Люблю тебя врагам назло - Татьяна Никандрова

Я поддерживала связь с родителями и сестрами через Интернет, и пару раз они прилетали ко мне в Лондон. Мама звала меня в Россию во время каникул, но я не хотела ехать. Понимала, что, оказавшись дома, захлебнусь в воспоминаниях и тоске по давно минувшим дням.

Здесь в Англии я отчаянно старалась доказать себе и окружающим, что у меня все нормально. Что я счастлива. И если самой себе, признаться честно, я не верила, то окружающие, казалось, действительно считали, что у меня все в порядке. Я хорошо училась, жила в уютной квартире, у меня были деньги. О чем еще можно мечтать?

Из всего моего окружения, пожалуй, только Эмили догадывалась о том, что мое счастье показное. От нее не утаилась рана в моей душе, которая периодически ныла и кровоточила.

— Счастливые бывшим не пишут, — задумчиво сказала Эмили, в очередной раз застукав меня с телефоном.

По моему лицу она тут же поняла, ЧЕМ я занимаюсь.

— А я и не пишу ему, — вспыхнула я.

— Да, ты втайне разглядываешь его профиль с чужой странички. По-моему, это еще хуже, — хмыкнула она.

Подруга была права. Иногда поздними вечерами, оставшись в одиночестве, я наливала себе бокал вина, открывала свою "фейковую" страничку в Инстаграм, находила аккаунт Калашникова и часами рассматривала его фотографии.

Он был не самым активным пользователем социальных сетей и выкладывал новые материалы раз в несколько месяцев. Но этого было достаточно, чтобы в общих чертах понимать, как развивается его жизнь.

Он уехал в Москву. Как и планировал, поступил в институт. Со второго курса начал стажироваться в "IGM". Ходил по ночным клубам. И стал выглядеть еще лучше, чем прежде. Это все, что я о нем знала.

А еще я с недовольством наблюдала, как разные девочки ставят лайки и комментируют его фотографии. Таким образом, список имен, которыми я никогда не назову дочь, все время пополнялся.

Тысячу раз я умирала от желания написать ему, но каждый раз останавливалась, понимая, что это ни к чему.

"Прекрати жить прошлым, сосредоточься на том, что происходит здесь и сейчас!" — говорила Эмили.

Я кивала, шла в душ и мечтала, чтобы горячая вода смыла мою боль. Но этого не произошло. Ни через год, ни через два, ни через четыре.

Дилан был хорошим парнем с огромным количеством положительных качеств. Но этот умный и привлекательный англичанин имел один существенный минус.

Он не был Ярославом Калашниковым. Не умел так игриво вскидывать брови, не носил рубашки с закатанными рукавами, не стригся под машинку. Дилан не любил оливки, не смотрел на меня хищным взглядом, а его прикосновения не заставляли сгорать от желания.

Он, как и другие парни, которые время от времени проявляли ко мне интерес, вызывал во мне лишь бесцветное подобие тех чувств, которые я однажды испытала с Ярославом.

Когда учеба в университете подошла к концу, я решила дать себе возможность немного развеяться. Купила билет до Москвы, не имея ни малейшего представления, как проведу следующие два месяца.

Просто села в самолет и, чтобы отвлечься от необъяснимого волнения, принялась редактировать резюме.

Это был мой первый визит в страну "белых берез" и "звонно чахнущих тополей" за четыре года. Я дрожала от предвкушения встречи с родиной. Кто бы что ни говорил, но место, в котором человек родился и вырос, на всю жизнь будет для него особенным.

Ступив ногой на родную землю, я поняла, что скучала. Скучала по громкой русской речи, по ласковому теплому лету, по людям, которые понимают смысл выражения "да нет, наверное".

Я была дома. Я была в России.

***

Проспать чуть ли не до обеда? Для меня это что-то новенькое. Наверное, устала после перелета. Да и нервное напряжение сыграло свою роль.

Я заказала завтрак в номер и направилась в душ. Перекусив, облачилась в легкое летнее платье, накрасила ресницы, увлажнила губы и вышла на улицу.

Лето. Июль. Москва. Что может быть прекраснее? Нежное солнце грело мою изголодавшуюся по жаре кожу. Люди, тротуары, машины — все казалось живым и красочным. Небо было ясным и вдохновляюще голубым. Никакого дождя, никакого тумана, просто сказка!

Я боялась откровенно признаться себе в этом, но у меня был план, который зародился в голове еще вчера ночью. А если уж быть совсем честной, то в момент, когда я покупала авиабилет. Я хотела увидеть Калашникова.

Благодаря фотографии, которую Ярослав выложил примерно полгода назад, я знала, в каком именно офисе "IGM" он работает. На снимке он был запечатлен вместе с коллегами на фоне здания.

В пути я была минут тридцать. И когда оказалась через дорогу от стеклянного небоскреба, то неожиданно поняла, что не имею ни малейшего представления о том, что мне делать дальше.

Как быть? Заявиться к нему в офис? И что сказать? "Привет. Помнишь меня? Я та самая бесчувственная стерва, которая разбила тебе сердце много лет назад!" Да, уж очень глупо.

И правда, о чем я думала, когда ехала сюда? На что надеялась? Даже если он и вспомнит меня, то вряд ли захочет разговаривать. А даже если и поговорит, то что дальше?

Загнанная в угол этими вопросами, я купила себе мороженое и опустилась на скамейку. Сладкий пломбир на тридцатиградусной жаре быстро таял и прохладными струйками стал стекать по моим пальцам.

Почувствовал это, я убрала руку в сторону, стараясь не запачкать платье. А в следующий миг, когда я подняла глаза на стоящее передо мной здание, мороженое выпало из мои рук.

Это был он. Широкие плечи, обтянутые белоснежной рубашкой, короткие темные волосы, неторопливая походка. Это был все тот же Ярослав, которого я помнила. Только возмужавший и дорого одетый.

Он выходил из офиса, широко улыбаясь. Как и прежде, его мимика была до безумия привлекательной.

Рядом с ним шла высокая молодая девушка, одетая в шифоновую блузку и узкую юбку-карандаш. Она внимательно смотрела на Калашникова, лишь изредка переводя взгляд на ступеньки, по которым спускалась.

Они о чем-то говорили. Непринужденным движением он провел рукой по волосам, и от этого знакомого жеста, у меня перехватило дыхание.

Я глядела на Ярослава во все глаза. Было ясно, что он в любую секунду может бросить взгляд через узкую дорогу, разделяющую нас, и заметить меня, сидящую напротив с очумевшим видом.

Но я не могла пошевелиться. Меня парализовало. Намертво пригвоздило к скамейке.

Ярослав и его спутница подошли к черному сияющему на солнце Mercedes, припаркованному в нескольких метрах от входа. Калашников сел за руль, девушка опустилась на пассажирское сиденье спереди.

Сквозь идеально чистые стекла машины я видела, как он одевает темные солнцезащитные очки и пристегивается. Все его движения были полны уверенности и спокойствия. Через несколько секунд машина плавно тронулась и скрылась из вида.