Башня рассвета - Сара Маас

Из садовых окон на кровать падали полосы лунного света.

Каджа не стала зажигать свечи. Или посчитала, что после празднества спальня может понадобиться для других занятий, или решила, что Шаол проведет ночь в ином месте. Но в темноте спальни, наполненной стрекотом цикад…

– Ты нужна мне здесь, – сказал Шаол.

– Ты уверен?

Честный вопрос. Что называется, в лоб.

Шаол нарочно помедлил с ответом:

– Я… мы же собирались действовать сообща. Во всем.

– Пути меняются, – тряхнула короткой черной гривой Несарина. – Ты это знаешь не хуже других.

Шаол это знал. Очень хорошо знал. И все же…

– Куда ты собираешься?

– Сартак хочет расспросить своих степняков. Узнать, появлялись ли валги на континенте. Я… меня тянет отправиться с ним. Конечно, если он позовет. Хочется самой понять, известно ли хоть что-нибудь. Если нет, то я, быть может, сумею убедить его действовать вразрез с отцовскими приказами. Или хотя бы поговорить с отцом от нашего имени.

– И куда вы поедете, если он тебя возьмет? На юг, к его руккинам?

– Наверное. Там, в зале, он мне сказал, что через несколько дней покинет Антику. Честно говоря, во дворце от меня мало проку. Ты же сам постоянно твердишь, что время поджимает. Вдали от столицы мне будет легче склонить принца на нашу сторону. Вдруг у руккинов я получу важные сведения? Если кто-то из посланцев Эравана уже проник в Антику… Гвардейцы хагана сумеют защитить дворец и Торру. Но мы с тобой должны собрать подкрепление и сделать это раньше, чем Эраван выступит против нас.

Она помолчала.

– И твое выздоровление вроде сдвинулось с мертвой точки. Я бы не хотела тебе мешать.

За ее предложением было еще много непроизнесенных слов.

Шаол поскреб подбородок. Несарина не спрашивала у него разрешения. Ему предлагалось просто отпустить ее и принять развилку, обозначившуюся на их совместном пути…

Он шумно выдохнул:

– Давай подождем до утра, а там будем думать. Решения, принимаемые среди ночи, обычно никуда не годятся.

Несарина молчала. Шаол переместился на кровать, снял камзол и сапоги.

– Посидишь со мной? Расскажи про своих родственников. Про торжество в гавани.

Перед трапезой Несарина весьма скупо рассказала ему, как прошло ее утро. Возможно, им двигало чувство вины или…

Их глаза встретились в темноте. Из сада, заглушая цикад, доносились соловьиные трели. Кажется, в глазах Несарины мелькнуло понимание и тут же погасло. Камень ушел на дно пруда, почти не вызвав кругов на поверхности.

Несарина молча подошла к кровати, расстегнула камзол, бросила на стул, потом взялась за сапоги. Она не легла, а уселась, подперев спину подушками.

«Я видела». Шаол мог поклясться, что прочитал эти слова в ее взгляде. «Я знаю».

Но Несарина заговорила об утреннем торжестве в гавани. Рассказала, как четверо ее шумных братьев и сестер бросали в море гирлянды цветов, а потом с криком бегали от чаек, норовящих вырвать у них из рук миндальные пирожные. Рассказала о дяде Брахиме и тете Захиде, о том, какой у них красивый дом с уютными тенистыми дворами и сколько там цветов и ползучих растений, увивающих стены.

Всякий раз, встречаясь с нею глазами, Шаол слышал непроизнесенные слова: «Я знаю. Я знаю».

Шаол не перебивал ее, не задавал вопросов. Он слушал, пока ее голос не убаюкал его. Он ведь тоже знал.

22

Утром Ирианой овладело стойкое нежелание идти во дворец, ибо то, что произошло вчера, на диванчике…

Она вернулась к себе в состоянии возбужденного неистовства. Все волевые приказы успокоиться оставались пустыми словами. Дрожащими руками она сняла платье и драгоценности Хасары и кое-как сумела уложить все это в мешок. Затем подперла дверь сундуком на случай, если тот демон-убийца видел, что она одурманена дымом, и решил захватить ее врасплох.

Что ж, это было бы несложно. Ириана напрочь потеряла рассудок. Она и сейчас чувствовала тепло Шаола, его запах и сильное тело, рядом с которым ей было спокойно и уютно. Она помнила шершавые, мозолистые пальцы, касавшиеся ее кожи. Ей хотелось, чтобы они касались не только ее руки, плеча и шеи. Ириана хотела ощущать их… везде. Она безотрывно смотрела на его рот, с трудом удерживаясь от жгучего желания потрогать его губы.

Ириана ненавидела дворцовые празднества. Одурманенные дымом люди переставали управлять собой, выходя далеко за рамки приличий. Неудивительно, что богачи и знать так любили «порезвиться под дымок», однако…

Она мерила шагами комнату, затем принялась оттирать с лица румяна, собственноручно наложенные Хасарой. Потом трижды вымыла лицо. Ириане было жарко. Она надела самую тонкую ночную сорочку и легла. Но сон не приходил. Ириана ворочалась с боку на бок. Ткань сорочки липла к вспотевшей, пылающей коже.

В этом состоянии можно было лишь тупо считать минуты до благословенного момента, когда сознание наконец вырвется из когтей дурмана.

А он не торопился уходить. Только глубокой ночью Ириана начала ощущать, что к ней возвращается власть над телом и разумом.

Вчерашний дурман оказался вдвое сильнее. Даже отступая, он порождал сладострастные видения. Перед мысленным взором Ирианы всплывало лицо Шаола. Она чувствовала его руки, бродящие по ее телу.

Наступивший оргазм оставил лишь ощущение пустоты и неудовлетворенности.

Ей все же удалось поспать несколько часов, но когда она встала и посмотрелась в зеркало над умывальником, оттуда на нее глядело изможденное, осунувшееся лицо. И это отвратительное, грызущее и скребущее ощущение в животе.

Ириана умылась и еще раз проверила мешок. Заново, поаккуратнее, сложила платье Хасары, пересчитала драгоценности. Ей хотелось поскорее вернуть вещи принцессе. Нет, не с утра. Пусть пройдет немного времени. Ириана помнила вчерашнюю довольную улыбку Хасары. Куда до нее бастинским кошкам! Проглотила вранье, сообщенное Шаолом, и не поперхнулась.

Поначалу Ириана хотела утаить от него поручение Хасары. Но еще раньше, чем появились одурманивающие курильницы, раньше начавшегося безумия… Когда Шаол предложил посидеть с ним, избавив от необходимости отказать Кашану… Пожалуй, даже раньше, после их чудесной прогулки по городу она решила довериться ему. А потом напрочь потеряла рассудок.

Придя во дворец, Ириана торопилась поскорее добраться до покоев господина Эстфола. Она шла, сторонясь взглядов караульных, визирей и даже слуг. Возможно, кто-то видел их с Шаолом на диванчике. Остальные могли слышать. Подобные новости распространялись мгновенно.

Она никогда не вела себя так во дворце. Нужно было рассказать Хазифе. Скверно, если верховная правительница узнает о ее бесстыжем поведении из других уст.

Хазифа не стала бы ее отчитывать, однако… Ириана чувствовала потребность исповедаться. Хотя бы так исправить ее вчерашнее сумасбродство.