Магический круг - Кэтрин Нэвилл

Вот черт, ну конечно! Так и знала, что что-нибудь да забуду! Я откусила предложенный мне тост с замазкой и начала старательно жевать его, стараясь выиграть время. Раздумывая, как выкрутиться из этой бедственной ситуации, я разлила горячее вино по кружкам и, обжигаясь, начала сосредоточенно глотать его.

— Все в порядке, — наконец сказала я Оливеру. — Просто я вдруг вспомнила, что забыла кое-что упаковать. Но я успею сделать это утром и, кроме того, заскочу по пути на почту, чтобы отменить доставку.

Хвала небесам, это было вполне реально: почтовое отделение открывалось в девять утра, а в аэропорт мне надо было приехать к девяти тридцати. Но ведь все могло сложиться иначе, и тогда у меня возникли бы серьезные проблемы со скоплением корреспонденции за те две недели, что я болталась бы по Советской России. О чем только, ради всего святого, я думала?

Когда мы закончили ужинать, я ушла к себе вниз, выразительно ругая себя за то, что я, Умница, захватила с собой будильник и пижаму, зато опять едва не забыла о той единственной вещи, из-за которой нас с Сэмом могут убить. Что толку обладать фотографической памятью на мелочи, подумала я, если важные вещи в итоге вылетают из головы?

На следующее утро, оставив сумки и документы в машине, я заявилась в контору в половине девятого. На сей раз я припарковалась в дальнем конце здания и, как положено, прошла через пропускные ловушки для служащих центра. Мне не хотелось вновь подставлять себя под удар и остаться без теплой куртки на пути в Советскую Россию. Но когда я провала через первые автоматические двери и предъявила пропуск, экран монитора не выдал мне обычного приглашения охраны пройти в следующие двери. Мне вовсе не хотелось торчать в холодине между дверей. Развернувшись, я уставилась в глазок камеры и взвыла:

— Есть там кто-нибудь?

Чертовой охране полагалось дежурить круглосуточно. Из аппарата внутренней связи донесся какой-то шорох, а потом голос Беллы.

— Я вас плохо вижу и не могу идентифицировать вашу личность по пропуску, — произнесла она мерзким официальным тоном. — Нужно подойти к камере. Вам известны наши правила.

— Ради Христа, Белла, ты же меня знаешь, — сказала я. — Здесь так холодно!

— Повернитесь, как положено, к камере и приложите удостоверение к экрану монитора, чтобы я могла установить вашу личность, иначе вы не попадете внутрь, — настаивал ее голос.

Вот ведь сучка! Поборов эмоции, я «повернулась, как положено». Несомненно, Белле, как и многим другим, стало известно, что на прошлой неделе я каталась с Вольфгангом Хаузером на лыжах в ущелье Джэксона, и она была бы рада продержать меня перед входом целую вечность. Можно подумать, ей нужна куча времени, чтобы узнать того, кого она видит каждый божий день! Услышав наконец щелчок открывшейся двери, я быстро прошла внутрь, но тут же повернулась и, улыбнувшись в камеру, направила прямо в ее глазок кулачок с вытянутым средним пальцем. Белла аж задохнулась от возмущения. Она что-то истерично верещала мне вслед, пока стеклянные двери не заглушили ее голос.

Насколько я знала, она мало что могла сделать. Служащие охраны не имеют права покидать свой пост до прихода новой смены. Если она только что заступила, то не сможет выйти из проходной до десяти утра, а я тогда буду уже в воздухе.

Войдя в свой кабинет, я проверила почту. Надежды мои оправдались: мне поступило сообщение от Сэма — от «фирмы „Большой Медведь“» — с указанием телефонного номера, соответствующего району Айдахо, вероятно где-то между Солнечной долиной и резервацией Лапуаи. Запомнив номер и уничтожив сообщение, я собралась напоследок навестить Пода, когда в дверях появился он сам с озадаченным выражением лица.

— Бен, мне только что позвонили из отдела охраны с просьбой немедленно послать тебя в кабинет их начальства, — сообщил он. — Меня удивило, что ты вообще явилась сегодня на работу. Разве ты не летишь десятичасовым рейсом с Вольфгангом Хаузером? Но начальник охраны говорит о каком-то нарушении. Не объяснишь, что все это значит?

— Я… да, я уже еду в аэропорт, — расстроенно сказала я. — Я просто заскочила на минутку попрощаться с вами.

Треклятая Белла, неужели она донесла на меня? Я понимала, что означает нарушение правил отдела охраны в ядерном Центре. Даже на предварительное выяснение прегрешения может уйти куча времени. Слово офицера охраны было законом. Если ее обвинения подтвердятся, то меня могут отстранить от работы. Господи, вечно я нарываюсь! Неужели нельзя было спокойно выйти из пропускной ловушки, выкинув эту заразочку из головы? Черт меня дернул показать ей этот дурацкий палец!

В итоге Под направился вместе со мной в кабинет начальника охраны, а я уже начала сильно сомневаться, что успею на самолет, не говоря уж о том, чтобы заскочить на почту и остановить доставку. По дороге я подумала, не стоит ли мне сделать трансплантацию дополнительной порции мозгов или добавку гормонов для снижения женской агрессивности. Или просто грохнуться на пол, изобразив припадок?

Когда мы вошли, начальник отдела охраны Петерсон Фландж восседал за своим столом. Поскольку мне приходилось видеть Петерсона Фланджа только в сидячем положении, то я частенько раздумывала, есть ли у него вообще ноги.

— Офицер Бен, — угрюмо глянув на меня, сказал начальник охраны. — Сегодня утром против вас выдвинуто чрезвычайно серьезное обвинение в нарушении правил отдела охраны.

Подняв брови, Под взглянул на меня, явно удивляясь, как я умудрилась что-то нарушить, так недолго пробыв в центре. Сама я размышляла о том же: сейчас я определенно провалила бы очередной тест на сообразительность.

— Бен сегодня должна срочно выехать в командировку по важному заданию, — сообщил он Фланджу, бросив взгляд на часы. — Ее самолет вылетает меньше чем через час. Я надеюсь, дела обстоят не так серьезно, как вы говорите.

— Доложивший о нарушении офицер охраны в данный момент освобожден от своего поста и вскоре присоединится к нам, — сказал Фландж.

И тут в кабинет ворвалась Белла.

— Ты показала мне вот так! — заорала она при виде меня, яростно размахивая перед моим лицом своим лилово-розовым наманикюренным ногтем.

— Я сделала только то, что делаешь сейчас ты, — заметила я. — Правда, возможно, использовала другой палец.

— О чем говорит эта женщина? — спросил Под, показывая на Беллу.

В его голосе появились опасные нотки, когда он свирепо глянул на начальника охраны.

Но я отлично понимала, что изрядно влипла. Хотя Под руководил всем нашим ядерным центром, персонал отдела охраны подчинялся непосредственно отделу национальной безопасности ФБР. Петерсон Фландж запросто мог проигнорировать претензии Пода и отстранить меня от работы, если бы решил дать ход моему проступку. А это настроило бы Пода против меня, поскольку ему пришлось бы читать мне нотации, писать объяснительные записки и заниматься прочей мурой. Мне срочно нужно было что-то придумать.

— Офицер Бен, — сказал Петерсон Фландж, — офицер охраны обвиняет вас в совершении по отношению к ней непристойного и угрожающего действия при прохождении через проходную, когда она по долгу службы всего лишь пыталась опознать ваше лицо по удостоверению личности.