Великий Ганнибал. "Враг у ворот!" - Яков Нерсесов

От военных неудач Ганнибала отвлекли прибывшие к нему послы от воинственного македонского царя Филиппа V с предложением заключить военный союз против Рима, поскольку Филипп жаждал вернуть Иллирию, которой Македония лишилась в 219 г. до н. э. Он наглядно подумал об этом еще после трагедии римских легионов на берегах Тразименского озера, а как только до него дошли проверенные сведения о катастрофе, постигшей Рим под Каннами, македонский царь вспомнил, что он – наследник славы самого… Александра Македонского, который почти 100 лет назад покорил полмира и навсегда остался самым легендарным полководцем всех времен и народов! По дороге к Ганнибалу македонские послы попали в переплет. Натолкнувшись на римское сторожевое охранение в Апулии, они были доставлены не к карфагенскому полководцу, а к римскому претору Марку Валерию Лэвину в Луцерию.

Положение спас глава посольства, ловкий пройдоха грек Ксенофон (Ксенофан): не теряя присутствия духа, он заявил, будто послан македонским царем Филиппом V заключить дружественный союз с… римским народом: именно он должен вести переговоры с консулами, сенатом и самим римским народом! Претор наивно поверил и даже снабдил послов проводниками, чтобы те указали самые удобные и безопасные для важных послов дороги в Рим. Без дальнейших приключений посольство, миновав римские гарнизоны, явилось в… лагерь Ганнибала!

Переговоры прошли гладко, и новоиспеченные союзники якобы сумели договориться о главном: войска македонского царя переправятся в Италию и помогут карфагенскому полководцу покорить Рим, а потом уже Ганнибал переправится в Грецию и будет воевать с теми, с кем пожелает Филипп. Вся Италия останется за Карфагеном, а вся Греция – за Македонией. Все вроде бы ладно и складно, но Ганнибал не мог выступать от лица Большого Совета 104-х Карфагена, а только от своего собственного имени, что, естественно, понижало значимость заключенного договора.

И все же для Ганнибала, уже не первый год воевавшего на земле заклятого врага, это могло быть весомым дипломатическим успехом: у него появился сильный союзник против Рима вне пределов Рима!

…Кстати, получалась занимательная перспектива: потом после разгрома Рима и подчинения Греции союзникам пришлось бы превратиться в лютых врагов. Поскольку им наверняка предстояло бы схватиться друг с другом за господство во всем Средиземноморье! Скорее обе стороны понимали это, но пока предпочитали думать о насущном, как победить Рим.

Для ратификации договора с Филиппом V македонские послы двинулись из карфагенского лагеря в обратный путь, который явно обещал быть нелегким: ведь в Риме так и не дождались посольства Ксенофона, о котором претор Лэвин уже успел сообщить. Вместе с ними отправились и карфагенские посланцы Ганнибала к царю Филиппу V – некие Гисгон, Бостар и Магон (но не брат Ганнибала). По суше они благополучно достигли той части побережья Италии, где у них были спрятаны корабли, но на морской дороге их подстерегала неприятная неожиданность. Патрульные суда римлян заметили их и настигли.

Ксенофон попытался снова пустить в ход свой старый и испытанный трюк: префекту римского флота Публию Валерию Флакку он высокомерно заявил, что, дескать, могущественный македонский царь Филипп V отправил его в Рим для заключения договора о союзе. По дороге в Рим он – Ксенофон и его свита прибыли к претору Марку Валерию Лэвину, но далее пробраться через территорию, занятую вражескими войсками, им не удалось, и теперь они ищут обходной, морской путь в Рим. Но то ли командир римских сторожевиков уже знал о том, как Ксенофон провел Лэвина, то ли его насторожило карфагенское обличье посланцев Ганнибала к Филиппу и их явный карфагенский акцент, то ли еще что-то, но он приказал обыскать «дипломатов» и после того как у них было найдено письмо Ганнибала к Филиппу и, что самое главное, текст договора, отпираться уже было бесполезно. Послы и секретные материалы были срочно переправлены в Рим, где по решению сената глав посольств посадили в тюрьму, а их сопровождающих… продали в рабство.

