Тайнознатицы Муирвуда - Джефф Уилер

Подошел изрядно пропылившийся канцлер.

— Я не взял с собой эту грамоту, ваше величество, — заломил он руки. — Она осталась в моей комнате в гостинице. Я могу за ней послать. Заверяю вас, моя дорогая, ваш отец говорит чистую правду. Тайный совет единодушно поддержал его решение. Учитывая ваш… брак с королем Дагомеи, у его величества не было никаких сомнений в том, что вы должны получить все то, что положено вам по праву наследования.

Рядом с Майей встал Кольер; брови его были недоверчиво сведены, взгляд выдавал сомнение. На короля и его канцлера Кольер смотрел с большим подозрением.

— Что же мне положено? — спросила Майя.

Крабвелл покашлял в кулак.

— Закономерный вопрос, кхе-кхе. В новом законе король дарует королю Гидеону титул графа Дэйре, наделяя его всеми правами вассала Комороса. Ваше приданое, составляющее сто тысяч марок, будет выплачено королю Гидеону и, несомненно, поможет вам расплатиться с долгами по выкупу, мой господин.

— Несомненно, — бесстрастно согласился Кольер.

— И это еще не все, — заявил отец, цепко глядя в глаза Кольеру. — Вы мой зять, а значит, заслуживаете королевских почестей.

Он перевел взгляд на дочь.

— Майя, твоему изгнанию пришел конец. Ты получаешь во владение поместье Хэмптон — это лучший из моих дворцов. Кроме того, ты будешь иметь долю от доходов каждого графства и замка нашей страны. Это принесет тебе более пятидесяти тысяч марок в год. Все это твое.

Майя шагнула к нему.

— А что с аббатствами, отец? И что с законом о верноподданничестве?

Глаза его хитро блеснули. Выждав мгновение, он заговорил, тщательно подбирая слова:

— Он будет… аннулирован. Разумеется. Закон будет сожжен, аббатства — восстановлены. Новых альдермастонов будет назначать только Великая Провидица, — он коротко кивнул Сабине. — Все будет как прежде, дочь. Я вижу, что был неправ, и раскаиваюсь в этом.

При слове «раскаиваюсь» лицо его на мгновение исказила судорога.

— В присутствии свидетелей и в присутствии моего Тайного совета я прошу тебя разделить со мной правление, Майя. Ни один закон не будет принят, ни одно наказание не будет назначено без твоего одобрения или согласия, — он устремил на нее тяжелый взгляд. — Ты поможешь мне принимать решения, касающиеся нашей страны. Вернешься ли ты со мной домой, дитя мое? Поможешь ли мне своей мудростью и добротой? Ты мне нужна. Ты… ты так дорога мне.

Майя бросила взгляд на Лийю и прочла на лице у той глубочайшее недоверие; повернулась к бабушке и встретила ее исполненный любви взгляд.

— Решать тебе, — тихо шепнула ей Сабина.

Тяжесть этого момента всем своим весом легла на плечи Майи. Любой из присутствующих — отец, его советники и рыцари, даже ее собственный муж — знал об этом мире больше нее. Она чувствовала, что стоит сделать один неверный шаг, и она покатится в бездну. Слова отца звенели у нее в ушах. Он сказал все то, что она так хотела услышать все эти годы, однако какое-то внутреннее чувство твердило, что верить его словам нельзя. Дела значат больше обещаний. Учась в Муирвуде, она почерпнула из книг немало истинных жемчужин мудрости, и одна из них пришла ей на ум в тот момент. «Хранить Корону — вот наипервейший долг короля».

Она не была слепа. Она видела отца насквозь. Ради того, чтобы выйти на свободу, он пообещает все, что угодно. А потом предаст дочь так же, как предавал ее много раз до того.

Майя смотрела на него, и в душе у нее боролись смятение и печаль. Повернувшись к Кольеру, она взяла его за руку и погладила его ладонь.

— Когда твой отец попал в плен, — тихо произнесла она, и он наклонился, чтобы посмотреть ей в глаза, — тебя отдали в заложники. Тебе было больно. И когда тебя удерживали в Нессе — тоже.

— Да, но это все было не по моей вине, — возразил Кольер, и голос его стал жестче. — Он не сдержит своих обещаний.

Майя кивнула мужу и снова повернулась к отцу.

— Король, который не хозяин своему слову, не может быть королем. По делам нашим знают нас, но по словам нашим верят нам.

Она отпустила руку Кольера и шагнула к отцу. Глаза его сузились, ноздри напряженно дрожали.

— Значит, я заложник? — спросил он, и голос его дрогнул от сдерживаемой ярости.

Майя покачала головой:

— Нет, отец. Я не изгоню тебя, как ты когда-то изгнал меня. Ты ведь все-таки мой отец.

В горле стоял ком. Она надеялась, что поступает правильно, но не знала, что из этого выйдет. Усмирив дыхание, она прислушалась, пытаясь уловить шепот Истока, подсказку, которая сказала бы, что надо поступить иначе. Тишина. Она выждала еще мгновение, на всякий случай. Исток молчал.

— Я обещаю тебе свободу, немедленную и безоговорочную. В обмен на это ты поклянешься перед всеми присутствующими никогда больше не нарушить прав, дарованных аббатствам, и вернешь все, что успел у них отобрать. Ты будешь поддерживать в порядке дороги и защищать земли аббатств. Ты поклянешься в этом перед Великой Провидицей Прай-Ри, и все присутствующие будут твоими свидетелями. Я хочу слышать твою клятву.

— И тогда ты меня освободишь? — недоверчиво переспросил отец.

— Да. Обещаю, — ответила она.

Он коротко кивнул.

— Клянусь.

— Я отпускаю тебя по доброй воле и ничего не требую для себя взамен. Ты можешь обойтись со мной так, как вы с Тайным советом сочтете справедливым и достойным. Ты предлагал мне богатое достояние, но для счастья мне не нужны деньги, земли и слуги. Ты можешь изгнать меня из Комороса, если пожелаешь. Я прошу лишь об одном: признай законным мой брак с королем Дагомеи и даруй мне, как его жене и королеве, право посещать Коморос всякий раз, когда я того пожелаю.

Она прямо посмотрела в удивленные глаза отца и не стала отводить глаз.

— Договорились, — коротко ответил он. — Чего еще ты желаешь?

— Останься в Муирвуде и отпразднуй Духов день здесь. Кроме того, позволь Джейен Секстон остаться в аббатстве на Духов день, если она того пожелает, ибо здесь она училась и здесь у нее остались подруги.

Майя поклонилась отцу.

— Отпустите их, — приказала она эвнессиям, которые стерегли пленных. Охотники убрали мечи в ножны, и над толпой пронесся вздох облегчения.

Отец уставился на нее буравящим взглядом.

— Это было… благородно. Я не забуду, Майя, — он стиснул зубы, и взгляд его стал тяжелым. — Ну что… поцелуешь отца?

Пораженная таким наглым предложением, она распахнула глаза, однако тотчас же поняла, что он ее проверяет. Он знал, что она хэтара, но сигил тайны не давал ему произнести это вслух.

Майя отрицательно покачала головой.