ЧОП "Заря". Книга пятая - Евгений Александрович Гарцевич

— Сколько у нас времени осталось?

«…сложно сказать…» — Ларс задумался: «…видишь эти конструкты на шестах? Ну, светильники, блин? Ага, так вот — там четыре еще не работают. Как их наполнят, контур замкнется…»

Получается, что план Львова заключался в том, чтобы вызвать из разрыва какую-то очень мощную силу и подчинить ее. А потом полноценная война.

Я посмотрел на городок и дальше, где появился и продолжал строиться походный военный лагерь, превышающий город по площади в несколько раз. Ровные ряды палаток, много моторок и другой бронированной техники. Которая продолжала съезжаться к лагерю.

«…что-то я не уверен, что мы всех их потянем…» — вздохнул Муха: «…сколько здесь? Пара тысяч?»

— А нам всех-то и не надо, — я пожал плечами, заметив, что из одного здания появился Львов в окружении сектантов в масках, — одного достаточно будет.

Неприятно было смотреть на то, что Львов сделал с пленником, но это было необходимо. А также было необходимо отследить все патрули, найти оптимальные варианты подхода, придумать план и подготовиться.

Во-первых, мы узнали, сколько осталось времени.

Шесть часов на подготовку, час на ритуал, во время которого в «воротах» начал проявляться разрыв. Вспыхивали электрические разряды, бегущие по воде, воздух густел, формируя зеркальную поверхность. В ней начинал клубиться черный дым и, казалось, что вот-вот и разрыв загустеет, обретет полноценную форму и раскроется. Но до финала не дошло, зато загорелся еще один светильник, напитанный силой.

После чего несколько сектантов оттащили к яме с трупами останки жертвы, а другая группа выводила новую и распяла ее на алтаре. Один человек активировал один конструкт. Сейчас останется всего два и, соответственно, чуть больше двенадцати часов до финала ритуала.

Во-вторых, я изучал Львова. Это был уже другой человек, точнее, совсем не человек. Кожа посерела, появились стандартные для Грешников язвы, прогнил нос, исчезли зрачки — просто грязно-белое бельмо на весь глаз. Как будто бы он стал шире в плечах, но тут все что угодно могло быть от горба до крыльев. Под плащом не видно.

Хотя про крылья — это я уже фантазирую, общая атмосфера просто давила. В свете ауры розовый закат над озером превратился в мутную зеленую бурю, переполненную скверной от сотен приспешников. И они продолжали прибывать, примерно каждые два часа в лагере появлялась новая палатка.

Примерный план тоже нарисовался, правда пришлось чуть ли не генеральную уборку в пространственном кармане провести, чтобы понять, чем я в принципе располагаю. План был неидеальный и без четких подробностей отступления, что вызвало скепсис среди некоторых фобосов.

«…все понимаю — и личные доводы принимаю, и рациональные поддерживаю…» — тихонько сказала Харми: «…но, может, все-таки сдадим по-тихому назад, вернемся к Исаеву, соберем армию и вместе с ней победим? А…? Там, возможно, еще и ловушка…» — тихонько сказала Харми.

«…что значит возможно?» — усмехнулся Ларс: «…нас, скорее всего, пасти начали, как только мы перевал преодолели… Только это расклада не меняет. Если Прайд получит те силы, которые они пытаются вызвать, то победа будет, но не на нашей стороне… План, который вертится в голове Матвея, мне не нравится, но другого я не вижу. Надо идти и пробовать переиграть Львова…»

Я попытался понять свою ценность для Львова, раз пока меня не трогают (уж слишком все патрули демонстративно не смотрят в мою сторону). К тому же было наивно предполагать, что кровь императора, которой я поглотил довольно много, можно скрыть простой маскировкой ауры.

Мне надо оказаться возле Львова, и раз они готовы подпустить меня поближе, то лучше это будет на моих условиях. А не в цепях под прицелом оружия.

Как только стемнело, и подошла очередь следующего ритуала, я переместился к постройкам и к яме, куда сваливали тела. Тут же чуть не помер от запаха, но несмотря на скрежет и шуршание, исходящее из ямы, заныкался рядом, за какими-то ящиками. Сидел, медитируя, чтобы отстраниться от эманаций смерти и крика недовольных чаек, которые видели во мне конкурента на добычу, и ждал.

Сектанты, которые принесли тело, скорее всего, даже не поняли, что их убило. А через несколько минут к пирамиде вернулся уже только один.

Я забыл уже, как неудобно дышать в этой маске и насколько срезается обзор. Но отступать было некуда. Финка, пропитанная самой ядреной смесью, что была у Харми, в рукаве, «кочегар», заряженный «слезами ангела» под балахоном, нужные эликсиры и прочие склянки под рукой.

На алтарь уже привязывали новую жертву — безвольная, практически бессознательная девушка с длинными спутанными волосами. Несколько сектантов стояло возле пирамиды, еще несколько бродили вокруг светильников, а какой-то старый сморщенный жрец буднично сгонял в воду кровь, которая все еще стекала с вершины пирамиды.

В общей сложности почти три десятка человек «занятых» своими делами. Не поднимая головы, чтобы лишний раз не встретиться ни с кем взглядом, прошел мимо, направляясь в сторону шатров. Чувствовал присутствие Львова, видел охрану из Прайда, но никто не меня не остановил.

Подкрался к шатру с задней стороны, тихонько распустил завязки и проскользнул внутрь.

Полумрак, одна только лампа светит с другой стороны. Ящики и столы — смесь лабораторных с верстаками, на которых мастерили светильники. И темная фигура в центре палатки, смешивает какие-то пробирки спиной ко мне.

— Матвей, а ты изменился, — не оборачиваясь, произнес Львов. — Думал, что захочешь спасти пленников, а ты нет. Кремень. Зря, получается, весь этот спектакль устроили с выдержкой источников. Не пойму только, что на тебя повлияло. Выходи давай, поговорим.

Я поднял обрез, целясь ему в затылок. Но понял, что не могу выстрелить. Львов не двигался, но на уровне ауры, ко мне уже тянулись зеленые сгустки скверны. Тонкие ленты, словно ими управляет не чертов Грешник, а чемпионка мира по фигурной гимнастике, кружили вокруг меня и вокруг руки с обрезом, словно запихнув меня в кокон. Дотронуться до меня не могли, но давление шло со всех сторон.

Львов обернулся и взмахнул рукой и часть вихрей вокруг ног отступило, я смог сделать шаг,