Битвы божьих коровок - Виктория Платова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Слава богу, хоть какие-то подвижки! Расчет Пацюка оказалсяверным: Мицуко бывала здесь, и не только бывала, если бармену знакомо ее имя.
— Кое-что передать.
— Оставляйте, я передам.
— Нет. Я должен передать ей лично в руки. Некотороевремя чукча соображал.
— Она назначила вам встречу?
— Да, — соврал Пацюк. — Она назначила мневстречу.
— На сегодня? — уточнил бармен.
— Да. — Если уж врать, то врать до победногоконца. Глаза бармена за узкими бойницами век угрожающе блеснули. Это былопредупреждение: жалких врунов закатывают в цемент, предварительно отстреливвыступающие части тела. Будь осторожен, парень. Тем более когда у тебя в рукахтакая глупая лампа.
— Не думаю, что она сегодня придет, — осторожносказал бармен.
Он смотрел не на самого Пацюка, а на заветную точку на лбу,облюбованную не одним поколением снайперов. У Егора сразу же возниклинеприятные ощущения в животе. Но отступать было поздно.
— А когда она придет?
— Когда захочет, тогда и придет. У нас вход свободный.
Пацюку до дрожи в коленях захотелось спросить: “А выход?”,но он сдержался. В конце концов, ничего предосудительного он не совершил,просто поинтересовался знакомой девушкой. Вот и все. Можно даже поблагодаритьчукотского деятеля за исчерпывающую информацию.
— Спасибо, — сказал Пацюк и покачнулся на стуле.
— Что ей передать?
— Передайте, что заходил Егор.
— Егор. — Чукча пошевелил губами, запоминая имя. —Хорошо. Выпить не хотите?
— Нет. Я пойду.
— Может быть, сыграете? — не унималсябармен. — У нас не только боулинг, но и бильярд.
— Как-нибудь в другой раз.
— Смотрите, другого раза может и не быть. — Он неугрожал, он просто клал вишенки в стаканы с пойлом. И цеплял крошечные бумажныезонтики за мясистую плоть лимона.
— Ничего, я переживу.
Пацюк неловко слез со стула и направился к лестнице,затылком чувствуя, как его буравят глаза вытатуированной рыбы, нашедшей тихуюзаводь на бледном плече чукчи. И зачем он только вообще обратился к кургузомулинчевателю с вопросом о Мицуко? Совсем нюх потерял! Хорошо еще, что при немнет удостоверения — таких типов, как этот оленевод в отставке, любыеудостоверения заставляют хвататься за моржовый клык!
Спустя секунду Пацюк понял, что петляет как заяц и к тому жедвижется на полусогнутых. А спустя еще две секунды его окатил острый приступненависти — и к себе, и к бармену. Сидел бы ты в чуме, Кола Бельды, а не пугалсреднестатистического обывателя!
Впрочем, приступ расизма прошел, как только Пацюк добралсядо спасительной двери и выскользнул из кегельбана.
Охранник у входа встретил его как старого знакомого.
— Ну что, втюхал, братан? — спросил он.
Вопрос был риторическим, поскольку “Грешница” факеломмаячила в потной пацюковской руке.
— Говорят, что дорого.
— Кто говорит-то?
— Ваш парень за стойкой. Бармен.
— Вася? Нашел кому предлагать! Ему даже туалетнуюбумагу купить дорого!
Пацюк едва не сплюнул от досады. Неужели его мог напугатьчеловек с простецким и ласковым, как теленок, именем Вася? На такое имя дажерыбы не клюнут. Татуированные. Ладно, черт с ним, с Васей… У него есть еще однапопытка, и он ее использует, даже если придется расстаться с таким ценнымподарком.
— Он сказал, что здесь есть одна девушка. По имениМицуко. И что она может заинтересоваться. Вы про нее ничего не знаете?
Охранник крякнул и надолго замолчал.
Молчал и Пацюк.
Молчание становилось почти неприличным, но Пацю-ку былонаплевать на приличия. В конце концов, любой человек имеет право подумать.
— Вообще, я не знаю, — изрек наконецохранник. — Ты бы у Василия уточнил, братан.
— Ладно. Пошел я.
Поняв, что из охранника ничего не выдоить, Пацюк засеменил квыходу. И когда спасительные пальмы уже махали ему листьями, зычный голостюленя-привратника остановил Егора:
— Эй, братан! Иди-ка сюда! Пацюк со всех ног кинулся назов. — Ну?
— Может, уступишь мне свою деваху? Пятисот баксов уменя нет, но за полторы тысячи вполне могу купить. Плюс выпивка за счетзаведения. А?
Пацюк только рукой махнул и ляпнул совсем уж не по уставу“Бухты Провидения”:
— Отдыхай, братан!
…Выйдя из кегельбана, он перевел дух. Как бы то ни было,культпоход в “увеселительное заведение с бутылками” можно считать наполовинуудавшимся. Он ничего не выяснил о Мицуко, кроме одного: она часто здесь бывала.Мало того, вызывала определенные чувства у работников шаров и кеглей. Можно ужесегодня отправить Бороду с депешей к Забелину: так, мол, и так, старый вы хрыч,процедите зеркальную гладь “Бухты Провидения”, а также местного Главного Чукчупо имени Вася. Авось что-нибудь и всплывет. Тем более что на груди последнегокучку-ются всевозможные амулеты, и нет никаких гарантий, что все они —языческие. Может, и сатанинские найдутся…
Влажный осенний вечер прибавил Пацюку оптимизма, и все равноон не чувствовал себя в безопасности. И не будет чувствовать, пока осиноегнездо “Бухты Провидения”, случайно потревоженное им, не скроется с глаз. Ичтобы приблизить этот волнующий момент расставания, Пацюк свернул в ближайшуюподворотню.
Сейчас прямиком через проходной двор — и свободен. Длягазовой атаки благовоний Великого Посвященного Бороды.
…Они раздались за спиной совершенно неожиданно, как будтоматериализовались из стоячего, как болотная вода, воздуха в самой глубинедвора-колодца.
Несколько томительных секунд Пацюк тешил себя мыслью, чтоэти гулкие, множащиеся и делящиеся на неопределенное число шаги не имеют к немуникакого отношения. Мало ли кому еще придет в голову прогуляться по двору илипросто сократить путь к ближайшему кварталу. Он и шаги за спиной движутсяпараллельным курсом, только и всего.
Но поверить до конца не получилось.
Шаги как будто издевались над ним, удалялись и приближалисьснова, плотно сжимали кольцо и снова размыкали его. Эта игра в кошки-мышки былатак невыносима, что Пацюк даже засвистел.
И даже — из почти ставшего классикой репертуара.
"Призрак оперы” Эндрю Ллойд Веббера.
Ничего более подходящего ему на ум не пришло. А заветныйсвет в конце туннеля и выход на непорочную, как одежды Девы Марии, улицу никакне хотел приближаться. В конце концов, это так разозлило Пацюка, что он бросил“Призрака…” на произвол судьбы и побежал.