Чингисхан. Демон Востока - Алексеева

действовал по своему усмотрению, поэтому отправил конных лучников сильно беспокоить пехоту правого фланга градом стрел. Конных лучников не так много, как мог мечтать Эйрих, но даже полторы тысячи могут значительно повлиять на исход боя.

Руа отреагировал спокойно. Он отправил примерно половину конного резерва, чтобы покончить с аланами, но Эйрих счёл это число недостаточным, ведь аланы показали себя отменными бойцами, даже несмотря на то, что не удовлетворяют его высоким стандартам. Не ровня его уверенно входящим в легенду эквитам, но сильно лучше, чем всё то, что могут выставить римляне или германские племена. А ещё у них есть конные лучники.

Люди гибнут жестокими смертями, падают под ноги соратников и врагов, кричат, молят о пощаде и спасении, яростно вопят, надеясь продать жизнь подороже, но Эйриха подобный «аккомпанемент» давно уже не трогает, он привык к этому, как к неотъемлемой части любой битвы.

На левом фланге визиготские всадники, судя по всему, терпят поражение, потому что гунны их уверенно теснят, что вынуждает Эйриха принимать меры.

— Тысячу всадников Хродегера — на подмогу левому флангу, — приказал Эйрих.

Знамёнщик дал команды и Хродегер, возглавляющий ныне конную тысячу, прокричал что-то яростное и приказал своим воинам следовать за ним. Этого количества всадников должно хватить с лихвой.

В пешем противостоянии возникло неустойчивое равновесие, когда ещё непонятно, кто кого пересилит.

Это заставило Эйриха вспомнить ещё об одной вещи, которую он обдумывал уже очень давно.

Его всегда раздражало, что войска вынуждены растягиваться широким фронтом, чтобы охватить врага и более предсказуемо с ним биться, без рисков захода во фланг или удара в тыл.

И вот на этой почве Эйрих как-то, тёплым и тихим вечером, подумал: «А что, если наносить концентрированные удары?»

Старые римляне применяли нечто подобное, правда, в своей форме, обусловленной характером применения легионов. У них когорты атаковали концентрированно, но в масштабных сражениях всё равно сливались с остальными в сплошной строй, хотя, всё же, сохраняли некоторую автономность командования.

Эйрих же задумал нечто другое. В его представлении войско должно состоять из четырёх-пяти ударных кулаков, задачей которых будет пробитие сплошного строя, в который любят выстраивать свои войска что римляне, что варвары, а затем активное действие в его тылу. Такого он не читал ещё нигде, поэтому возможно, что он первый.

Правда, для этого нужна чрезвычайно высокая выучка воинов, чтобы они быстро и чётко выполняли поступающие из ставки приказы. Иначе затея не имеет никакого смысла, ведь полагаться на разумение командира, находящегося непосредственно в гуще событий совершенно бессмысленно, так как он практически ничего не видит и почти ничего не знает об актуальной стратегической обстановке. Нет, тут нужен командир из командной ставки, всё видящий и всё знающий…

— Давай дым, — приказал Эйрих.

Надо уже заставить рейкса Руу понервничать, а то он выглядит сейчас очень спокойным.

Повинуясь командам сигнальщика, активизировалась обслуга манджаников, более совершенных версий предыдущих недоразумений, которые лишь чудом сумели пережить одно сражение.

Теперь манджаники Эйриха были укреплены бронзовыми вставками и скобами. В противовесах лежат не камни, но специально отлитые бронзовые плиты, что позволяют точнее регулировать силу метания, а поднаторевшие в своём деле «инженеры», набранные когда-то из случайных воинов, за последний месяц получили много практики, что стремительно приближала их к становлению инженерами настоящими.

Керамические сосуды с уже подожжённым дымовым составом были заброшены далеко за позиции гуннов, причём один из них перелетел очень сильно, упав в паре актов от командной ставки Руы.

Поначалу Эйрих хотел использовать манджаники для непосредственного обстрела гуннского войска, но потом отказался от этой идеи, в основном ввиду неэффективности такого обстрела. В прошлый раз это имело только моральный эффект, нежели практически, поэтому сейчас Эйрих использовал эти машины более рационально. Дымовая завеса — это, пока что, лучшее, что можно придумать.

