Эта властная сила - Джудит Френч

– Моя дочь никогда не выйдет за краснозадого ублюдка, – ядовито прошипел Здоровяк Эрл.

– Почему же не выйдет? Она уже вышла. – Рейчел помахала перед носом отца бумажкой. – Подписано, заверено печатью и благословлено самим Иисусом. Рейчел Томпсон и Гейбриел Ларок. Поженились в церкви на глазах у доброй дюжины свидетелей.

Здоровяк Эрл сорвал с себя шляпу и в сердцах швырнул ее на землю.

– Нельзя выйти за краснозадого в Миссури!

– А ты докажи, что он индеец, Эрл Томпсон. Докажи! В его свидетельстве о рождении сказано, что он сын француза по фамилии Ларок и некой Мэри Руж.

– Да какой он, к дьяволу, француз! Индеец он, и все тут! У него ж на роже все написано.

Рейчел повела плечом.

– Ха, вон у твоего наемника волосы чернее, чем у Гейбриела. Да и кожа не светлее! Мой муж – француз, па, и ни ты, и никто другой обратного не докажут.

– А я ни черта доказывать и не собираюсь, – ответил ей Здоровяк Эрл. – Я просто вышибу ему мозги прямо здесь.

– Никого ты не застрелишь, Эрл Томпсон. – Шейн поднял ружье и направил его на Здоровяка Эрла. – Лучше успокойся. Рейчел уже не ребенок, и ты ей не указ. Она вправе выйти замуж за любого, за кого пожелает.

– За любого белого, черт возьми! – не унимался Томпсон.

– Гейбриел белее, чем твой сынок, па, – сказала Рейчел.

– Я не намерен смотреть на его красную рожу. И я отрекаюсь от тебя, дрянь.

– Да ну?! А кому же ты оставишь свои земли, свой скот? Я – единственное, что у тебя осталось в жизни. И я выбрала себе мужа, нравится тебе это или нет. И если ты не можешь смотреть правде в глаза, то сиди там один.

– Рейчел, детка, – Эрл Томпсон изменился в лице от слов дочери, – ты не можешь так поступить со своим стариком.

– Уже поступила. И кстати, на твоем месте я бы извинилась перед Макенной. Твой Бо и Нейт Боун творили гадости на его земле в последние два года. В этом и твоя вина тоже.

Здоровяк Эрл хмуро посмотрел на Макенну. По щекам его текли слезы.

– Это правда? – спросил он. – Правда про Бо и Нейта?

Шейн кивнул:

– До последнего слова, Томпсон.

Плечи Здоровяка Эрла опустились, и Кэтлин только сейчас заметила, какие седые у него волосы и как изрезано морщинами его лицо.

Несмотря на крутой нрав и властность, он уже перестал быть хозяином положения. Он был всего лишь стариком, потерявшим сына. Он поругался с единственной дочерью, не в силах смириться с тем, что она вышла замуж за человека, которого он не мог принять как равного. Кэтлин жалела его.

– Я не позволю ему жить в моем доме, – сказал Томпсон дочери. – Ты можешь выйти за него, но не жди, что я пущу его в дом.

– У меня есть работа, – сказал Гейбриел. – И я могу позаботиться о своей жене. – Он посмотрел на Шейна. – Если, конечно, мы с Рейчел не станем проблемой для Макенны. Или мы пойдем в Орегон и...

– В Килронане вам всегда рады. Вы можете оставаться столько, сколько пожелаете, – прервал его Шейн.

Здоровяк Эрл прокашлялся и вытер потную ладонь о штаны.

– Я гляжу, больше говорить нечего...

– Верно, нечего, – сказала Рейчел. – Кроме разве того, что я все равно тебя люблю. И если ты хочешь, мы с мужем покажем тебе, где лежит Бо, и поможем его похоронить.

– Нет, – ответил Томпсон сиплым голосом. – Я сам найду.

После чего он развернулся и пошел прочь. Его люди двинулись следом. Темноволосый человек подошел к Здоровяку Эрлу и прошептал что-то ему на ухо. Кэтлин не расслышала ни слова. Томпсон ткнул большим пальцем за спину, не оборачиваясь:

– Вон тот высокий малый, он и будет Макенна.

– Шейн Макенна? – обратился странный незнакомец к Шейну. – Из графства Клэр?

– Ну, – ответил Шейн, – и что с того?

Кэтлин с опаской посмотрела на незнакомца.

– Я Лайм Шонесси, сам недавно из графства Клэр. Я женился на вдове моего брата, Морин.

– Вы муж Морин? – воскликнула Кэтлин удивленно. – Но так же нельзя. Вы не можете жениться на своей золовке.

Лайм ухмыльнулся.

– В Америке много чего можно, что дома было нельзя. Английские законы здесь не в ходу.

– А моя сестра здесь?

– Морин-то? Здесь, куда ж ей деться? Я, собственно, искал вас, чтоб забрать ее дочь, Дерри. Я так понимаю, она у вас?

– Дерри? – Кэтлин похолодела.

– Да, Дерри Шонесси. Дочка моей Морин и покойного брата. Вот уж удача, что и говорить! Морин и не надеялась найти свою сестру. Мы хотели остановиться пока у вас, а потом податься на запад, в Орегон.

– Сможешь ли ты когда-нибудь простить меня, Кейти? – Шейн держал Кэтлин за плечи и смотрел в ее заплаканные глаза. Боже, как он мог сомневаться в своей жене, как он мог даже подумать о том, что она ему изменяла?

Как он мог так несправедливо к ней относиться? И почему он был так упрям, что отказывался видеть, какой чистый и непорочный человек его жена? Он превратил ее жизнь в ад, хотя именно он обесчестил их брачное ложе.

– Ты единственный человек во всей моей никчемной жизни, кто не врал мне, а я не поверил тому, что ты говорила мне о Дерри.

Она опустила голову ему на грудь в надежде скрыть свои слезы.

– Я ведь много раз говорила тебе, что это ребенок Морин.

Он обнял ее.

– Давай ругай меня, кричи на меня, я вынесу все, потому что заслужил это.

– Да ты и сам неплохо справляешься с самобичеванием, – сказала она, улыбнувшись.

Он поцеловал ее в макушку.

– Прости меня, Кэтлин, если сможешь. Я тебя подвел. Но я обещаю исправиться.

– Ах, Шейн, – запричитала Кэтлин.

– Они не могут забрать ее у нас.

– Но моя сестра тоже любит Дерри. Это ведь ее родная дочь.

– Она родила ее, это верно, но она потеряла все права на нее, когда отправила ее с тобой в Америку. Нельзя ведь отдавать детей и брать их обратно, когда захочется, это тебе не подержанные седла. Теперь это наш ребенок.

– Но Морин дала ее мне, чтобы Дерри не умерла с голоду.

– Мы еще не обсуждали эту проблему с ними. Этот Лайм кажется вполне благоразумным человеком, – сказал Шейн, пытаясь успокоить Кэтлин. – Может быть, они согласятся устроиться здесь, в Миссури, если я продам им акров сто земли?

– Ты готов продать часть Килронана ради Дерри?

– С превеликим удовольствием, – ответил он. – Но давай не будем тешить себя надеждами. Сначала нужно обсудить все с ними. Шонесси сказал, что собирается везти семью через равнины и горы в Орегон. В таком опасном путешествии с трехгодовалым ребенком что угодно может случиться.