречаться в соседнем доме, принадлежащем ее подруге. Там не было риска нарваться на супруга-рогоносца, не оставившего привычки возить под сиденьем мощного джипа проверенный временем "Макаров". Подруга дачу не любила, мы пользовались ее удобствами без всякой опаски.

— Ты любишь меня? — с нажимом повторила она. Вместо ответа, я нашарил сигареты, закурил и вышел на балкон в чем был, то есть в одних носках. Вечерний воздух приятно холодил разгоряченное тело. От реки несло сыростью, в садике благоухала невзрачная на вид, но восхищавшая своим ароматом ночная фиалка. Звезды мерцали с небес, подмигивая моей сигарете, светившейся в ночи маячком.

— Почему ты молчишь? — спросила Лана нервным, визгливым голосом. Я повернулся. При свете одинокой тусклой лампочки торшера ее некрасивое лицо казалось демонически прекрасным. Летавший вокруг светильника мотылек колыхал пространство тенями от своих крохотных крылышек, отчего мерещились прячущиеся по углам комнаты демоны.