Семь нехитрых механизмов трижды закинули в сторону врага сосуды с дымным составом, после чего прекратили работу. Эйрих, дождавшийся падения последней партии снарядов, начал с интересом наблюдать, как дым застилает поле между вражескими войсками и их командной ставкой. И он успел увидеть Руу, недовольно и с истовой неприязнью глядящего на дым. А потом рейкс гуннов исчез из обзора.

— Эквитов на правый фланг, нанести удар в тыл дружины, — приказал Эйрих.

Всадники, уже стоящие близко к левому флангу, получили приказ и начали свой несложный манёвр.

Пока половина конного резерва гуннов всё ещё связана схваткой с аланами, эквиты могут действовать свободно, а Руа не знает, что сейчас происходит на самом важном месте битвы. Только ради этого стоит носить с собой осадные механизмы…

Кто-то на месте увидел возникшую угрозу и начал выделять сотни копейщиков для встречи смертельно опасного врага, но это вновь ни на что не повлияло — эти сотни были побиты контосами, после чего раздавлены копытами, а затем эквиты врезались в тыл сражающимся врагам.

«Ничего нового», — подумал Эйрих. — «Похоже, я разработал тактику, против которой нужно действовать с самой этой тактикой. Другого способа противодействия, кроме рогаток и чеснока, всё ещё не вижу».

Вернувшись мыслями к совершенно новой концепции ведения боя, Эйрих вдруг уловил глубоко в душе ощущение, что это является работоспособным методом. Концентрация ударов, расширение пробоин во вражеском строю, добивание островков сопротивления силами скутатов…

Эквиты расправились с деморализованным ударом в тыл врагом, после чего приступили к истреблению убегающих и паникующих племенных воинов.

Сами гунны, к слову, большей частью находились в резерве, насколько успел заметить Эйрих. Это были, преимущественно, конные воины, но стояли среди них и пешие, хорошо экипированные и ждущие своего часа. Собственный народ Руа берёг…

На правом фланге, благодаря удару эквитов, наметился стремительный прогресс, в полной мере использованный скутатами — они грамотно додавили ослабевшее сопротивление, буквально прошли по трупам, после чего вклинились в растерянных воинов, ещё минуты назад не являвшихся флангом.

Эквиты поехали навстречу бегущим к ним обозникам, несущим снопы контосов, ломающихся так часто, что готским мастерам приходится фокусироваться только на их производстве. Но это малая цена за такую сокрушительную мощь.

— Передай, чтобы продолжали бить по правому флангу, — приказал Эйрих сигнальщику. — На левом, пока что, всё не очень понятно.

Хродегер разбирался с проблемой, но, похоже, его сил для этого недостаточно. Нужно принимать решение, потому что гунны воевать умеют и не упустят возможности попортить Эйриху кровь.

— Тысяче Совилы — на подмогу Хродегеру, — принял решение Эйрих.

Плохо, когда надо тратить резервы на выправление ключевых этапов плана, но такое случается. Хорошо, что у Эйриха вообще есть такая возможность.

В целом, он был расстроен тем, что у него недостаточно времени, чтобы подготовить настоящее войско, способное сокрушать многократно превосходящие силы. Два легиона по образу остготского — он легко захватит Италию. Ещё два легиона — можно будет с уверенностью заглядываться на Галлию, Иберию, а затем и на Африку…

Да, у Эйриха грандиозные планы, включающие в себя захват всех ранее подконтрольных западным римлянам территорий, что означает установление на них власти Сената. А территории под единой властью — это государство.

И, после успеха такой масштабной затеи, Эйриху нужно будет только время. Пять-десять лет мира — его в этом мире не остановит никто.

Битва выходит на свой финальный отрезок. Правый фланг гуннов постепенно рассыпается, паникующие воины бегут прямо в дым, надеясь спастись там от стрел аланов и мечей готов, а скутаты жмут, как и обычные воины готов…

Резерв Руы разбит аланами, что заставило Эйриха серьёзно пересмотреть свои снисходительно-презрительные взгляды в их отношении. Похоже, что он получил в своё распоряжение отличных всадников, которые, при должном оснащении, станут даже лучше готских эквитов. Эйрих пообещал себе, что обязательно побеседует с новоиспечённым сенатором Иром по этому вопросу.

Наконец, всем вражеским воинам, участвующим в сражении, стало ясно, что Ника к ним сегодня очень неблагосклонна и всё, что их ждёт — это погибель от вражеских мечей. И они побежали. Бежать