50 великих книг по психологии - Том Батлер-Боудон

В 1961 и 1962 годах в Йельском университете был проведен целый ряд экспериментов. Добровольцам заплатили небольшую сумму денег, чтобы они приняли участие в том, что, по их мнению, было «исследованием памяти и способности к обучению». В большинстве случае экспериментатор, одетый в белый пиджак, руководил двумя добровольцами, одному из которых доставалась роль «учителя», а другому — «ученика». Ученика привязывали к стулу ремнями и просили запомнить список слов, распределенных по парам. Если он не мог вспомнить их, учитель получал указание послать ученику небольшой электрический разряд. С каждым неправильным ответом напряжение тока увеличивалось, и учитель вынужден был наблюдать, как едва заметные стоны ученика доходили до страдальческих криков.

О чем не знал учитель, так это о том, что ток на самом деле не проходил от его пульта управления к стулу ученика, и что доброволец-ученик был на самом деле актером, притворяющимся, что ему очень больно. Настоящим объектом изучения была не «жертва», а учитель, нажимающий на кнопки. Как он будет справляться с поставленной задачей — причинять все более и более сильную боль абсолютно беззащитному человеку?

Опыт, описанный в книге «Подчинение авторитету: Экспериментальный взгляд», является одним из самых знаменитых за всю историю психологии. Ниже мы рассмотрим, что происходило в действительности, и почему результаты этого исследования столь важны.

Большинство людей считали, что при первом проявлении страдания на лице человека, подвергающегося воздействию электрического тока, эксперимент будет прекращен. В конечном итоге это всего лишь эксперимент. Так отвечали Милгрэму люди, которых он опрашивал за пределами экспериментальной лаборатории. Большинство людей верили, что учителя не будут посылать шоковые разряды выше того уровня, когда ученики просили их об освобождении. Подобные ожидания полностью совпадали с мнением самого Милгрэма. Но что произошло на самом деле?

Большинство добровольцев, исполнявших роль учителя, испытывали огромный стресс в ходе эксперимента и протестовали против настояний экспериментатора, что человек, сидящий на стуле должен испытывать боль снова и снова. Логически следующим шагом должно было стать требование об отмене эксперимента. Но на практике это происходило крайне редко.

Несмотря на собственные протесты большинство людей следовали приказам экспериментатора и увеличивали напряжение тока. Более того, как отмечает Милгрэм, «большинство участников эксперимента продолжали выполнять приказы до самого высокого значения на пульте управления». Это происходило даже тогда, когда они слышали крики учеников и мольбы о том, чтобы их отпустили.

Эксперименты Милгрэма на протяжении многих лет вызывали споры и неприятие: многие просто не хотели верить, что люди способны вести себя подобным образом. Ученые пытались найти огрехи в методологии эксперимента, однако при его повторе в любой точке мира, результаты были абсолютно равнозначны. Как отмечал сам Милгрэм, результаты просто поражали людей. Они хотели верить, что на роль учителей приглашали монстров с садистскими наклонностями. Однако он всегда следил за тем, чтобы в эксперименте принимали участие люди разных социальных слоев и профессий и чтобы это были нормальные люди, просто поставленные в необычные для себя условия.

Почему же те люди, которые стояли за пультом управления, не испытывали чувства вины и не отказывались принимать участие в эксперименте? Милгрэм ясно дает понять, что большинство из участников эксперимента знали, что их действия неправильны. Им не нравилось посылать электрические разряды, особенно в те моменты, когда жертва возражала против них. И хотя они знали, что эксперимент был жестоким и бессмысленным, в большинстве случаев они просто не могли заставить себя отказаться от этого. Напротив, их разум вырабатывал защитные механизмы, которые позволяли им оправдывать свои действия. К ним относились следующие.

✓ Стремление раствориться в технической стороне эксперимента. Люди испытывают страстное желание быть компетентными во всем, что они делают. Эксперимент и успех его исполнения стал для них важнее, чем благополучие других людей.

✓ Перекладывание моральной ответственности за происходящее на руководителей эксперимента. Общераспространенную фразу «Я всего лишь выполнял приказ» можно услышать в ходе любого заседания военного трибунала. Мораль или совесть человека не утрачивается, а просто трансформируется в желание доставить удовольствие начальнику или лидеру.

✓ Мысли о том, что их действия служат во благо великого и более значимого дела. Если войны разворачивались по религиозным или политическим мотивам, в данном случае причиной служила наука.

✓ Принижение человека, испытывающего боль: «Если он настолько глуп, что не может запомнить даже слова, то он заслуживает наказания». Подобное оспаривание силы интеллекта или характера человека зачастую используется тиранами, старающимися вдохновить своих последователей на расправу с целыми группами людей. Эти люди ничего не стоят, говорит им их разум, так почему же мы должны переживать из-за их уничтожения? Мир станет намного лучше благодаря нам.

Возможно, самое удивительное открытие Милгрэма заключалось в том, что люди не утрачивали свою совесть, они просто направляли ее в другую сторону. В связи с этим они чувствовали обязательства перед теми людьми, которые отдавали приказы, и были лояльны к ним, а не к тем, кто по их вине испытывал боль. Участники эксперимента не могли себя заставить выйти из него, потому что — как бы удивительно это ни прозвучало — они чувствовали, что будет просто невежливо пойти против желаний экспериментатора. Они думали, что сами добровольно согласились принять участие в эксперименте, поэтому отказ от него будет выглядеть как нарушение данного обещания.

Желание доставить удовольствие авторитетной власти было сильнее страданий другого участника эксперимента, кричащего от боли. Когда стоящий за пультом человек все же высказывал протест против происходящего, он (или она), как правило, выражал его в наиболее вежливой форме. Как позже написал Милгрэм: «Он думает, что убивает человека, и при этом использует речевые обороты великосветской персоны».