Клуб 12 стульев - Коллектив авторов

— Макаки не предки.

— Предки, предки, — сказал Брикетов, — на тешу мою бывшую похожа.

Оба долго хохотали. Потом перешли к хищникам.

— Во! — сказал Супопин. — Ягуар, понял? Семейство кошачьих.

— О-о-о! — сказал Брикетов. — Кошечка, а? Во смотрит, гад, да? Дать бы по нему сейчас из винта!

— А может, он в книге, в Красной?

— Чего-чего? — спросил Брикетов, показав кулак ягуару. — В какой книге?

— Ну в этой, где всякие животные редкие. Которых надо охранять.

— Давай-давай, охраняй, — скептически сказал Брикетов. — А он вот на тебя в лесу накинется — я на тебя с книгой этой погляжу.

— Где ж он накинется, когда он только в Америке водится, в Южной?

— Америка, — сказал Брикетов. — Это они умеют. Это они мастера гадов всяких выводить. Лучше б полезного кого вывели.

— Кого? — спросил Супонин.

— Да вон хоть бы верблюда! Пошли к верблюду!

Верблюд глянул на них из-под прикрытых век, не переставая двигать челюстями, будто жевательную резинку жевал.

— О дурак, а? — сказал Брикетов. — Осел горбатый.

— Хорошее животное, — сказал одобрительно Супонин. — Во-первых, не пьет — это уже какая экономия зоопарку. Во-вторых, колючки жрет всякие, которые не жрет никто.

Верблюд глянул на него презрительно полузакрытым глазом.

— Колючую проволоку ему дать, — сказал Брикетов. — Чтоб не смотрел нахально. У, наглый какой, а? О наглый!

Верблюд чуть поднял голову и, неожиданно плюнув, чуть не поразил Брикетова.

— Ах ты тварь паскудная! — закричал Брикетов. — Ну, гад!

Он разбежался и точным плевком попал верблюду в переднюю ногу.

— Вот так, дубина! — сказал он довольно. — Уметь надо!

— Корабль пустыни! — сказал хохочущий Супонин. — Здорово ты его достал, Коль!

— Корабль! — воинственно сказал Брикетов. — Скотина горбатая. А другой раз я ему…

— О! Гляди, Коль, жираф!

— Ты, дурак! — сказал Брикетов, подходя к жирафу. — Это ж надо какой дурак пятнистый, а? А ну, глянь сюда! — сказал он. — На! Ты, жираф! На, я тебе конфетку дам, — сказал он, держа на ладони камешек. — Кис-кис-кис!

— Не понимает, — сказал Супонин. — Интеллекта нету.

— Ага, — сказал Брикетов, бросая в жирафа камешком. — До него доходит, как до жирафа!

— Ха, — Супонину понравился каламбур Брикетова. — До жирафа — как до жирафа! Ха-ха!

— Куда народные деньги идут! — сказал Брикетов, когда они пошли к пруду, где возлежал громадный бегемот.

— Лежит туша такая. Вот если бы его на мясо пустить — это сколько бы мяса прибавилось!

— Я б такую дрянь в рот не взял. Бегемотина! Тьфу! — поморщился Супонин.

— Тьфу не тьфу, а продавали бы — и взял бы, — сказал Брикетов. — Вон, я читал, в некоторых государствах даже змей в пищу едят.

— Во! — обрадовался Супонин. — Айда змею смотреть!

— «Пи-тон»! — звучно прочитал Брикетов табличку. Ну ты погляди, лежит дрыхнет.

— Вот бы такого дома иметь, — мечтательно сказал Супонин. — Приходишь на работу с ним вместе. Мастер тебе наряд тут же подпишет. А не подписал — ты этого питона: «А ну, живо! Взять! Фас!» И он мастера — хр-румп! И заглотил!

— Класс! — сказал Брикетов. Ему понравилось, что питон заглотил бы мастера.

