Старые девы в опасности. Снести ему голову! - Найо Марш

Трой крепко спала, Рики, свернувшись клубочком, сопел рядом. На столике у кровати светилась серебряная козочка. Балконная дверь была настежь распахнута, и Аллейн на минуту вышел на воздух. На востоке звезды начали бледнеть, а где-то в холмах над Роквиллом прокукарекал первый петух.

В этой части Англии зимнее солнцестояние обычно сопровождалось состязанием между снегопадом и морозом, в котором оба побеждали поочередно. Покрытые инеем деревья вздрагивали под порывами северного ветра. Как правило, к четырем часам дня в Южном Мардиане все уже сидели по домам и грелись у огня.

Именно в это время у подножия крутого холма при въезде в деревню показался небольшой, похожий на жука автомобильчик; то прижимаясь к обочине, то вдруг чуть не вставая на дыбы, взбирался он по заледеневшей дороге. За рулем сидела женщина; выбившиеся из-под шарфа на голове седые пряди явно мешали ей смотреть на дорогу, и тем сильнее она вглядывалась в расчерченный на ветровом стекле полукруг. Ее руки в шерстяных варежках с такой силой вцепились в руль, что казалось, она с трудом удерживает его, а не крутит, опасаясь, как бы он не начал крутиться сам по себе. Поверх домотканого пальто дама была укутана многочисленными, непомерной длины шарфами, чем напоминала чудовищной величины кокон. В то время как ноги ее яростно топтали педали сцепления и тормоза, она нашептывала себе под нос ободряющие слова, а временами пыталась безмятежно улыбаться.

С божьей помощью машина все же доехала до Южного Мардиана и рывком остановилась у высоченных кованых ворот. Запором им служила грубая бечевка, многократно продетая прямо сквозь узор изящной решетки. Сквозь вензеля и завитушки женщине удалось разглядеть примерно в миле на холме остов норманнского замка, торжественно пронзающий серое зимнее небо; из-за его развалин выглядывал чудовищный викторианский особняк.

Путешественница сверилась с картой. Сомнений быть не могло — перед ней был замок Мардиан. Потребовалось некоторое время, чтобы распутать затвердевшую на морозе веревку. А затем — определенные усилия, чтобы сдвинуть с места подпиравший ворота сугроб и открыть створки для проезда машины. Справившись с непростой задачей, она завела автомобиль внутрь, а затем снова вышла из машины — запереть за собой ворота.

— А к Роштеству утарил вдруг мороз! — процитировала она с легким тевтонским акцентом — в минуты особого волнения с ней это случалось. — Однако не видно никаких следов, — продолжала она говорить сама с собой, — какого-нибудь зайца или совы, благодарение богу… — С некоторых пор в кругу ее друзей выражение «благодарение богу» сделалось чем-то вроде соленого словца.

Неожиданно из-за придорожных кустов послышался пронзительный гогот, и оттуда с важным видом вывалилась стая гусей, которые, сердито крича, двинулись прямо на гостью. Та поспешила влезть обратно в машину, захлопнула дверь прямо перед их хищно раскрытыми клювами и надавила на газ. Проезжая по пустырю, она заметила краем глаза двух быков, которые с мрачным и подозрительным видом следили за машиной. Лицо женщины побледнело, но оставалось спокойным — она даже принялась напевать себе под нос песенку «Веселая карусель» из своего нового альбома «Потешки».

Когда путешественница подъехала поближе к строениям, то увидела, что для стен особняка явно использовали камень с развалин замка. «Это уже что-то», — подумала она. Преодолев последний ледяной склон, она миновала полуразрушенную норманнскую арку и очутилась во дворе. Только тогда бедолага смогла перевести дыхание.

Двор представлял собой полукруг, образованный крепостной стеной и новым домом. Тут и там громоздились кучи булыжника и буйно кустилась засохшая сорная трава. А в самой середине, на двух низких каменных колоннах, покоилась припорошенная снегом прямоугольная плита.