И все же одному из македонских кораблей удалось ускользнуть и добраться до родины. Македонский царь, не зная в точности, на каких условиях Ксенофон сумел договориться с Ганнибалом, был вынужден отправить новых послов с прежним поручением. На этот раз все обошлось без приключений, но было упущено время и утрачена секретность. К тому же Рим вовремя и умело активизировал врагов Филиппа V на Балканах – греческие города из Этолийского союза и пергамского царя Аттала I в Малой Азии. Началась Первая Македонская война (215–204 гг. до н. э.), и Филиппу стало не до помощи Ганнибалу в Италии. Антиримский союз Ганнибала с Филиппом V ожидаемой выгоды первому не принес.

Таковы гримасы истории и, смею добавить, Ее Величества Судьбы!

Марцеллу пришлось сражаться не только в Италии против Ганнибала, в борьбе с которым ему чаще, чем другим римским полководцам, сопутствовала удача (или, по крайней мере, он давал достойный отпор!), но и в Сицилии против греческого Сиракузского царства. В Первую Пуническую войну сиракузцы помогали Риму, а во Вторую после битвы при Каннах заключили союз с Карфагеном. Имея под началом 25-тысячную армию и флот из 150 пентер, Марцелл, несомненно, самый способный в ту пору военачальник Рима, осадил Сиракузы с суши и моря. На помощь осажденным Карфаген перебросил морем 25 тыс. пехоты, 3000 всадников и 12 слонов.

Мало того, что Марцеллу пришлось осаждать крепость, чьи 27-километровые укрепления считались в ту пору неприступными, так ему еще пришлось бороться с гением великого геометра и механика Архимеда. Последний, судя по всему, взял на себя общее руководство обороной города. Именно он, скорее, довел до совершенства, чем изначально изобрел боевые машины, которыми Сиракузы славились в Средиземноморье, еще начиная со времен македонских царей Филиппа Македонского и его легендарного сына Александра Великого, т. е. с середины IV века до н. э.

…Принято считать, что один из крупнейших ученых античности, Архимед (около 287–212 гг. до н. э.), которому принадлежит знаменитое восклицание «Эврика!», родился в семье математика и астронома Фидия, был родственником последнего сиракузского царя Гиерона II. Получив в родительском доме хорошую для своего времени математическую подготовку, он уехал совершенствоваться в любимом деле в Александрию («Мекку» науки и культуры той поры), где увлекся сочинениями полулегендарного Евклида. Именно Архимед сделал интереснейшие астрономические наблюдения, в частности определил диаметр Солнца и расстояния между планетами, вычислил окружность Земли. Ему удалось сформулировать закон гидростатики и заложить основы математики и алгебры. Он изобрел такой важный астрономический прибор, как «сфера» – небесный глобус, позволявший изучать движение планет, фазы Луны, солнечные и лунные затмения. Не менее успешно работал он и в области механики, изобретая разного рода орудия и приспособления (между прочим, он разработал учение о центре тяжести и о рычаге), а также над решением математических и физических задач. Но никакой другой ученый древности не проявлял такой хватки и новаторских подходов в отношении военного дела. Вокруг него собрались инженеры, понимавшие и умевшие воплотить в жизнь его поражающие воображение современников орудия. Его машины выходили за рамки устоявшихся традиций. Более всего Архимед преуспел в создании (совершенствовании?) оборонительных машин. Его гений заключался не только в способности создавать (совершенствовать?) огромные, наводящие страх машины, но и в умении располагать их так, чтобы их действие производило наибольший эффект. Орудия устанавливались самим Архимедом так, чтобы «огонь» концентрировался на особенно уязвимых участках, таким образом, давая сиракузцам максимальное преимущество…