Кавказ без русских: удар с юга - Валерий Коровин

Экономическая миграция в города: конец человечества. Основной смысл существования города — это постоянный экономический рост, и индустриальная база — есть его основа. К примеру, если на Дальнем Востоке город не даёт экономического роста, то есть экономическое воспроизводство, а соответственно и материальный уровень жизни снижается, то, вполне естественно, что обыватель, устремлённый к благосостоянию как к основной цели своего существования, стремится туда, где экономические условия лучше. Из уже прежде урбанизированных, а ныне экономически стагнирующих регионов массы населения постепенно начинают перетекать туда, где деньги. В случае России — это её западная часть, в первую очередь Москва, Санкт-Петербург и другие крупные города.

В мировом масштабе подобный переток населения происходит в сторону мегаполисов, где, как следствие прироста населения, увеличивается экономический рост, развивающийся по нарастающей. Таким образом, как ни странно, но не только аграрная среда, а и многие города — когда-то урбанизированные, но потом переставшие развиваться, «заброшенные» индустриальные пространства, экономически более медленно развивающиеся, также теряют население в пользу экономически более развитых, постиндустриальных зон. И происходит это как в масштабах России, так и во всём мире. Живущий в стагнирующем в промышленном и экономическом плане горожанин с Дальнего Востока, Сибири, Урала, перемещается в город, который экономически развивается более активно, — на Запад, в разрастающиеся непомерно мегаполисы. Таким образом, мы приходим к тому, что, первое: у нас сокращается аграрная среда, как следствие, замедляется рост населения России. Второе: оставшаяся часть населения России постепенно переезжает в Москву и другие более крупные города. Россия пустеет, огромные ландшафты никем не заселены, а перенаселённый, бурлящий экономической жизнью, динамически развивающийся мегаполис Москва продолжает пухнуть, прирастая новыми территориями. К ней уже прирезали кусок, в результате чего площадь Москвы увеличилась в 2,5 раза. Когда и «новая Москва» будет перенаселена — прирежут ещё, потом объединят с Московской областью, разговоры о чём идут уже давно. И все мы, в стремлении к экономическому благосостоянию, двинемся в эту гигантскую, расползающуюся Московию, в этот новый Вавилон, который нас в себе и похоронит. Нас всех, а вместе с нами и Россию. Но не только. Глобализация, о которой нам часто говорят как о неизбежном факторе, приведёт к концу всё так называемое «развитое» человечество. Ибо развитие это происходит однобоко — исключительно в экономико-технологическом ключе. Поэтому сегодня следует честно признать: западная глобализация — это конец человечества.

Четвёртый сценарий: Империя и «Империя». Конечно, Запад к этому концу движется быстрее, чем мы, но может ли это нас утешить? Да, у нас всё ещё много архаичных, консервативных элементов, оттого мы и движемся к концу медленнее. А Запад быстрее. Там больше никто не рожает, а у нас ещё кое-кто, часто за деньги. Запад развивается за счёт миграционных потоков извне, пополняясь за счёт всё больше разорённого им же арабского мира, а у нас всё ещё есть Северный Кавказ.

В данной книге мы рассмотрели три сценария развития Северного Кавказа, но неотвеченным остался вопрос, который просто повисает в воздухе, — а возможен ли четвёртый сценарий, как возможна, например, Четвёртая политическая теория, развивающаяся за рамками модерна? Ответом на этот вопрос является имперский сценарий развития России — России как Империи.

Мы не завершили марксистский, по сути западный, эксперимент, бросили его на полпути. Сегодня, с завершением эпохи модерна, этот сценарий окончательно отброшен, он потерял не только актуальность, но и состоятельность. Для его реализации больше нет среды. Мы не завершили и либеральный эксперимент — ускоренной интеграции в Запад, чтобы вместе с ним стремительно двигаться в тартарары; это тоже не состоялось во многом по той же причине — модерн исчерпал себя. Запад же, по своему обыкновению, видит нас только как свою колонию, что нас, к их глубокому сожалению, не устраивает. Теперь у нас нет никакого сценария. Modern over.

