Не дай мне упасть - Эмма Скотт

В моем сердце вспыхнула надежда.

– А он что?..

Она покачала головой.

– Он замуровал себя так глубоко и так плотно, что я не знаю, найдет ли когда-нибудь выход.

Я молча кивнула.

– Что с ним случилось, мама? Что случилось с папой?

Она опустила взгляд на свои руки, лежащие на коленях.

– Он никогда не хотел иметь детей. Я была застенчивой молодой женщиной, и он оказался первым мужчиной, который проявил ко мне интерес. Он был моим единственным шансом, так говорил мой отец, и я знала, что тот прав. Но я тоже любила Джима. Любила. Поэтому согласилась на его условие, но в глубине души хотела одного. Я хотела тебя. – Она покачала головой. – Но даже после пяти пустых лет брака я была слишком слаба, чтобы сообщить, что передумала. Я не саботировала его. Он думал, что я специально, но это просто случилось. Ты случилась, и я была очень счастлива.

– Он ведет себя так, будто ненавидит меня, – прошептала я.

Слезы брызнули у нее из глаз.

– Нет… я знаю, что нет… он боится. Он женился на женщине, которая никогда не смогла бы уйти от него, и всю жизнь держал тебя на расстоянии вытянутой руки, чтобы не чувствовать ничего настоящего. Часть его сломана, но я все еще надеюсь, что ее можно починить. Однажды. Должно пройти время… – Мама улыбнулась мне и убрала волосы с моих глаз. – У тебя есть я. Извини. Надеюсь, этого достаточно.

– Да, мам, – прошептала я, потянувшись к ней, – этого более чем достаточно. Это все, что нужно.

Через неделю меня выписали из больницы, и весь следующий месяц Тео с головой ушел в работу, переделывая старый салон во что-то свое. Свое видение. Свое наследие. То, что он мог сохранить после того, что-то другое будет потеряно.

Боль от потери ребенка висела между нами, и я понимала: несмотря обещания Тео снова надел доспехи, восстанавливая стены.

Он любил меня. Я чувствовала это в каждом ударе его сердца, прижатого к моему. Он согревал меня, когда я спала в его объятиях. Его хватка на мне никогда не ослабевала, даже в глубоком сне. Всегда начеку. Он брал на себя все, взваливал бремя на свои плечи. Все, чтобы уберечь своих любимых.

Однажды рано утром я проснулась, и первое чувство, которое меня поразило, – то, которое, по словам Ивонны, являлось истиной, – коснулось обнаженной кожи моего плеча. Места, которое принадлежало Тедди, пустовало и ждало.

Я разбудила его поцелуем.

– Салон готов, не так ли? – спросила я.

Он кивнул.

– Закончил вчера.

– Я буду петь на открытии. Грант и Фиби сказали, что пресс-релиз вызвал массу шума. У вас будет огромная толпа.

– Конечно, ты очень талантливая, детка. Народ выстроится вдоль квартала, чтобы увидеть тебя.

– И тебя тоже. Твое мастерство поразительно. Это ты, твое сердце и душа. – Я проследила пальцами напряженную линию его челюсти, желая, чтобы резкие черты исчезли. – Я решила, какую татуировку хочу.

– О, решила? И что это?

Я села и потянула его за руку.

– Собирайся. Я расскажу, когда мы приедем.

Мое сердце наполнилось гордостью, когда Тео открыл дверь салона, и я вошла внутрь. «Вегас Инк» больше не существовал. Тео разрушил стену между ним и маникюрным салоном, создав широкий вход. Черно-белая клетчатая плитка и красные стены исчезли, сменившись серым деревом. Стены прихожей были оклеены темно-серыми обоями с повторяющимся рисунком флер де лис. На них висели большие стеклянные витрины с образцами татуировок в томатно-красных рамах. У стены рядом со стойкой администратора стоял мягкий виниловый диван такого же красного оттенка.

Я подняла магический шар и встряхнула его.

– Неужели Тедди поверил в послания с той стороны?

Я подождала ответа и повернула шар к Тео. Надпись гласила: это точно.

Он ухмыльнулся.

– Шар, несомненно, принадлежит Вивиан. – Я улыбнулась и потянула его за руку. – Покажи мне остальное.

Тео взял меня за руку и повел дальше. Деревянный пол продолжался четырьмя рабочими местами, на каждом из которых стояли черные кресла с откидывающимися спинками и небольшие стулья для мастеров. Гравюры Энн Харпер и Теда Гэла были разбросаны по темно-зеленым стенам с большим количеством образцов татуировок.

Все это место выглядело элегантным, но резким, мужественным, отражая своего владельца, но не пугающим.

– Это прекрасно. – Я обвила руками его шею. – Я очень горжусь тобой. И вроде говорила это уже.

– Раз или два.

Его тон был дразнящим, но улыбка быстро исчезла. Он подвел меня к своему месту и взял со стола бумагу и синюю ручку.

– Итак, ты хочешь… – он откашлялся, – это как-то связано с ребенком? Или, может быть, Джо…

– Мне нужна твоя голубая бабочка.

Тео нахмурился, устремляя взгляд в прошлое.

– Ты имеешь в виду синюю бабочку из той старой истории? Когда мы с Джоной были детьми?

– Воображаемая бабочка, которая улетела.

Он откинулся на спинку стула.

– Но почему?

– Потому что это и есть ты. Ты сильный и храбрый. И ты бы принял любую боль, если бы это означало, что твои любимые чувствуют ее меньше. Ты взваливаешь все бремя на свои плечи. Ты надеваешь доспехи и возводишь стены. Но внутри у тебя нежная, любящая душа. Доброта внутри тебя, под стальной оболочкой. Я хочу, чтобы это было на моем теле. Твоя сущность. Я люблю тебя, Тедди. И хочу, чтобы твоя любовь оставалась со мной, запечатленная на коже на всю мою жизнь.

– Навсегда, – прошептал Тео.

Я молча кивнула.

– Навсегда.

Прежде чем он успел сказать еще хоть слово, я забралась к нему на колени и крепко поцеловала. Он ответил легким вздохом, и я почувствовала, как напряжение отпускает его тело. Он поцеловал меня со всем пылом и страстью. Я почувствовала, как он возвращается к жизни, согревая те части меня, которые остыли после нашей потери.

– Кейси, – выдохнул он, – я люблю тебя. Господи, как же я тебя люблю!

– И я люблю тебя, – проговорила ему в губы. Мои руки потянулись расстегнуть пуговицы на блузке. Я сняла ее, затем расстегнула лифчик. Позволила им упасть на пол и улеглась на кресло лицом вниз.

– Я готова.

– Нужно сделать набросок. Показать тебе…

Я отрицательно покачала головой.

– Я не хочу этого видеть.

Глаза Тео расширились. Я видела, как пульс сходит с ума в ложбинке его горла.