Смерть в ритме танго - Георгий Ланской

– Не творческая ты личность, – хихикнул Шурик.

– Иди ты в баню! Что я тебе, Каменская, клубки эти распутывать? Делать мне больше нечего. У меня в этом месяце уже семнадцать убийств на бытовой почве, из них половина не раскрыта. Это в книжках весь отдел одним убийством занимается, в жизни-то все по другому. Начальству на загадки наплевать. Числится семнадцать убийств – будь любезен, раскрой, а то показатели снизятся. А я вовсе не собираюсь пахать без передышки, как конь тыгыдымский. От меня жена ушла, между прочим!

– Ну, и что ты кипятишься? – миролюбиво поинтересовался Шурик. – Я полностью с тобой согласен.

– Вот и жуй свои «Досирак» и не грузи меня своими проблемами. Я про Тихомирову даже слышать не хочу. Вокруг нее вечно все запутывается, да еще и полным идиотом выглядишь. И потом, мне ее жаль. Она брата потеряла, и маньяка мы с ее подачи поймали. Если бы не Милена, Донцул бы еще кого-нибудь порешил бы.

Телефонный звонок прервал их беседу. Кирилл схватил трубку.

– Да, – произнес он и добавил после паузы, – хорошо, выписывайте пропуск и отправьте его наверх.

Шурик вопросительно поднял брови.

– Выметайся, – буркнул Кирилл, – ко мне журналист идет.

– Ага, – обрадовался Шурик, – расскажи, как тяжела ментовская доля. Стреляют, режут, ругают… Нет чтоб зарплату повысить.

Кирилл метко швырнул в Шурика скомканным бумажным листком.

– Давай-давай. Тебе еще к шефу идти с докладом.

– Ох опять он будет меня иметь в противоестественной позе, – вздохнул Шурик, складывая в стопочку лежащие на столе папки. – Вот всегда так: про кого-то в газете напишут, а кого-то раком загнут. Ну, ничего, хорошо смеется тот, у кого смеялка шире!

Кирилл дал Шурику пинка. Сопровожденный таким напутствием, Шурик вылетел за дверь, едва не сбив с ног молодого паренька, который рыскал по коридору, разглядывая таблички. Идя по коридору, Шурик неожиданно подумал: а что, если он бросит к чертям эту работу? Нужно только прозондировать почву на этот счет.

* * *

Журналист оказался молодым пареньком. Явно неопытным и явно крайне смущенным. Кириллу это показалось забавным. В его представлении, акулы пера были сплошь наглыми, прущимися на амбразуры, словно танки, выхватывающие подобно пираньям, куски живой человеческой плоти… Вроде Веры Гавриловой, местной звезды прессы – дамочки наглой и беспринципной, не гнушающейся ради ежеминутной сенсации вывернуть наизнанку полученную из официальных источников информацию, сделать пакость ближнему, ощерившись крокодильей улыбочкой.

Никита Шмелев оказался другим. Беспомощно хлопая длинными ресницами, он подсунул Кириллу под нос диктофон и начал задавать вопросы. Ничего крамольного в его изысканиях Кирилл не усмотрел. Ему даже нравилось с легкой снисходительностью давать разъяснения сухим протокольным языком, описывая прегрешения Дмитрия Донцула, выставив его на всеобщее обозрение.

Однако следующий вопрос молодого журналиста заставил Кирилла помрачнеть.

– Все знают, что одной из жертв Дмитрия Донцула стал известный манекенщик Богдан Тихомиров. Не могли бы вы подробнее рассказать об этом деле?

Кирилл на мгновение стушевался. Может быть, оттого, что именно это убийство выбивалось из общей системы, может быть, потому, что, несмотря на официальную версию, всем работавшим по этому делу было хорошо известно, что в случае с Тихомировым работал имитатор, и убийство по большому счету не раскрыто. Поэтому Кирилл поостерегся давать развернутый комментарий, сухо рассказал о трагической кончине молодого, известного в городе человека, не забыв ввернуть мораль, что в нынешнее время следует более разборчиво относиться к выбору друзей и мест для веселого время провождения.

– Ну, что же, спасибо за беседу, – подытожил Никита, убирая диктофон в карман. – Представляете, а ведь я знал Богдана, правда, не очень близко.

– Неужели? – холодно произнес Кирилл, отнюдь не расположенный продолжать беседу.

– Да, мы вместе учились в институте, на параллельных потоках. Незадолго до его смерти мы вместе отмечали назначение Милены на новую должность. Богдан и Милена тогда очень эффектно танцевали танго.

– Надо же, – иронично произнес Кирилл и демонстративно посмотрел на часы. Надо избавляться от этого писаки, пока он не начал рассказывать свою биографию.

– Скажите, не для протокола, а бывали в вашей практике случаи, когда следствие проведено, виновный наказан, а потом вдруг выяснялось, что виноват не тот человек, а убийца гуляет на свободе?

– Редко, но бывает и такое. Иногда машина правосудия дает сбой, – ответил очень гордый собой Кирилл. Фразу о машине правосудия он слышал в каком-то фильме и запомнил, употребляя ее к месту и не к месту. Вот, сейчас она была как нельзя кстати.

– А вам не показалось, что эта машина дала сбой именно в этом случае, когда погиб Богдан? – спросил Никита, и в его голосе Кирилл почему-то услышал нечто сильно смахивающее на издевку. «Неужели знает?» – похолодел Кирилл, глядя в две голубые льдинки, на добродушно улыбающемся лице.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду, – произнес он вслух. Никита вздохнул и полез в объемный пакет, принесенный с собой.

– Я вот тут на новую рассылку подписался. Там журналы приходят, диски, коврики для мышки и прочую лабуду. И мне позавчера вот такой журнал прислали. Полистайте, там закладка есть.

Кирилл послушно взял в руки журнал и начал его листать. На глянцевых страницах шикарные красавицы и красавцы демонстрировали всему миру дорогую одежду, обувь, предметы обихода, автомобили и драгоценности.

– Журнал от этого месяца, – продолжил Шмелев. Кирилл, наконец, добрался до заложенной прошлогодним календариком страницы, и почувствовал, как по его телу пробежали мурашки.

На него смотрело красивое порочное лицо официально погибшего, слегка изменившегося Богдана Тихомирова.

* * *

Встретиться с Миленой Тихомировой Кириллу удалось спустя два с половиной месяца. Город готовился к новогодним праздникам. Улицы украшали разноцветными фонариками, а рядом с мэрией установили два электрических фейерверка под названием «брызги шампанского». Кирилл уже давно забыл об уходе жены и самоотверженно покупал подарки для своей новой подруги. Надо сказать, что чары Оленьки Зубаревой, секретаря рекламного агентства «Жасмин» возымели свое действо. Кирилл, оскорбленный в своих лучших чувствах, начал активно ухлестывать за ней, и спустя уже два дня они очутились в одной постели.

Оленька хотела получить в подарок духи. Не то, чтобы она намекала или прямо говорила об этом Кириллу, но она с такой жадностью и вожделением листала каталоги, которые в больших количествах приносили ей на работу, что сомнений быть не могло. Иногда она доставала пробники, махала ими перед носом Кирилла и вопрошала: «Тебе эти нравятся? А эти? А какие мне больше подойдут?»

Как истинному джентльмену, Кириллу нравилось все. Конечно, до новогодней ночи у него еще было время, но как раз сегодня выдали задержанную за ноябрь зарплату, и Кириллу не хотелось, чтобы вся она ушла на раздачу долгов. А долгов у него было ой как много!