Планета свалок. Путешествия по многомиллиардной мусорной индустрии - Адам Минтер

Продавцы грязного лома у гостиницы China World, вероятно, никогда не слышали о банке Lehman, но они чертовски хорошо знали, что уличная цена банки колы в Пекине стала вдвое меньше, чем несколько недель назад. В итоге либо управляющему складским помещением в гостинице нужно снижать свою цену, либо отель останется с пахнущими мусорными мешками, забитыми банками, на которые вряд ли найдется покупатель.

К моему удивлению, менеджер стойко отбивал все попытки разочарованных сборщиков. Возможно, в своем упорстве он полагал, что цена в конечном счете поднимется обратно, что недавно покинутые строительные площадки в Пекине – те, с которых поднимается пыль, – снова начнут работать, что им понадобятся оконные рамы, а это снова взвинтит стоимость банок. Однако в ноябре 2008 года на такое предположение, пожалуй, делать ставку не стоило.

В тот прохладный ноябрьский день не только алюминиевые банки претендовали на звание «никчемность века». В ближнем углу на раннем зимнем солнце лежали в ожидании покупателей груды картона – некогда востребованного товара у скрытных пекинских сборщиков отходов. Но охотников не было: экономический кризис снизил желание американцев что-либо покупать, а поскольку большинство американских покупок упаковывается в картон, то цена на бывший в употреблении картон тоже рухнула. К концу дня картон из гостиницы China World, некогда стоивший дневную зарплату сборщика отходов, отправлялся на захоронение или в печь, и никто – ни сборщик отходов, ни эколог, ни управляющий грузовым помещением, надеющийся на небольшую подработку на стороне, – не мог бы с этим ничего поделать.

Я был в China World с приглашением посетить необычную встречу: в 14:00 несколько крупнейших и богатейших покупателей и продавцов металлолома договорились собраться в переговорном зале 12 – узком душном помещении на нижнем этаже отеля, чтобы уладить расхождения по нарушенным договорам, угрожавшим мировой торговле металлоломом. Среди них – минимум два миллиардера и еще несколько человек, которые могли бы достичь этого статуса, если бы занялись публичным размещением акций своих компаний. Остальные – в возрасте от 35 до 70 и из всех стран от Китая до Гаити, от США до Нигерии – были богаче, чем могли бы вообразить оборванные худые сборщики отходов, торгующиеся с управляющим гостиницы в грузовой зоне отеля, хотя и те и другие занимались одним бизнесом: покупкой отходов других людей и последующей их перепродажей по более высокой цене. Конечно, есть существенные различия, но во многом они сводятся к одному простому фактору: мелкие сборщики продают локально, а титаны – по всей планете.

В основном пузатые люди из переговорного зала 12 в ноябре 2008 года вряд ли мыслили такими обобщенными абстракциями. Большинство из них были или злы, или напуганы, наблюдая, как за предыдущие несколько недель мировые цены на некоторые виды металла, бумаги и пластика упали на 80 %. Спад разорил китайских утилизаторов: многие заготовили большие запасы американского и европейского лома в ожидании спровоцированного Китаем бесконечного роста цен на сырье. Экономическое развитие Китая считалось неминуемым, а поскольку в нем участвовало все больше и больше стран, цены на металлы могли только расти.

Поэтому перекупщики приобретали все больше и больше лома, часто на условиях 20 %-ного первоначального взноса за грузовые контейнеры массой в 40 тыс. фунтов (18 тыс. кг), которые содержали металлолома на $100 тыс. и больше. Когда осенью 2008 года цены рухнули, многие из торговцев приняли холодное и расчетливое решение: лучше зафиксировать потери на уровне 20 %, чем платить за потенциально более серьезные – может, и до 50 %. И вот начиная с сентября сотни китайских покупателей лома отказались оплачивать остаток задолженности за контейнеры, уже отправленные из портов Европы и Соединенных Штатов. Они нарушили договоры. К началу ноября китайские порты были забиты тысячами обесценившихся контейнеров американского металлолома, которые никто не хотел признавать своей собственностью, и тем более – платить на них. Всего неделей ранее я был в порту Нинбо в Южном Китае, где контейнеры напоминали башни из детских кубиков, а возмущенные портовые власти с негодованием рассказывали об этой проблеме любому предпринимателю из отрасли, решившемуся на визит к ним.

Богатые иностранные экспортеры, собравшиеся в переговорном зале 12, хотели получить деньги, а богатые китайские торговцы металлоломом – у многих имелись резервные средства – хотели пересмотреть условия договоров, чтобы сэкономить деньги. Сложившаяся ситуация испортила, если не навсегда разрушила дружеские и партнерские отношения, строившиеся годами. В отсутствие торговли и взаимного согласия – в отсутствие рынка для вторсырья из развитых стран, телефонных кабелей, двигателей от стиральных машин и измельченных американских автомобилей – металлолом и макулатура стали скапливаться на складах утилизационных компаний по всей Америке и Европе.

К началу декабря вторсырье, которое европейцы и американцы усердно сортировали по синим и зеленым контейнерам, стоило не больше, чем брошенные контейнеры с металлоломом и макулатурой в китайских портах. Отчаявшиеся менеджеры в США и Европе смотрели на склады, переполненные картоном, и отправляли его на захоронение или в печь.

Совещание в переговорном зале 12 было созвано Отделением по утилизации металлов Китайской ассоциации промышленности цветных металлов (CMRA), организацией со сложным названием, которая действует одновременно как торговая организация, государственное учреждение и предприятие, торгующее металлоломом. Не так много жителей Китая, не говоря уже о людях за его пределами, когда-нибудь слышали о CMRA. Но если вы участвуете последние десять лет в многомиллиардной транстихоокеанской торговле металлоломом, вы не можете себе позволить не знать, кто же правит китайской индустрией лома. Власть CMRA простирается по всей отрасли – от формирования политики до контроля над исполнением. Если где-то в порту что-то пошло не так, CMRA решает вопрос, не привлекая внимания. Когда высшие эшелоны власти страны захотели поднять индустрию металлолома до статуса «стратегической отрасли» на уровне нефти, они попросили CMRA составить план по реализации такого проекта. CMRA далеко не всемогуща, но в Китае, где истинная власть неуловима, CMRA была и есть бесспорное осязаемое связующее звено, учреждение с головоломным названием, контролирующее треть металла, поступающего в лучший в мире производственный сектор Китая. Это сила.

Встреча была назначена в последний момент: большинство крупнейших иностранных торговцев ломом находились в Пекине на Международном форуме вторичных металлов CMRA – ежегодной конференции, проходившей в седьмой раз. Обычно мероприятие удивляло расточительностью, а сухие и плохо посещаемые политические выступления шли прицепом к банкетам и в первую очередь к бизнесу. На прошлых мероприятиях вестибюль и бар вестибюля были заполнены продавцами и покупателями, обменивающимися визитками и ценниками. Вдали от отеля и его конференц-зала китайские предприниматели тратились на безумно дорогие и изысканные блюда (однажды мне довелось присутствовать на банкете, где в середине стола лежал крупный приготовленный аллигатор), а также на изящных проституток – в надежде убедить горстку иностранных поставщиков вторсырья в том, что именно они – и никто другой – должны покупать их металлолом.