Исторические районы Петербурга от А до Я - Сергей Глезеров

Селение еще много раз меняло владельцев. Так, с 1 мая 1813 г. во владение мызой Лахта вступила Капитолина Ивановна Яковлева (урожденная Логинова) – жена статского советника Ивана Михайловича Яковлева. Она прославилась крутым нравом и жестокостью по отношению к крепостным крестьянам. Дело дошло до того, что в октябре 1822 г. крестьяне деревень Лахта, Бобыльская, Конная, Верполово и Лисий Нос пожаловались на Яковлеву столичному генерал-губернатору М.А. Милорадовичу. Не дождавшись от него ответа, в начале марта 1823 г. они подали жалобу Александру I. Власти начали следствие, однако в результате «крайними» оказались сами жалобщики-крестьяне. Бо́льшую часть их претензий признали необоснованной, а самих возмутителей спокойствия обвинили в пьянстве, «склонности к непокорству и бунту».

Осколки «Гром-камня» на берегу Финского залива в Лахте. Фото автора, октябрь 2008 г.

В 1840 г. из-за множества долгов Яковлевой С.-Петербургский уездный суд учредил над ее имением опекунское правление. Через некоторое время лахтинское имение продали с публичных торгов, и новым владельцем мызы, насчитывавшей 255 душ мужского пола, 5 октября 1844 г. стал Александр Иванович Стенбок-Фермор – выходец из старинного рода, происходившего от жившего в XIII в. шведского государственного советника Ионса.

Во владении его потомков Лахта и пребывала до революции. При графе Владимире Александровиче Стенбок-Ферморе в Лахте возвели прекрасный дворец, а также церковь, здание церковноприходской школы и приюта (причем последние – на его земле и на его средства).

Дворец в Лахте, построенный в 1890-х гг. на берегу Финского залива, сохранился и по сей день (его современный адрес – Лахтинский пр., 104). Его красили целиком в белый цвет, поэтому в Лахте его иногда называли Белым замком. Известны и еще не менее романтичные наименования лахтинского дворца Стенбор-Ферморов – Охотничий замок, а также дворец княгини Ольги.

Современный облик Белого замка. Фото автора. Ноябрь 2008 г.

Когда началась Первая мировая война, графиня М.А. Стенбок-Фермор предоставила дворец под лазарет, где на ее средства содержалось более сорока кроватей для раненых. Весной 1919 г. во дворце, по распоряжению Народного комиссариата просвещения, разместилась Лахтинская экскурсионная станция, ставшая уникальным явлением в деле развития отечественного краеведения, включавшего не только историческое, но и природоведческое, эколого-биологическое направление. Станцией руководил профессор Павел Владимирович Виттенбург, в том же 1919 г. основавший при ней «Музей природы северного побережья Невской губы».

Деятельность станции была очень обширной и разносторонней, но после разгрома краеведческого движения на рубеже 1920 – 1930-х гг. она была обречена. В 1930 г. арестовали П.В. Виттенбурга, вскоре музей закрыли, а коллекции расформировали и вывезли. Некоторые экспонаты передали в Сельскохозяйственный музей в Детском (бывшем Царском) Селе, археологическую коллекцию – в отдел первобытного искусства Эрмитажа, судьба же других экспонатов неизвестна. В 1932 г. экскурсионная станция и музей прекратили свое существование.

Впоследствии, в 1930-х гг., в бывшем дворце Стенбок-Ферморов размещался детский дом (есть сведения, что он предназначался для детей репрессированных). Во время войны в здании размещался госпиталь, а с послевоенных времен и до сегодняшних дней Белый замок и обширное пространство вокруг него является закрытой, режимной территорией: здесь расположен Радиоцентр № 1 ФГУП «Российская телевизионная и радиовещательная сеть».

Станция Лахта Приморской железной дороги. Фото начала ХХ в.

Когда в начале 1890-х гг. вдоль Финского залива прошла Сестрорецкая линия Приморской железной дороги, она сразу же повысила привлекательность для петербуржцев северного побережья Финского залива. Начался дачный бум.

В 1896 г., после смерти Владимира Александровича Стенбок-Фермора, его владения имением перешли по наследству к его сыну – Александру Владимировичу (1878 – 1945).

Когда началась Русско-японская война, граф отправился в действующую армию на Дальний Восток, где в чине поручика Приморского драгунского полка в 1905 г. принимал участие в боевых действиях. Возлюбленная графа Ольга Ножикова уехала из России под чужим паспортом, добралась до Маньчжурии, чтобы встретиться с любимым. Здесь, в походной церкви в Инкоу (город и порт в Китае, в провинции Ляонин, у впадения реки Ляохэ в Желтое море), их обвенчал священник 35-го стрелкового Восточно-Сибирского полка отец Шавельский. Таким образом, Ольга Ножикова стала графиней Стенбок-Фермор, хозяйкой лахтинского имения.

После венчания молодые уехали за границу (бо́льшую часть времени они проводили в Париже) и в лахтинском имении бывали только наездами. Все текущие дела А.В. Стенбок-Фермора в его владении, состоявшем из двух имений – «Лахта» и «Лисий Нос», велись доверенными лицами и управляющими. А дела шли все хуже и хуже, так что графу пришлось пойти на продажу своих земель – сначала под отдельные дачные участки, а затем и вовсе под дачные поселки.

В 1906 г. ему пришлось заложить в С.-Петербургско-Тульском поземельном банке «имение С.-Петербургской губернии и уезда, 3-го стана, под названием мыза „Лахта“, с деревнями Лахтой, Бобыльской, Конной Лахтой, Верпелевой-Дубки тож и Лисий Нос».

Станция Ольгино Приморской железной дороги. Фото начала ХХ в.

Следующим шагом графа А.В. Стенбок-Фермора стало устройство на землях имения «Лахта» дачных поселков. Владимировка (ныне – поселок Лисий Нос) получила название в память отца А.В. Стенбок-Фермора Владимира Александровича, Ольгино – в честь супруги А.В. Стенбок-Фермора Ольги, а Александровка (или Александровский поселок) – в честь самого А.В. Стенбок-Фермора. В августе 1907 г. Управа утвердила планы новых поселков.

Что касается Ольгино, то здесь под дачную застройку отводилась, как отмечает краевед Николай Михайлов, самая удобная и самая здоровая местность в окрестностях Лахты. Новый поселок задумывался как совершенно самостоятельное поселение для горожан-зимогоров, живущих тут на дачах круглый год. От старой лахтинской застройки он отделялся железной дорогой, лесом, а частью, крестьянскими пахотными землями и сенокосными угодьями.

«Однако расположение Ольгино между Лахтой с юга, Конной Лахтой с северо-запада и Бобыльской с востока увязало эти разбросанные ранее деревни в один большой поселок, центр которого тяготел к железной дороге, – указывает Николай Михайлов. – Став по существу одним из районов старой Лахты, Ольгино, конечно, сильно от нее отличалось и характером застройки, и составом жителей, и образом их жизни… В Ольгино поселилось немало врачей, учителей, ученых, художников, архитекторов и представителей других свободных профессий».