— Эврика! — воскликнула гостья.

На радостях она даже выпростала из-под толщи шарфов красный шелковый амулет и стала перебирать его, видимо таким образом надеясь приманить удачу. Затем поднялась по ступенькам крыльца и стала перед парадной дверью.

Дверь эта, как с удовлетворением заметила дама, явно перекочевала сюда с руин старого замка. Вместо звонка на стене имелся колокольчик — такой увесистый, что казалось, он не может быть настоящим и служит лишь деталью железного барельефа, изображающего двух эльфов. Однако стоило до него дотронуться, как раздался звон, способный разбудить и мертвеца. Агрессивные гуси, все это время преследовавшие странную посетительницу и наконец нагнавшие ее, еще больше воодушевились и, издав воинственный клич, бросились в атаку.

Встав спиной к двери, женщина попробовала усмирить их властным взглядом. Но не тут-то было — гуси продолжали оглушительно гоготать, а самые отважные пытались — правда, безрезультатно — взобраться по ступенькам. За шумом перепуганная дама не услышала, как позади нее скрипнула дверь.

— Вот несчастье-то какое! — раздался голос у нее за спиной. — Скорее проходите — я закрою дверь. А ну кыш, проклятые!

Вслед за этим гостью быстренько втащили в дом. Спасительницей ее оказалась рыжая худощавая особа, которая теперь смотрела на нее удивленными влажными глазами.

— Вы… — начала она. — Наверное, вы… Ну да, конечно, такая погода…

— Леди Алиса Мардиан?

— А… это моя двоюродная бабушка. Ей уже девяносто четыре, и мне кажется…

Жестом, полным достоинства, гостья распахнула пальто, а затем достала из внутреннего кармана небольшую карточку.

— Я понимаю, все это неожиданно, — затараторила она. — Наверное, следовало прежде написать вам… Но если честно, мне так не терпелось, меня так мучило любопытство — даже не любопытство, а какой-то прямо охотничий азарт, — что я не могла удержаться и приехала. Просто не в силах была такое откладывать ни на день и даже ни на час! — Она замялась. Подбородок ее подрагивал. — Вы взгляните, — сказала она.

Рыжеволосая особа послушно взяла у нее карточку.

— Миссис Анна Бюнц, — прочитала она, — Общество друзей британского фольклора, гильдия древних обычаев «Конек», Варвикшир, Бэппл-на-Баккоме, ферма Мориско. Боже мой! — охнула рыжая и, помолчав, добавила: — Как бы там ни было, заходите.

Она провела визитерку через холл, где оказалось не намного теплее, чем на улице, в почти такую же холодную гостиную.

Здесь было на что посмотреть. На стенах красовались огромные — от потолка до пола — средневековые портреты, беспорядочно расставленные столы и столики были погребены под горами старых фотографий и не менее древних безделушек, выглядывали одна у другой из-за плеча многочисленные статуи. В величественном камине стыдливо вился язычок пламени.

— Да вы садитесь, — неуверенно сказала рыжеволосая женщина, — миссис… э-э… Булке.

— Благодарю, но моя фамилия — Бюнц. Бюнц — через «ю»… Бю-юнц… — протянула гостья, старательно вытягивая губы трубочкой, как учитель фонетики. — Впрочем, если «ю» для вас слишком трудно, сгодится Бамс или Бумс. Главное, не надо ничего съедобного — никаких там «бу-лок-с»! — Она искренне рассмеялась собственной шутке, словно разговаривала со старой знакомой. — Как вы понимаете, это немецкая фамилия, — продолжала посетительница, хотя объяснений никто не требовал. — Я переехала сюда вместе с моим дражайшим — теперь уже покойным — супругом еще до войны. За это время, смею надеяться, мы уже основательно пропитались соками старой Англии. Однако, — голос миссис Бюнц дрогнул, как будто она собиралась сообщить какую-то пикантную новость, — однако вернемся к нашим баранам. Миссис… э-э…