Трудный клиент - Сандра Браун

Додж припарковал машину у обочины, в неположенном месте. На лобовом стекле красовался небольшой квадратик с логотипом полицейского управления Хьюстона, который был виден достаточно отчетливо, чтобы к водителю не придрались по поводу незаконной стоянки.

Додж сидел, скрестив руки и ноги, и внимательно смотрел в окно. Когда сестра вывезла Кэролайн, он быстро вышел из машины и направился к ним.

Кэролайн посмотрела на него через стекла темных очков, закрывавших ее глаза, и сказала:

— Я вызвала такси.

— Я дал водителю десять долларов за беспокойство. Я сам отвезу вас домой.

Это было сказано тоном, не терпящим возражений. Додж сделал медсестре знак подвезти коляску к его машине.

— Мисс Кинг? — озадаченно переспросила девушка и только после того, как Кэролайн кивнула, согласилась сделать то, о чем просил Додж.

Кэролайн выписывали в той же одежде, в какой она поступила в больницу три дня назад. У девушки не было с собой ничего, кроме дамской сумочки, которую Додж аккуратно вынул из ее рук и положил на заднее сиденье автомобиля.

Затем он помог Кэролайн выбраться из инвалидной коляски. Она поблагодарила медсестру за помощь, та пожелала ей удачи и крепкого здоровья и, попрощавшись, покатила коляску обратно.

Додж спросил Кэролайн, не хочет ли она устроиться лежа на заднем сиденье.

— Нет, я предпочитаю ехать сидя на переднем.

Доджу хотелось поспорить, особенно когда он увидел, с каким трудом дается Кэролайн каждое движение, но он лишь молча усадил ее спереди, постаравшись, чтобы девушке было как можно удобнее, затем обошел машину и сел за руль. Они проехали несколько кварталов в полном молчании.

Наконец, остановившись на светофоре, Додж повернулся к Кэролайн и спросил:

— Как вы себя чувствуете?

— Чувствую слабость. Как любой человек, который три дня не вставал с постели.

— Вас что, не кормили?

— У меня не было аппетита.

— Что ж, трудно обвинять вас в этом, — заметил Додж. — Больничная еда не особо возбуждает аппетит.

— Вы лежали в больнице?

— Никогда в жизни. Но мне так говорили.

Кэролайн улыбнулась. Но от Доджа не укрылась, что губы ее подрагивают.

— Болит? — спросил он.

— Не так сильно, как можно было бы предположить, — ответила Кэролайн, — хотя выглядит ужасно. Одна из сестер прониклась ко мне жалостью. Она принесла солнцезащитные очки.

Додж пытался разглядеть хоть что-то за линзами очков, чтобы оценить масштаб катастрофы, но водитель едущей за ним машины нажал на клаксон, как только включился зеленый свет, и пришлось снова сосредоточиться на дороге.

— Как вы узнали? — спросила Кэролайн.

— Джимми Гонзалес.

— Но в этот раз приезжал не он.

— Он в тот вечер не дежурил. Но дело все равно у него на контроле. Джимми узнал обо всем с утра. Со мной нельзя было связаться два дня подряд, поэтому я узнал только вчера вечером. Позвонил утром в больницу, и они сказали, что сегодня вас выпишут.

— А разве сегодня вам не надо на работу?

— Я сказался больным.

Некоторое время они ехали молча, затем Кэролайн спросила:

— Вы не напали опять на Роджера?

— Нет. Хотя мне очень хотелось. И сейчас хочется. — Руки его так крепко сжимали руль, что кожа на костяшках пальцев побелела. — Но я не стану.

Кэролайн ничего не сказала. Она ждала, когда Додж закончит свою мысль.

Наконец, остановившись на очередном светофоре, он повернулся к Кэролайн и сказал:

— Я не убил его только потому, что вы просили меня этого не делать. Это значит для меня куда больше, чем обещание, которое я дал ему, когда разбирался с мерзавцем в прошлый раз.

Весь оставшийся до дома Кэролайн путь они молчали. Додж помог девушке дойти до двери и последовал за ней, когда Кэролайн вошла внутрь. На полу в гостиной лежали разбитая ваза и полузасохшие розы. Картина на стене висела криво, торшер оказался перевернутым, абажур был помят.

Все эти видимые доказательства жестокости Роджера больше не смущали Кэролайн. Теперь они приводили ее в бешенство. Но больше всего девушка злилась на себя за то, что так долго терпела все это. Слишком долго. И, чтобы не продолжать двигаться по неправильному пути, Кэролайн резко сняла очки и показала Доджу, что сделал с ней Роджер.

Сжав челюсти так, что чуть не заскрипели зубы, Додж стоял, покачиваясь с носка на пятку, еле сдерживая клокотавший в нем гнев.

— Я могу и передумать, — наконец произнес он. — Насчет того, что не буду его убивать.

— Не надо. Он этого не стоит.

Додж открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал.

— Я очень благодарна вам за то, что привезли меня домой. Спасибо! — сказала Кэролайн.

— Всегда пожалуйста. Я подожду, пока вы соберете вещи.

— Какие вещи?

— Ваши вещи. Все, что захотите взять с собой. Поживете какое-то время у меня. Место не самое подходящее, но…

— О чем вы говорите? Я не могу жить у вас.

— Можете и должны.

— Забудьте об этом!

— Собирайте вещи!

— Да что дает вам право мне приказывать? — возмущенно произнесла девушка. — Полицейский жетон? То, что вы оказались правы насчет истинного лица Роджера? Вы обвинили меня как-то в том, что я остаюсь с ним из чистого упрямства. Что ж, хорошо, сдаюсь. Я должна была давно уже прекратить наши отношения, но не сделала этого из гордости. Мне не хотелось признавать, как сильно я ошибалась в этом человеке. Хорошо — вы были правы! Но это не дает вам права продолжать воспитывать Роджера.

Девушка выпрямилась в полный рост, но Додж все равно казался рядом с ней настоящим великаном.

— Я больше никому не позволю себя тиранить, Додж. Больше никто не окажет на меня давления. Ни физически, ни морально.

Додж тяжело вздохнул.

— Послушайте, когда речь доходит до того, чтобы выразить свои мысли, я всегда оказываюсь полным идиотом. И это часто звучит так, будто я пытаюсь оказать давление, даже когда на самом деле я не пытаюсь. Сейчас я не пытаюсь. Честное слово. Я стараюсь быть любезным, стараюсь быть вам… другом. Вам нужна помощь, и я вам ее предлагаю. Но как бы я это ни сформулировал и как бы вы это ни восприняли, я не оставлю вас здесь одну. Конец дискуссии.

— Это звучит как попытка оказать давление.

— Подайте на меня в суд!

Кэролайн улыбнулась, но через секунду ее улыбка померкла.

— Я в полной безопасности, — произнесла она. — Роджер в тюрьме.

— Мерзавца выпустили вчера вечером. Его семейство внесло залог.