Шпион особого назначения - Андрей Троицкий

Служащая, оформлявшая документы, была удивлена странным выбором англичанина. Аренда такой тачки удовольствие не из дешевых, большие мощные машины вроде седьмого «БМВ» очень не практичны на узких улицах Праги, кроме того, в черте города допустимая предельная скорость – шестьдесят километров. Да и за городом особо не разгонишься. За десять месяцев нынешнего года такую машину арендовали всего трижды: консервативные пожилые немцы совершали загородные поездки по скоростной автомагистрали: там разрешена скорость сто десять километров в час.

В сопровождении старшего менеджера Донцов прошел на автостоянку, сел за руль «БМВ», задал несколько вопросов, остался доволен своим выбором. Но восторгов вслух не выразил. Машине четыре года, она в отличном состоянии, пробег небольшой, цвет кузова традиционный – темно-зеленый металлик, кожаный салон кремового цвета. Общий вид немного портило водительское кресло, в двух местах прожженное сигаретами.

– Машина тяжеловата, как-никак больше двух с половиной тонн весит, – рассказывал менеджер, поглаживая ладонью мокрые от дождя крылья автомобиля. – Но это совершенно не заметно на дороге. Потому что рабочий объем двигателя пять тысяч четыреста кубиков, а мощность двести сорок лошадей. С места разгоняется до ста километров за шесть с половиной секунд. По скоростному шоссе она полетит, как пушинка.

– Да, мне знакома эта модель, – сухо ответил Донцов. – Пойдемте оформим все бумаги.

В конторе у Донцова спросили кредитную карточку. Без нее в Праге машину на прокат не получишь. Донцов заплатил за недельную аренду, сел за руль «БМВ» и укатил по неотложным делам.

Морг районной больницы помещался в одноэтажном здании, потемневшем от времени, давно не знавшим ремонта. Над плоской крышей торчала черная металлическая труба, беспрерывно коптившая дождливое небо. Чтобы не привлекать внимания, Донцов оставил «БМВ» возле главного больничного корпуса, на общей стоянке. Через час больница закрывалась, последние посетители потянулись к выходу, сторож гремел ключами, собирался запирать ворота на ночь. Нужно торопиться.

Донцов дошагал до морга, через незапертую дверь вошел в длинный пустой коридор, спустился в подвал. Постучал в дверь, не имеющую ни номера, ни таблички. С другой стороны кто-то долго возился с замками и задвижкой. Наконец, из-за двери показалась опухшая, заросшая трехдневной щетиной физиономия санитара Владимира Кунца. Пегие сальные волосы, смятые жесткой подушкой, стояли на голове дыбом. Санитар только проснулся, он долго отдыхал после обеда, во время которого, как обычно, злоупотребил туземским ромом и пивом.

Кунц сунул в ладонь Донцов свою сухую и горячую ладонь, крепко сжал руку гостя.

– Заходи, – санитар дыхнул густым перегаром и растворил дверь настежь. – Присаживайся. Рад дорогому гостю.

Донцов вошел в темную каморку, освещенную хилой лампочкой, висящей над входной дверью. Сел на шаткий деревянный табурет возле стола, накрытого газетой. На газете еще лежали объедки, оставшиеся с обеда. Покусанные куски хлеба, тарелка с засохшей томатной подливкой, большая прозрачная банка с мутным желтоватым рассолом. В рассоле плавала то ли огромная жаба с толстыми лапками, то ли человеческая ладонь с растопыренными пальцами. В полумраке и не разберешь.

– Давно не виделись, – сказал Донцов. – Когда я позвонил тебе по телефону, думал, мне скажут, что ты уволился…

– Врешь, – прищурился Кунц. – Ты думал, скажут, что старик Кунц умер пьяным под забором.

Санитар нырнул под стол, вытащил пузатую бутылку рома, налил большую стопку, но гостю выпивки не предложил, зная, что откажется. Опрокинув рюмку в рот, сморщился всем лицом и долго нюхал рукав рабочей куртки. Донцов терпеливо ждал: все санитары морга горькие пьяницы и немного философы. И с этим приходится мириться.

– У меня времени мало, – предупредил Донцов.

– Сейчас, подожди, – Кунц закурил зловонную сигарету. – Ты мне объясни: зачем тебе нужен труп женщины?

– На котлеты, – ответил Донцов. – Зачем же еще. А вот зачем тебе нужно так много денег?

– В деньгах смысл человеческой жизни, – Кунц икнул. – Чем занимается свинья перед тем, как ей превратиться в свиную сосиску? Она нагуливает вес. В этом заключен весь смысл ее существования.

– При чем тут свинья?

– Очень даже при том. А чем занимается человек перед тем, как превратится в хладный труп? Человек зарабатывает и копит деньги. Этой задаче подчинены все его действия, помыслы, мечты. А ты меня спрашиваешь: зачем тебе деньги? Глупый вопрос.

– Ладно, меня тошнит от твоей загробной философии. Сколько я должен?

– Пятьсот.

– В прошлый раз было триста, – заупрямился Донцов.

– В прошлый раз тебя понадобился мужик, – ответил Кунц. – И ты получил старый труп, который морозился в холодильнике два месяца. А в этот раз тебе нужна женщина. Они дороже стоят. И товар первосортный. Ее вчера вечером привезли. Хоть любовью с ней занимайся, такая свежая. Бродяжка без документов, примерно лет тридцать.

– Проститутка?

– Скорее всего, – Кунц плюнул на кончик окурка. – Проституток часто убивают. Неопознанные трупы лежат в холодильнике, потом мы их кремируем, хороним в общей могиле.

– Какие повреждения на трупе?

– Никаких. Только шея сломана.

– Какой рост?

– Метр семьдесят примерно. Я же тебе уже все сказал по телефону.

Донцов отсчитал пять сотен, передал деньги санитару.

– Упаковывай ее в мешок. А я задом подгоню машину к подвальному люку.

Москва, Ясенево, штаб-квартира Службы внешней разведки. 17 октября.

Ровно в восемнадцать часов подполковник Беляев вновь переступил порог генеральского кабинета, устроился за столом для посетителей, раскрыл папку и стал излагать факты, которые удалось собрать за последние несколько часов.

Оказалось, Истомин в Чехии работал секретарем консульской службы посольства, одновременно выполнял разовые поручения сотрудников внешней разведки, например, тайниковые операции, встречался с нелегалами для передачи посылок из Москвы. Часто Истомина использовали втемную, но он, должно быть, догадывался о той роли, которую выполняет. Во время своей командировки Истомин заводит знакомство со связником Юраем Хорличеком, служебный псевдоним Странник. Истомин передает ему московские посылки для нелегалов, полученные по дипломатическим каналам. Карьера Истомина идет в гору.

Но четыре года назад неожиданно для окружающих Истомин ломает свою налаженную и благополучную жизнь через колено: ставит крест на карьере, возвращается в Москву, увольняется из МИДа, разводится с женой Ириной. Ради чего? Что двигало Истоминым? Не известно. В разговорах с бывшими сослуживцами Истомин утверждает, что ему надоело глотать пыль на казенной работе, просиживать штаны и участвовать в мелких посольских интригах. Звучит не слишком убедительно. Скорее всего, Истомин сошелся с русскими предпринимателями, имеющими незаконный бизнес в Чехии, открыл для себя секреты скорого обогащения.