Шанс милосердия - Сергей Станиславович Юрьев

– Вы и так спасли тысячи жизней…

– Нет! Бегство сюда – не в счёт. И то, что мы отсиживаемся тут двадцать лет – тоже сомнительная заслуга.

– Но вы же и сами не верите в то, что пророчество действительно сбылось, – прошептала она на ухо рабсаку. – Разве не так?

– Кто тебе сказал, что я не верю? Я лишь говорил, что мне всё равно…

17 сентября 2923 года, борт «Владимира Комарова»

– Ну, как ночка прошла? – капитан подошёл сзади к штурманскому креслу и легонько похлопал Вьорику по плечу. Ему показалось, что она задремала под конец вахты. Слишком уж расслабленной выглядела её поза. Но он ошибся. Бортинженер Вьорика Стан бодрствовала, неподвижно глядя на пустой экран, куда должно было транслироваться изображение, передаваемое одним из нескольких сотен отправленных на Аппру «насекомых».

– Эй! – Он осторожно взлохматил её шевелюру, но не добился какой-либо ответной реакции. – Что случилось? Сон дурной увидела?

– Да, – наконец-то отозвалась она. – Увидела. Лучше бы это был сон. Всё, что здесь происходит – сплошной кошмар. Безумие полное. И хуже всего то, что мы на это просто смотрим.

– Ты что-то предлагаешь?

– Хочешь выслушать подробный отчёт о том, что произошло на этой планете за последние шесть часов? – спросила она, продолжая глядеть в пустоту экрана.

– Что-то важное?

– Нет! Серые будни. Тридцать шесть массовых расстрелов по обе стороны линии фронта, около ста тысяч убитых при попытке переправы имперских войск на левый берег реки Хабур, ковровая бомбардировка города Марад, столицы одноимённой республики. Командующий тамошним авиационным корпусом Федерации прекрасно знал о налёте заранее, но отказался поднимать истребители. Заявил, что главное для него обеспечить прикрытие неких военных объектов. На самом деле сам он родом из княжества Ашой, и на Марад ему наплевать.

– И что ты предлагаешь? – Капитан повторил свой вопрос.

– В том-то и дело, что предложить нечего.

– Вот. Именно! Невозможно прекратить кровопролитие, не пролив крови. К тому же это их планета, это их дела. А вот круглосуточные вахты я, пожалуй, распоряжусь прекратить.

– Почему?

– Смысла нет. Чтобы пытаться во что-то вмешиваться, нужна уверенность, что хуже от этого не будет. А у нас её нет. И никакой господин Соуч тут не поможет. А с текущими наблюдениями и «Вовочка» справится. Да, «Вовочка»?!

– Да, капитан, – без особого энтузиазма отозвался бортовой компьютер. – Легко. Без проблем.

– Что-то ты мне в последнее время не нравишься.

– Я сам себе не очень-то нравлюсь. После гибели штурмана такое ощущение, будто у меня часть систем отключили, – посетовал компьютер.

– Может…

– Нет!

– Что – нет?

– Не надо мне отключать личностные характеристики. Я справлюсь.

– Хорошо. Как там наш объект номер один? – Капитан осторожно опустился в пилотское кресло.

– Весь прошлый день выступала перед… – начал было докладывать «Вовочка», но Вьорика его тут же прервала:

– Отставить! Ты не о том. Не это главное. Лучше я…

– Как угодно, – буркнул «Вовочка».

– Ей плохо, капитан. Ей гораздо хуже, чем нам. Её мучают сомнения. Надежда, что она даёт людям, ей временами кажется ложной. Она не уверена в том, что поступает правильно. Ей начинает казаться, что мир не станет лучше, даже если Империя будет уничтожена. Она боится, что своим явлением может обречь людей на ещё большие страдания. Она с каждым днём всё острее осознаёт, что победа в этой войне может стоить не меньшей крови, чем поражение. И ещё она никому не верит. Даже себе. Даже в то, что она посланница богов. Временами она пытается убедить себя в том, будто ей неважно, в чём состоит истина и на чьей стороне правда. Но на самом-то деле ей не всё равно. И чем больше у неё появляется фанатичных последователей, поклонников и адептов, чем сильнее и неистовее они верят в неё, тем самой ей становится больнее. Уже сотни тысяч готовы пойти за ней хоть на смерть, но ей сейчас хуже, чем любому из нас, капитан. И мы её в это втравили.

– Втравили? Не забудь, что мы здесь тоже не по своей воле. – Капитан осторожно взял Вьорику за руку и мягко сжал её ладонь. – Но сейчас… Сейчас ты смогла бы всё бросить? Смогла бы махнуть рукой на всё, что здесь творится? А если бы и смогла, совесть бы не закусала потом?! Так что давай-ка будем сохранять спокойствие и делать, что в наших силах.

– Да. Конечно… Только ещё хочется верить, что когда-нибудь нам удастся отсюда выбраться, – эхом отозвалась Вьорика.

– И мне хочется.

– Хочется, но не верится? Даже если наша «мина» не взорвётся ещё месяц-другой, у нас энергии не останется для обратного перелёта. А госпожа флаг-адмирал молчит. И будет молчать. Мне так почему-то кажется.

– Ты плохо знаешь сеньору Капулетти.

– И знать не хочу! – Сейчас она готова была расплакаться. – Извини. Я, кажется, немного не в себе…

– Не пора ли отправить сообщение госпоже флаг-адмиралу? – поспешно сменил тему Егор.

– Не знаю. Давно пора. Наверное… – неуверенно сказала Вьорика. – Может, они что-нибудь ответят. Может, нам на смену кого-нибудь пришлют.

– А вот на это не надейся.

– Да, пожалуй, не стоит. – Она и сама уже давно поняла, что у начальства есть некие веские причины жёстко ограничивать число посвящённых в то, что здесь происходит. Знать бы ещё, каковы они – эти причины. – Так я отправляю отчёт?

– Да.

– «Вовочка»!

– Слушаю, бортинженер! – бодро отозвался компьютер.

– Ты слышал? Отправляй…

– Никаких личных посланий не будет?

– Нет.

– Может быть, профессор Юханна или доктор Кадзи захотят письмишко черкнуть? Я спрошу у них?

– Нет, – неожиданно резко ответила Вьорика, и «Вовочка» умолк, сообразив, что от дальнейших вопросов лучше воздержаться.

– Шла бы ты вздремнуть, – посоветовал капитан.

– Нет. Не сейчас. Сейчас начнётся заседание Тайного Совета в ставке императора. Хочу послушать…

Она едва успела закончить фразу, и на экране возникло изображение уже знакомого круглого стола, окружённого двенадцатью стульями, не считая императорского трона. Но пока заняты были только два места. На троне, как положено, восседал сам Одишо-Ашшур XII, а слева от него в напряжённой позе пристроился на стуле наместник по разведке Арбел Хилин, который, похоже, уже завершал свой доклад.