Золотые розы - Патриция Хэган

И тотчас настроение дало крен, потому что мысли естественно перекочевали к Корду. Если бы только он был рядом! Они бы вернулись в Америку втроем и построили совместную жизнь, полную надежд, полную счастья! Но Корд теперь был прошлым, прошлым было все, что они пережили и испытали вместе. Это были болезненные мысли, которые Эмбер, как обычно, постаралась отогнать. Теперь у нее был маленький Арманд. Что ж, женщина может построить новую жизнь и вдвоем с ребенком.

– Как бы ты посмотрел на то, чтобы уехать отсюда? – вдруг спросила она, поворачиваясь к мальчику. – Я хочу забрать тебя из деревни, забрать из Мексики. Ты бы поехал со мной в Америку? Там я найду работу, сниму для нас маленькую квартирку… я буду заботиться о тебе. Я буду любить тебя, Арманд! Никто больше не посмеет тебя обидеть. Я знаю, знаю, ты все еще не доверяешь мне, но ты научишься верить людям, обещаю!

Мальчик молча смотрел на нее громадными темными глазами. Когда она умолкла, он поднял сухую веточку и ткнул кончиком ее в камень.

– Что? Нарисовать тебе все это в картинках? – вне себя от радостного удивления, спросила Эмбер.

Она спустилась с камня туда, где земля была достаточно мягкой для рисования. Она нарисовала деревню в виде нескольких домиков, потом волнистые бороздки полей и фигурки людей на них.

– Сейчас мы здесь, – сказала она, указав на себя и Арманда, а потом обведя жестом долину внизу.

Потом она изобразила дома крупнее, много людей и деревьев – и соединила оба рисунка дорогой с нарисованной на ней стрелкой.

– Мы уедем туда, ты и я. Ты этого хочешь?

Она надеялась на понимание, но не была в нем уверена, поэтому пришла в восторг, когда мальчик серьезно посмотрел на нее и медленно кивнул.

– Ты понял, ты понял! – воскликнула она, присаживаясь на корточки и стискивая ребенка в объятиях. – Теперь я знаю, что ты хочешь уехать со мной. Этого мне довольно!

Арманд неуверенно улыбнулся и робко уткнулся темноволосой головой ей в плечо.

Эмбер почувствовала себя счастливой.

В то же самое время немного дальше к северу и чуть выше, чем она и Арманд, на скалах над деревней расположились двое. Затемно они устроили что-то вроде логова в густых зарослях можжевельника и оттуда наблюдали теперь за жизнью деревни.

Валдис так громко засопел от злости над ухом Герраса, что тот повернулся и спросил:

– Значит, это она? Это американка?

– Мне ли ее не узнать, даже в индейских тряпках! – прошипел Валдис. – Выходит, мне донесли правильно. Но какого черта ей надо в деревне? Я-то думал, она давным-давно сбежала с Хейденом в Штаты… а он как сквозь землю провалился, проклятый gringo… сколько я ни рассылал шпионов, никакого толку. Ладно, значит, крошка Эмбер здесь. Я и тебя порадую, Геррас. Мексиканская puta, которая так пришлась тебе по вкусу, тоже здесь, а с ней и предатель, сукин сын Пуэтас. – Он заметил довольную ухмылку помощника и ответил на нее холодным оскалом, который сходил у него за улыбку. – Интересно получается, Геррас. Меня украшает шрам, оставленный американкой, и тебя тоже пометил американец. Ну прямо-таки война на расовой почве! Только исход ее заранее известен: мы жаждем мести, и мы отомстим.

– Может, застанем ее врасплох, пока она торчит там с мальчишкой?

– Это еще зачем? Я хочу поразвлечься на полную катушку. Мы дождемся, пока в деревне все заснут, а потом уж примемся за дело. Но только не стрелять! Разрешаю тебе один-единственный выстрел – чтобы подранить Пуэтаса. Не вздумай убить его. Я сам, своей рукой перережу ему горло и буду смотреть, как жизнь постепенно вытекает из этой твари вместе с кровью… – Валдис снова перевел хмурый взгляд на Эмбер и ребенка. – Почему она цацкается с этим недоноском? Неужели тот пьянчужка сказал правду, и это на самом деле отродье Мендосы?

– Полукровка? – воскликнул Геррас, не скрывая отвращения. – Почему же американка с ним возится?

– Как это почему? Если мальчишка – сын Арманда, то для нее он представляет особую ценность. Для нее и для нас. Если ей пригрозить, что мы свернем мальчишке шею, она сделает по доброй воле все, чего я от нее ни потребую.

– Ага… – Геррас в задумчивости почесал голову и усмехнулся. – Похоже, удача наконец поворачивается к нам лицом.

Пуэтас прополз с десяток футов на животе, потом поднялся и, пригибаясь, бесшумно начал пробираться через более редкий кустарник. Он был бледен, густая испарина покрывала лоб.

И неудивительно. Он слышал весь разговор от слова до слова.

Когда Эмбер привела мальчика назад в миссию с их долгой вечерней прогулки, дядя Долиты уже нетерпеливо расхаживал по крыльцу. Он схватил с пола убитого кролика и обратился к Эмбер с продолжительной возмущенной тирадой, при этом оживленно жестикулируя. По-испански он говорил с резким местным акцентом, и она мало что извлекла из его речи, кроме того, что нужно приготовить ужин. Чем вызвано возмущение, она не поняла, но предположила, что Долита где-то задержалась со своим приятелем Пуэтасом и пренебрегла обычной домашней работой.

Она спросила себя, как сумеет объяснить, что никогда не свежевала кроликов, но тут Арманд протянул руку и взял зверька. Дядя Долиты умолк и насупился, но не стал возражать. Помощь явно не обрадовала его, но выбора не было, и он ушел в дом, что-то бурча под нос. Мальчик поспешил прочь. Очевидно, ему было не привыкать заниматься подобным делом.

Спустя некоторое время он вернулся, неся отлично освежеванного кролика. Эмбер от души похвалила его и получила в ответ застенчивую улыбку. Следующим шагом в готовке ужина стало изготовление вертела из длинной сочной ветки. Эмбер тем временем разводила огонь в очаге. Не прошло и четверти часа, как сок весело шипел, каплями стекая с тушки, которую Арманд со знанием дела поворачивал над огнем.

Однако удовольствие от достижений мальчика было омрачено для Эмбер явившимся дядей Долиты. Тот потыкал в мясо грубой вилкой, счел его готовым и переложил на глиняное блюдо. Он не только не поблагодарил Арманда, но даже не посмотрел в его сторону, а когда тот потянулся за кроличьей ножкой, шлепнул его по руке и отделил маленький кусочек, сделав короткий жест: хватит с тебя! Эмбер он оставил, конечно, больше, но, в сущности, съел кролика почти в одиночку.

– Неудивительно, что ты такой худенький, – сказала она, когда дядя унес последний кусок мяса старому падре, лежавшему в постели. – Ничего, недолго тебе осталось голодать. Скоро у тебя будет всего в достатке, и хлеба, и мяса.

И она положила перед мальчиком половину того, что было выделено для нее. Арманд, который, казалось, не видел в поведении дяди ничего странного или обидного, рассеянно улыбнулся ей.

Закат в этот вечер был багровым, обещая холодную и ветреную ночь. Жители деревни на этот раз разошлись по домам раньше обычного: стояло время сева, поднялись они еще затемно и работали целый день, а завтра предстояло то же самое.