Охотник на звездном снегу - Ярослав Смирнов

Лекс все еще не мог пошевелиться — ну никак.

Тут букиларий все-таки пальнул в робота. Техники присели. Лекс не отреагировал — на этот раз он намеренно даже не пытался что-то сделать.

— Любопытно, — после секундной паузы побормотал посланник, сверля лапифа взглядом. — И все-таки вы идиот, господин Онасандр… Что со связью? — резко бросил он техникам.

— Пока не можем наладить, господин Метон, — выпрямившись и разведя руками, беспомощно произнес один из них. — Все каналы словно топором обрублены. Но такого быть просто не может…

Посланник поморщился.

— И на что только потратили такие деньги? — сказал он с досадой. — Где же хваленая абсолютная защита?..

Вопрос был, очевидно, риторическим, потому что на него никто отвечать не стал: техники сосредоточенно ковырялись в аппаратуре, букиларий, не прореагировав на «идиота», уверенно вращал глазами, аргироаспиды, застывшие подле неподвижной Марсии, ни на что не обращали внимания, а последний цериец стоял себе просто так, никому не мешая.

Не сработала, стало быть, защита, удовлетворенно подумал Лекс. Мощный реактор у лапифа, мощный… свежее было масло, свежее…

Тут он присмотрелся повнимательнее к пятому церийцу — тому, кто ничем особенным не занимался: что-то крайне знакомое было в его лице, на кого-то он сильно смахивал… попробуем ассоциации…

Однако свободный полет Лексовой фантазии был прерван в самом начале.

— Есть связь!.. — радостно крикнул техник.

— Так, — резво повернулся к нему толстячок, как будто сразу позабыв про робота. — Вызывайте эскадру Иксиона. Немедленно! И передайте на…

— Связь установлена только на мателотном канале, — упавшим голосом произнес другой техник. — Дублирующие местные службы и автоматика стартовой площадки Бассейна…

— Что это значит? — резко спросил посланник.

— Я же говорю, господин Метон: мы можем связаться только со вспомогательными автоматическими системами в радиусе трех километров… в том числе и с электронным мозгом фрегата «Сотер», — поспешно добавил техник.

— А с обслуживающим персоналом?

— К сожалению, нет, господин посланник… Господин Метон процедил сквозь зубы какое-то церийское ругательство.

Эге, стало быть, у них тут и фрегат имеется, подумал Лекс, чувствуя, что пора (и уже есть возможность) двигаться, и в этот момент заговорил пятый цериец — тот самый, смутно знакомый.

— Не совсем понимаю, господин Метон, зачем нам в данный момент корабль, — негромко произнес он.

Лекс, который уже собрался отстрелить руки и головы державшим Марсию аргироаспидам, замер: цериец оказался бартендером из таверны на Забдицении.

…или опять похож — как и тот вигил? Или… ладно, подождем секунду… да и от Урса пока ничего нет…

— А я не понимаю, зачем нам оставаться здесь, господин Ясон, — слегка надменно произнес посланник. — Кстати, ваше присутствие в Мерагетском диоцезе я не могу назвать оправданным. Я понимаю, конечно, что вы, как представитель службы эсимнетов, наделены значительными полномочиями… но скажу прямо: лучше бы вы искали этого своего Наследника где-нибудь в другом месте. А я должен доложить о случившемся здесь Императору. И немедленно.

Вот тебе и два, подумал Лекс — одновременно и удивленно, и удовлетворенно: секретная служба церийцев, оказывается, тоже за мной бегала… и, похоже, бегает до сих пор. Знатная фигура велит… то есть триарий Звездных Охотников Александр Волк, однако…

— Мой господин, мы наткнулись на серьезное сопротивление. Много бронетехники. Кажется, подошли танки Темносского дронгона.

— Откуда? — быстро спросил Лекс у Урса. Способность управлять лапифом — и собой — почти полностью вернулась к нему: видел вот только не очень хорошо.

Не случайно все это было, ой, не случайно…

— Подземные коммуникации, мой господин.

— Справитесь?

— Да, мой господин. Но потребуется время. Слишком тесно.

— Что со связью?

— По-прежнему — нет, мой господин.

— Хорошо. Держите меня в курсе.

Во время этого короткого диалога церийцы продолжали бестолково препираться, но ничего существенного сказано не было.

Все? Все. Пора.

И…

— Мой господин, в вашу сторону движутся значительные…

Треск и грохот.

Эмпуза тебя…

Лапиф пошатнулся — сзади по корпусу ударили в несколько стволов, причем, кажется, пушки. Лекс, ругаясь нехорошими словами сразу на всех языках (как проворонил атаку с тыла, придурок, раззява?!), четырьмя выстрелами, как и собирался, отстрелил руки и головы аргироаспидам, что стояли возле Марсии, и бросился к девушке, на ходу поливая из пулеметов сунувшихся в развороченную дверь гоплитов.

Те не оставались в долгу: они, очевидно, не подумали, что кто-то из своих остался в помещении координационного центра, — почему не связались? Эмпуза их знает: наверное, у техников не оказалось личных коммуникаторов, — и теперь брызги и всякие искры из расстрелянной аппаратуры летели в разные стороны; огонь был плотным: церийцы явно рассердились.

Лекс не обращал внимания ни на обстрел, ни на тех пятерых, что остались в помещении — сейчас главным для него было защитить Марсию… да и этого Ясона он решил попозже отловить и допросить с пристрастием.

Посланник со товарищи — а также с визгом и криками, кто чего умел, — бросились кто куда. Гоплиты, кажется, сообразили, что стреляют по своим, и огонь прекратился, а когда Лекс, заслонив Марсию (при этом он сплющил и расширил корпус лапифа), развернулся к двери, то там уже никого не оказалось.

Лекс быстро осмотрел окрестности (все качества зрения вернулись к нему): тут — никого… и там — тоже никого. Похоже, господин посланник улепетывает, как только может… ну и ладно. Надо будет — догоним, фигня вопрос…

…а главное — вот. Марсия, девочка моя… Впрочем, Лекс тут же понял, что прозвучало это — пусть и в мыслях — несколько фальшиво: не хватило нежности, а зато медицины оказалось слишком много, что, впрочем, было вполне понятно.

Девочка Марсия с закрытыми глазами лежала в кресле. Лексу не надо было даже ее касаться, чтобы определить — с ней все в порядке, сон естественный, усиленный незначительной дозой безвредного успокоительного. Он видел, как толчками несется по венам кровь, как бьется сердце… ну и все остальное тоже видел: какие-то оплетенные прожилками мешочки, тугие узелки белесых — нервов, что ли? — и прочие внутренности… очень разноцветные: целая палитра, кости только вот красивые — белые, ровные… главное, что все работало исправно, и Лекс это четко понимал. Ни в самом теле Марсии, ни вокруг него гармонии цветовых пятен, их насыщенности и движения ничто не нарушало.

Первым делом — первым делом… ну, а девушки — несколько попозже.