Евразийство предлагает имперский сценарий развития России. Конечно, здесь присутствует слово «империя», а оно нагружено некоторым историческим контекстом. А на Северном Кавказе особенно, потому что на протяжении всей истории нахождения в составе России западные проповедники не устают эксплуатировать этот термин, пугая народы и этносы Северного Кавказа Россией — как Империей, которая их «поработит» и «уничтожит». К тому же мало кто задумывается над изначальным смыслом этого понятия, поэтому нам, вопреки разрушительной западной пропаганде, самое время вновь обратиться к термину «империя», как к техническому термину, который наиболее полно, с научной точки зрения, проработал европейский юрист, сторонник континентальной евразийской интеграции Карл Шмитт. Так что же такое империя в техническом смысле, абстрагируясь от эмоциональных оценок?

Во-первых, надо разделять империю сухопутную и морскую. Есть морская империя, построенная по принципу «метрополия — колонии». Эта империя эксплуататорская. Метрополия эксплуатирует колонии, вывозя из них всё самое ценное. Такую морскую постмодернистскую «Империю»[384], как её определяют и описывают западные политологи и мыслители, сегодня строят США, приняв эстафету от Британской Империи, «владычицы морей» эпохи модерна. Но есть империя сухопутная, складывающаяся на основе принципа «центр — периферия», когда центр, напротив, обустраивает периферию. Это совершенно противоположный подход по отношению к тому, который реализует империя морская. И если западная империя — это всегда империя эксплуататорская, где метрополия эксплуатирует колонии, выкачивая из них все соки, ресурсы, до полного истощения, а потом бросая их, то сухопутная империя — обустраивающая, отстраивающая и развивающая присоединённые окраины, порой за счёт базового центра. Британия — это классический пример морской империи, а США — «Империя» эпохи постмодерна, её правопреемница.

Империя сухопутная — «центр — периферия» — всегда, прирастая периферией, обустраивает её. Такова наша Империя, русская, в своём культурно-цивилизационном, а не подчинённом, как пытаются выставить её на свой манер на Западе, аспекте. Примеры сухопутных империй из истории — это империя Чингисхана, Византийская Империя. Наша сухопутная Империя — это Российская империя. Она, прирастая периферией, окраинами, как ещё их называют, всегда обустраивала их. Обустраивала! Не эксплуатировала и выкачивала, но созидала и развивала. И эти два разных типа империй надо различать, особенно когда речь идёт о Кавказе и заходе туда то нашей, сухопутной Империи, то об устремлении туда же морской «Империи» Запада, то в одном, то в другом её обличии.

Теперь к самому термину — что такое Империя? Самым ёмким, в случае нашей, сухопутной Империи, является определение, которое следует зафиксировать: Империя — это стратегическое единство многообразия, которое выражается в том, что центр занимается только глобальными, стратегическими вопросами, а именно: вопросами целостности Империи — большого пространства — Grossraum — в терминах Карла Шмитта, сторонника сухопутной Империи, — и его безопасностью. Целостность и безопасность — это два главных критерия, которым стратегический центр уделяет приоритетное внимание. А вот чему он совершенно не уделяет внимания, так это бытовой стороне существования всего многообразия народов и этносов, из которых, собственно, и состоит сухопутная Империя. Имперский центр не стремится регламентировать быт, жизнь, уклад, традицию, существование всего многообразия народов, этносов и атомизированных граждан, кроме как по их собственной просьбе. Таким образом, все те пласты, которые сегодня сосуществуют в России, гармонично составляют эту самую сухопутную Империю как её нормативные компоненты. Архаический пласт традиционных этносов, всё их многообразие, широко представленное на Северном Кавказе, — это первый базовый уровень социального устройства.