Серебряные облака - Эли Макнамара

белого не бывает. Я думал, ты сама поняла это здесь, на острове. Нам всем кажется, мы знаем, куда идем и что делаем. А как жизнь подбросит парочку сюрпризов – вот мы и сбиты с панталыку. Вон хоть на нас с тобой посмотри.

Мне не очень понятно, о чем он говорит, о наших жизнях и наших недугах или о нашем романе.

– Но я тебе про метеорологию говорю, а в метеорологии все иначе, – настаиваю я. – Нельзя сложить два и два и получить пять. Так и в моей науке: определенные погодные фронты означают, что произойдет то-то и то-то: ветер может быть чуть сильнее, а солнце чуть жарче – вот и все вариации. Но ветер обязательно будет дуть, а солнце непременно будет светить.

– И ты хочешь сказать, что сейчас этого не происходит? – терпеливо допытывается Джейми.

– Хочу. Хочу сказать, что сейчас слишком много отклонений. Здесь мы с тобой оба видели, как облака посылают какие-то сообщения. Но я не об этом. Я не просто об облаках – у меня такое впечатление, что все, что происходит с погодой, все пытается мне о чем-то сказать…

Джейми смеется:

– Значит, сначала ты говоришь, что погода – явление точное и предсказуемое, а потом – что она передает тебе тайные сообщения?

– Ты думаешь, я этого не понимаю? Думаешь, я сама себя не слышу? Меня раздражает уже то, что мне в голову может прийти что-то подобное. Но что-то странное здесь происходит, это точно. И, клянусь тебе, я разберусь, что именно.

– Ты весь день просидела над своими записями, – укоряет меня Джейми, глядя на мой рабочий стол, покрытый нашими журналами наблюдений. – Опять переработаешь.

– Да я прекрасно себя чувствую.

Он бросает на меня еще более укоризненный взгляд:

– Это ты, Скай, сейчас хорошо себя чувствуешь. Я и сам вижу, как ты поправляешься. Может, лучше все-таки не изнурять себя беспокойством о том, что происходит с погодой.

Обхватываю голову руками и изо всех сил себя сдерживаю: «Молчи, только молчи».

– Что? – допытывается Джейми. – Что-то опять не так?

– Все в порядке.

– Может, тебе пойти полежать?

– Не хочу.

– Я знаю, что не хочешь, но тебе будет полезно.

Делаю глубокий вдох и стараюсь сохранять спокойствие. Если я сейчас что-нибудь скажу, потом о своих словах пожалею.

– Скай, я просто хочу помочь, – говорит Джейми в ответ на мое молчание. – Нам всем хочется, чтоб ты поскорей по-настоящему встала на ноги.

– Я понимаю. Иногда ты… слишком стараешься… Я от этого… задыхаюсь.

У Джейми каменеет лицо.

– Я вижу, что ты хочешь помочь. Я ценю, честное слово, ценю. Только…

– Что «только»? – откликается Джейми, и мне не нравится его холодный голос.

– Иногда ты относишься ко мне как к ребенку. Вот и все.

– Я стараюсь о тебе заботиться. Это то, что делают нормальные люди, если им кто-то небезразличен.

– Я знаю, и проблема отчасти именно в этом. Мы знаем друг друга совсем недавно. Ты мне нравишься, Джейми. Ты сам об этом прекрасно знаешь. И с моей болезнью ты мне здорово помог. Но я не хочу, чтобы ты думал обо мне только как вот о такой. – Я вытягиваю ногу в тренировочных штанах и приподнимаю край растянутой футболки. – Мы только недавно вместе, я хочу, чтоб ты видел меня красивой, а не этим вечным страшилищем.

Но Джейми не понимает:

– Но это-то и здорово. Я видел тебя совершенно беспомощной и от этого люблю тебя еще больше.

На мгновение мне кажется, что я взлетаю от счастья, но тут же камнем падаю вниз.

– Отношения не должны с этого начинаться. Мы должны ходить на свидания, я хочу наряжаться и носить кружевные трусики… на всякий случай.

Он улыбается:

– Если это тебе так важно, именно так мы и будем делать… потом, когда ты поправишься.

– Но беда как раз в том, что я могу никогда не поправиться.

– Ерунда. Тебе за последнюю пару недель уже существенно лучше.

– Это совсем не значит, что с каждой следующей неделей мне будет все лучше и лучше. Может быть, мое «лучше» уже достигло предела.

– Тогда я найду способ справиться и с этим. Надо жить сегодняшним днем и решать проблемы по мере поступления.

Я в отчаянии смотрю на Джейми:

– Моя главная проблема как раз в том, что я не хочу решать никаких проблем. Моя болезнь – это пожизненный приговор. Может, за хорошее поведение меня на время иногда выпускают, и, поверь мне, эта временная свобода для меня драгоценна. Но чудище, которое меня постоянно стережет, все время маячит рядом и только и ждет, чтобы прыгнуть и снова меня схватить. Стоит мне расслабиться и потерять бдительность, стоит немного перенапрячься – и я снова перед ним совсем беззащитна.

– Что ты хочешь этим сказать? Думаешь, я такой слабак, что от первых трудностей сразу готов бежать? А я-то думал, за последние недели ты успела понять, что это не мой случай.

Пытаюсь отшутиться:

– Мы на острове. Здесь далеко не убежишь.

Но Джейми ничего смешного не видит:

– Думаешь, я остался за тобой ухаживать только потому, что мне отсюда некуда деться?

– Я вовсе не имею в виду ничего подобного. Я искренне ценю все, что вы для меня сделали: ты, Талия, Фишер. Ты же знаешь, что ценю.

– Но признайся, ты думаешь, что в любой другой ситуации меня бы давно и след простыл.

– Не думаю… Не знаю… Я просто хочу, чтобы ты отдавал себе отчет в том, что значит быть со мной.

– Я прекрасно все понимаю. Думаешь, я все последние недели только еду тебе приносил и по лестнице тебя таскал? Я, как укладывал тебя спать, сам каждый вечер часами в интернете сидел и про твой МЭ читал, и сайты все перерыл, и все форумы посмотрел. Прочитал и как нагрузки регулировать, и чем больному лучше помогать. Я теперь о твоей болезни не меньше тебя знаю.

– Кроме того, каково с ней живется.

Мы смотрим друг другу в глаза.

– Да, кроме этого, – тихо говорит Джейми. – Этого я до конца никогда не пойму, так же как ты не поймешь, каково живется с дислексией.

Конечно, он прав.

– Джейми, прости меня, пожалуйста. Ты даже не представляешь, как я боюсь стать для тебя обузой. Ты же понимаешь, что я тяжелая ноша.

– Дело в том, – Джейми опускается рядом со мной на колени, – что я отличный конь-тяжеловоз. Чем больше на меня нагрузишь, тем резвее и веселее мой галоп. И заметь, я никогда не жалуюсь.

Я смеюсь:

– Ты только не