Старые девы в опасности. Снести ему голову! - Найо Марш

— Простите, — поклонился он. — Добрый вечер. Боюсь, дела идут неважно… Сдается мне, тетушка Акки сегодня не в духе.

— Увы!

— Меня зовут Ральф Стейне. Я ее племянник. Тетушка немного капризна. Впрочем, думаю, для ее девяноста четырех лет это простительно.

— Увы и увы!

— Я приношу извинения. Можно ли чем-нибудь вам помочь? — осведомился молодой человек. — Правда, должен вам признаться, я и сам сейчас на мели, если не сказать больше.

— Так вы ее племянник?

— Правнучатый. Я сын местного пастора. Дульси — моя тетя.

— Бедный юноша, — посочувствовала миссис Бюнц, впрочем, довольно рассеянно: мысли ее витали где-то далеко. — А ведь вы и в самом деле можете мне помочь, — сказала она. — Да-да, можете. Слушайте же. Постараюсь быть краткой. Я прибыла сюда из местечка Бэппл-на-Баккоме — это в Варвикшире. Возможно, виной тому погода, но поездка заняла у меня два дня. Не подумайте, что я вам жалуюсь. Впрочем, я отвлеклась. Так вот, мистер Стейне, я изучаю народные танцы — как английские, так и европейские. Мои краткие монографии о хороводах вокруг майского дерева и символическом чайнике отмечены наградами. Я не только изучаю танцы, но умею также их представлять. До сих пор такие могу коленца выкидывать, благодарение богу!

— Как-как вы сказали?

— Я сказала — благодарение богу. Это одно из экспрессивных выражений шестнадцатого века. Мы в нашем тесном кружке решили воскресить его. Так — забавы ради… — пояснила миссис Бюнц.

— Боюсь, что я…

— Не беспокойтесь: все это говорилось лишь для того, чтобы убедить вас, что ваша покорная слуга имеет право выступить своего рода экспертом. Дело в том, что мой статус, мистер Стейне, достаточно высок, чтобы покойный лорд Реккейдж…

— Вы имеете в виду Луни Реккейджа?

— …решился оставить на мое попечение три сундука ценных — я бы сказала ценнейших — фамильных бумаг. Именно один из этих документов — я наткнулась на него позавчера — и привел меня к замку Мардиан. Я привезла его с собой. Можете посмотреть.

Ральф Стейне заметно смутился.

— Да-да… гм… послушайте, миссис…

— Бюнц.

— Да-да, миссис Бюнц. Мне страшно жаль, но если вы решили пойти по такому пути, как я вас понял, то — опять же, мне несказанно жаль — у вас ничего не выйдет.

Неожиданно миссис Бюнц величественным жестом указала на окно.

— Скажите мне, юноша, — сказала она. — Скажите, вон там во дворе — как раз где сейчас гуляют гуси — прямоугольная, присыпанная снежком, насколько я понимаю, — это надгробная плита Мардианов?

— Совершенно верно, — подтвердил Ральф. — Это она.

— Так вот, документ, о котором я упоминала, связан как раз с этой плитой. И еще с танцем Пятерых Сыновей.

— В самом деле?

— Там говорится о том, мистер Стейне, что еще неизвестно ни одному специалисту и исследователю, ни одному исполнителю народных танцев — да вообще никому — о том, что так называемый Мардианский моррис — один из редчайших по красоте английских ритуальных танцевальных обрядов — в течение многих лет исполнялся на надгробной плите Мардианов во время зимнего солнцестояния. Так было еще пятнадцать лет назад.

— Надо же, — поднял брови Ральф.

— Но это еще не все, — свистящим шепотом продолжила миссис Бюнц, приблизив к нему лицо. — Мне кажется, нет никаких причин, чтобы он не дожил до нынешнего года, нынешнего солнцестояния, мистер Стейне, — того, что случится на этой неделе. А теперь ответьте мне — так это или нет?

— Сказать по-честному, было бы лучше, если бы вы забыли обо всем этом.

— Но вы ведь не отрицаете?

Он поколебался немного, а потом начал говорить, тщательно взвешивая каждое слово.

— Допустим, — сказал он. — Разумеется, я не стану отрицать, что раз в году в Мардиане исполняется короткий, простенький и совершенно, на мой взгляд, не представляющий интереса танцевальный обряд. Это так. Мы стараемся поддерживать этот обычай.

— Как говорится — святое дело.

— Ну да. Но при этом — поймите меня правильно — мы стараемся оградить его от посторонних глаз и ушей. Можете себе представить, что тут начнется, если вся эта братия «деятелей» от искусства, — при этих словах Ральф залился краской, — опять же, я не хочу никого обидеть — узнает об этом и хлынет в Мардиан? Мало того что сюда соберутся все ваши соратники. Они же нагонят еще и какие-нибудь экскурсионные автобусы. С них станется… Вся наша семья страшно переживает по этому поводу — и сам старик Лицедей.

Миссис Бюнц прижала к губам затянутые в перчатки руки.

— Я правильно поняла? Вы сказали — старик Лицедей?

— Лицедей? А, простите. Это что-то вроде прозвища. На самом деле его зовут Вильям Андерсен. Местный кузнец. Удивительный старик. — При этих словах Ральф почему-то снова покраснел. — Вот уже много веков они живут в Кузнецовой Роще — я имею в виду Андерсенов, — уточнил он. — Наверное, столько же, сколько наша семья в Мардиане, если уж на то пошло. Сам он готов лопнуть от гордости по этому поводу.

— Старик Лицедей? Старик Лицедей… — пробормотала миссис Бюнц. — Так он, значит, кузнец? И возможно, что кто-то из его предков сделал того самого конька?

Ральф замялся.

— Ну… — протянул он и замолк.

— Ага! Так, значит, конек существует!

— Послушайте, миссис Бумс, я… Вы на самом деле окажете мне огромную услугу, если не станете никому об этом рассказывать и… и тем более писать. И ради всего святого не приводите сюда людей! Не скрою, что я не в чести ни у моей тетушки, ни у старика Вильяма и на самом деле… ой! Кажется, идет тетя Дульси. Послушайте, могу я попросить вас…

— Не утруждайте себя. Я весьма осторожна и благоразумна, — заявила миссис Бюнц, глядя на него с хитрым прищуром. — Лучше скажите мне — наверняка где-нибудь поблизости есть гостиница? Заметьте, я говорю «гостиница», а не «клоповник» и не «ночлежка». — Миссис Бюнц натянула свое домотканое пальто. — Поверьте, я вовсе не из тех, кого вы назвали «деятелями» от искусства.

— В миле отсюда есть гостиница. По дороге на Йоуфорд. Называется «Лесной смотритель».

— Ага! Значит, «Лесной смотритель». Отлично.

— Но вы же не собираетесь останавливаться там? — невольно вырвалось у Ральфа.

— Однако согласитесь: не могу же я прямо сейчас отправиться в Бэппл-на-Баккоме? Это в трехстах милях отсюда. Я должна по крайней мере поесть и передохнуть.

Запинаясь, Ральф пробормотал:

— Наверное, я бе… беру на себя большую смелость, но… не могли бы вы быть так любезны и… и… если вы правда туда собираетесь… передать от меня письмо для одного из постояльцев? Я… меня… машина сломалась… вот, хожу пешком.

— Давайте сюда.