— Очковая змея, — сказал Супонин. — Гляди, Коль, очковая, кобра. Раз — и прощай, дорогой товарищ. О жуть, да?

— На тещу мою похожа. — сказал Брикетов. — Та тоже очкастая была, только толще… Слышь, Коль, давай пойдем отсюда, мне уже грустно от этих змей. Нам пора в главную клетку идти, понял?

— Ко льву, что ли? — спросил Супонин. — Так мы ж видали его уже, царя природы.

— Лев не царь природы, — поправил Брикетов. — Он зверей царь, а царь природы — это человек. Человек — это звучит гордо, понял? Мыс тобой должны по этому поводу в главную клетку, Коль! Ты меня понял? Ты чего, не понял меня?

— А! — Супонин понял. — Ну так бы и говорил. Айда, хватит на этих гадов глядеть ползучих. Рожденный ползать летать не может!

И цари природы дружно зашагали к павильону, где виднелась табличка «Буфет»…

Лев Новоженов

Мираж

Возвращаясь из булочной, Напраслин Ф. Я. обнаружил мираж. Мираж выбрал для себя не самое лучшее место — пространство между мусорными контейнерами и трансформаторной будкой. Напраслину он явился в виде «Бьюика» цвета пережженной стали. Машина была длинной, почти плоской и красивой, как коробка шоколадных конфет.

Напраслин подошел к миражу и дотронулся до него рукой. Ладонь ощутила прохладное прикосновение металла. Нет, пожалуй, она была красива как яркая почтовая марка, напоминающая о чужих далеких землях, об экзотических городах, о людях непохожих на нас с вами.

Дома Напраслин выложил хлеб и объявил:

— Сейчас шел и вижу — иностранная машина стоит. Возле трансформаторной будки.

— Да? — равнодушно спросила жена.

— Марки «Бьюик». — сказал Напраслин.

— Постоит-постоит и уедет, — сказала жена и спрятала хлеб в большую эмалированную кастрюлю.

Напраслин подошел к окну. Прямо под ним, совсем близко, росла рябина. Напраслин высунулся из окна и сорвал гроздь ягод. Каждая из них была снабжена черным крестиком, словно пуговица, пришитая к черенку суровыми нитками. Напраслин положил ягоду в рот и сейчас же выплюнул.

— Пойду прогуляюсь, — бросил он жене.

Машина находилась на прежнем месте и праздно лоснилась в лучах заходящего солнца. Целый табун лошадей скрывался под лакированной крышкой ее капота. Возле машины ошивались несколько подростков.

— А руками-то зачем трогать! — сделал замечание Ф.Я.

Подростки отодвинулись от машины.

— Дядь, а чего она такая низкая? Спортивная, да? — спросил один из них, рыжий.

— Да, спортивная! И если увижу еще раз, что кто из вас трогает, уши оборву.

Ф.Я. неодобрительно глянул а сторону мусорных контейнеров. повернулся на каблуках и зашагал к дому. Спиной он чувствовал завистливые взгляды подростков, видимо, признавших в нем сурового владельца транспортного средства.

— Вер, а она все стоит, — сказал, входя в квартиру.

— Кто? — спросила жена.

— Машина.

— Далась тебе эта машина, — жена широко зевнула. — Кто-то звонит, подойди к телефону.

Звонил Борька. Он жил рядом, через три дома.

— Здорово, старик! Ты мне не звонил? — И, не дожидаясь ответа: — Видал «Бьюик»? Жар-птица!

— Слушай, — сказал Напраслин, — ты когда проходил мимо, не заметил случайно, там пацаны не шалят? Покрытие, понимаешь, поцарапать ничего не стоит, а потом мучайся. Где такой лак достанешь?

Ф.Я. одним духом произнес эти слова и сам удивился тому, что произнес. Буквально секунду назад ничего подобного у него на языке не было. Ах, не знает себя еще человек как следует!

— А тебе-то