Часодеи. Часовая битва - Наталья Щерба

Василиса и Фэш переглянулись. Ребята уже основательно промокли; а если они сейчас вызовут крылья, то не пролетят и пары метров.

А дождь все усиливался — на землю падали новые и новые холодные, обжигающие струи воды. Впрочем, это был уже не дождь, а сильный, всесокрушающий ливень, словно кто-то там, наверху, раз за разом опрокидывал тысячи и тысячи ведер с водой. Мириады холодных капель, падающих с неба непрерывной стеной…

— Давай назад! — прокричала Василиса, понимая, что им придется искать надежное укрытие, чтобы переждать дождь. Только вот сколько он продлится? Фэш наверняка думал о том же, но старался не показывать вида, что растерян или испуган.

Они вновь побежали в лес, надеясь укрыться под густыми монолитными кронами деревьев, но дождь преследовал их по пятам, словно играл с ними в догонялки, а когда ребята выбежали на открытую поляну — захлестал по беглецам с новой силой.

Прошло несколько минут, и Василиса ощутила в полной мере, что на ней нет ни одной сухой нитки. У Фэша вид был не менее плачевный.

Наконец им удалось спрятаться под нижними ветками огромной ели — широкими и разлапистыми.

— Думаешь, дождь начался не случайно? — спросила Василиса, невольно прижимаясь к Фэшу, чтобы согреться. Тот мгновенно обнял ее за плечи и крепко прижал к себе.

— Уверен. Но мы должны продержаться без часодейства, иначе нас сразу обнаружат… Эх, вот бы сейчас очутиться на Хрустальном озере… Кстати, я тебе не говорил? Оно находится в Драголисе, но с нашей стороны.

Василиса мигом вспомнила два изящных моста над водой и их с Фэшем первый урок полета.

— Угу… Было бы здорово.

Василисе стало тепло, но мокрая одежда давала о себе знать. Да еще с мокрых волос скатывались капли прямо за шиворот — и девочка невольно вздрагивала.

— Ничего, я сейчас разведу небольшой костер, прямо здесь, под елью… — успокоил Фэш. — Не думаю, что столь крохотное часодейство кто-то заметит. Это тебе не часолист открыть — вот это нас сразу выдаст…

Продолжая приобнимать Василису, Фэш деловито щелкнул пальцами, вызывая огонек. Но, увы, ничего не произошло. Мальчик повторил попытку и все с тем же результатом.

— М-да… — Как он ни старался скрыть, в его голосе проскользнула растерянность.

Шум дождя неожиданно стих. Дрожа от холода, Василиса отодвинула мокрую еловую лапу и ахнула, не сдержав изумления.

В лесу шел настоящий снег — снежинки кружили в воздухе, бесшумно и неторопливо падая на землю. Прошло несколько секунд, и зеленая трава, старые сучья, толстые корни деревьев — все покрылось белым, пушистым ковром. Сразу стало очень холодно, подул морозный ветер — у Василисы мигом заиндевели ресницы и брови.

Неожиданно она почувствовала горячее дыхание на своей щеке — Фэш подвинулся еще ближе, напряженно всматриваясь в даль.

— Хронимара часует, — едва слышно произнес он. Его лицо сильно побледнело, а ресницы, брови и колечки мокрых волос покрылись серебристо-белым узором.

— Надо выбираться, — сказали они одновременно и посмотрели друг на друга. Во взгляде Фэша Василиса уловила отражение собственных мыслей: куда идти, в какую сторону? А что, если сил не хватит, и они замерзнут — мокрые, продрогшие, без единой возможности согреться?

Фэш выбрался из-под еловой ветки и решительно достал часовую стрелу.

— Плевать, — сказал он как бы для себя. — Попробую открыть часолист… Может, успеем забраться в заставку… Сейчас я согласен даже на бурю с кораблями — там хотя бы тепло…

Он взмахнул стрелой: появилась яркая точка. Она стала расширяться, постепенно превращаясь в серебристое кольцо, и Фэш уже поднял руку, намереваясь подхватить свой часолист. Как вдруг из кольца хлынул сильный поток воды — гигантская океанская волна вмиг окатила беглецов с головы до ног.

Веки обожгло диким, страшным холодом. Лицо, шею, руки, ноги и туловище — все будто сковало ледяной коркой. Василиса почувствовала, что теряет связь с реальностью, будто проваливается в некую спасительную бездну…

— Глаз да глаз за этими детьми, — откуда-то издалека послышался насмешливый голос Хронимары. — Смотри, Александр, чтобы снова не сбежали, а то ведь околеют… Надеюсь, одного урока хватит.

…Василиса пришла в себя в какой-то комнате с белевшими в полумраке стенами и крошечным квадратным окном. Она лежала в постели, накрытая толстым пуховым одеялом. Было тепло, душно и сильно болела голова. Где-то тикали часы, а слева, на подоконнике, горела маленькая керосиновая лампа.

В темноте, за спиной Василисы, послышался чей-то шепот — тихий, ласковый, неразборчивый. С большим усилием Василиса повернула голову и увидела, что рядом находится еще одна кровать.

Она сразу узнала Фэша — кажется, он крепко спал. А вот рядом…

Сквозь горячечную пелену Василиса видела, как Юста вдруг низко склонилась над спящим Фэшем и, продолжая что-то ласково приговаривать, погладила его по волосам.

Ну нет, это уже слишком! Василиса с усилием приподнялась на локтях, прокашлялась, прочищая больное горло, и рявкнула:

— Пошла вон! И не смей больше к нему приставать, ясно?!

Она еще успела заметить удивленно-ошарашенное лицо Юсты, которое вдруг превратилось в надменное, насмешливое лицо Маришки, затем — в клокера с золотистым металлическим лицом, потом — в ее собственное отражение с испуганными глазами и мокрыми волосами… после чего окончательно провалилась в беспамятство.

После выздоровления Василису переселили в сарай — туда, где когда-то держали их с Фэшем связанными. О судьбе друга она ничего не знала, потому что после бегства из долины с ней вообще никто не разговаривал: ни охранники, ни девчонка, приносившая еду, вновь ставшую скудной, — черствый хлеб, кусок старого сыра или пара лежалых яблок да чай. Даже из Леника, по-прежнему приставленного к ней, слова было не вытянуть.

Правда теперь Василиса работала во дворе, куда для нее специально вынесли старую скамейку и низкий круглый столик.

Каждый день, с самого утра, на столике появлялись толстые, старинные книги. Василиса раскручивала тиккер над их ветхими страницами, чтобы узнать, в каком году они были написаны и переплетены, а иногда — где найдены. К ее огромному удивлению, многие из этих книг раньше находились в библиотечных залах Расколотого Замка, причем их мантиссы никогда не показывали людей, каким-то образом перенесших книги в Платановую долину.

Вскоре эта работа настолько ее утомила, что даже спина все чаще немела от неподвижного сидения за столом, а левую руку, в которой Василиса часами крутила тиккер, ломило от боли.

Сегодня, тридцать первого октября, был особенный день. С самого утра все Столетты готовились к празднику: на платане развесили тяжелые гирлянды из яблок и груш, переплетенных с виноградными листьями, двери домов украсили венками из желтых и красных листьев клена. Отовсюду разносились волнительные ароматы праздничной выпечки — яблочных пирогов с корицей, пахучей карамели и душистого меда.