Эшли Белл - Дин Кунц

Углы и плоскости зданий, окружающих мощенный кирпичами внутренний дворик, служили вящему прославлению дыхания моря, которое здесь представляло собой куда менее эфемерную материю, нежели туман, явственно медленно вращающийся против часовой стрелки. Биби ощутила, как таинственная сила тянет ее вверх, прежде чем она взобралась по ступенькам лестницы на балкончик перед дверью квартирки над гаражом.

Дверь оказалась незапертой. Внутри было пусто. Нечего красть. Вандалы были бы огорчены тем фактом, что здания все равно вскоре пойдут под слом, поэтому всем глубоко наплевать, что они здесь поломают.

Биби включила фонарик, частично прикрывая стекло ладонью так, чтобы его бледное свечение, чего доброго, не привлекло бы любопытство кого-нибудь снаружи. Мебель вывезли, когда дом продавали. Слой грязи и пыли покрывал теперь линолеум голубыми и серыми крапинками. Всюду валялись бумажки и панцири мертвых жуков. Кое-где линолеум потрескался и отстал от деревянного настила под ним.

Биби застыла на том же месте, что и в то утро, когда обнаружила мертвое тело. Тогда ей было десять лет. Он завтракал, и это случилось. На столе стояли глубокая тарелка с кашей и мелкая с гренками. Газета была развернута на страницах с редакционными статьями и письмами читателей. Он, должно быть, поднялся на ноги, а затем упал. Голова ударилась об угол стола. Капитан остался лежать на левом боку. Из носа и рта натекло небольшое озерцо крови. Кровь окрасила его глаза. На ресницах застыли кровавые слезы.

Сначала Биби подумала, будто его убили. Но даже после этого она не пустилась наутек, объятая страхом. Чувство утраты было настолько огромным, что вытеснило страх. Место осталось лишь для скорби.

«Нет, дедушка. Нет! Нет! Нет! Ты мне нужен, дедушка».

Впервые она вслух назвала его дедушкой. Первые недели после переезда в квартирку над гаражом она понятия не имела, что Капитан – мамин папа. Он навсегда остался для нее Капитаном. Старик тоже не возражал, так как подозревал, что Нэнси будет злиться, если Биби все время станет повторять слово «дедушка». Для нее самой он был ни папой, ни отцом, а Гюнтером. Так его звали. Капитан говорил, что Нэнси, в общем-то, права. Он никогда не был образцовым отцом, поэтому не заслуживает, чтобы его звали папой. Вот только Биби казалось, что дедушка из него получился просто идеальный.

Между Нэнси и Капитаном не замечалось вражды. Они попросту были отчуждены друг от друга и не знали, как навести мосты взаимопонимания. Это обстоятельство печалило обоих. Иногда между ними пробегали искорки симпатии, однако разглядеть их мог лишь тот, кто способен видеть и понимать, как могла бы сложиться ситуация при других обстоятельствах.

Коронер пришел к выводу, что причина смерти – редкая разновидность аневризмы, которая обрушилась на его организм со всей своей гибельной силой. Капитан даже понятия не имел о своей болезни. Он настолько быстро истек кровью, что надежды на спасение не было.

Нэнси рыдала, сама удивляясь глубине своего горя.

Недели, последовавшие за смертью Капитана, были тяжелы для всех, особенно для Биби. Когда золотистый ретривер пришел к ней во время дождя, она обрела друга, в котором так сильно нуждалась. Она назвала его Олафом в честь второго имени Капитана… Гюнтер Олаф Эриксон, корпус морской пехоты США, в отставке.

Биби предупреждала пса, чтобы он держался подальше от квартиры потому, что там обитает зло, но ничего злого там не было до тех пор, пока в комнатах над гаражом жил Капитан. Из-за него это место было хорошим. Зло пришло после его смерти.

Сейчас, по прошествии двенадцати лет после тех страшных дней, Биби вернулась сюда, чтобы проверить, обретается ли здесь до сих пор зло или нет. Если она и не найдет тут саму скверну, то, по крайней мере, обнаружит что-то, способное помочь ей припомнить, что же на самом деле произошло на чердаке. Она написала в своем небольшом перекидном блокноте, что инцидент был одним из трех целенаправленных случаев забывания. Все это каким-то образом повлияло на возникновение того безумия, в котором она сейчас оказалась.

Называй это шоковой терапией или отчаянием.

У нее не было с собой заправленной бутаном зажигалки. По дороге из мотеля к «хонде» она выбросила ее в мусорную урну. В торговом центре другой зажигалки Биби не покупала. Если у нее случится очередной прорыв и она вспомнит нечто важное, применить трюк Капитана ей будет уже труднее, она не сможет стереть из памяти вновь возвращенные воспоминания и, возможно, сумеет их использовать.

Следуя за лучом фонарика, Биби прошла из кухни в пустую гостиную. Темнота вернула себе квартиру позади нее. Тьма царила по обеим сторонам от Биби. Сумрак впереди с неохотой отступал перед холодным белым светодиодным лучом фонарика.

Девушка еще на кухне ощутила неприятный запах, но не особо резкий. В спальне он усилился, превратившись в вонь. Два года полного запустения дали о себе знать. Плесень расползалась по стенам, а мыши безнаказанно справляли здесь свою нужду.

Открыв стенной шкаф, Биби потянулась левой рукой к качающемуся тросу и дернула вниз складывающуюся лестницу.

83. Чего ты хочешь больше всего?

Биби не зажгла свет на чердаке. Скорее всего, электричество уже отключили, готовя здание к сносу. Даже если провода остались под напряжением, она предпочла не подниматься в свете ряда голых лампочек, тянущихся от одного конька крыши к другому. Двенадцать лет назад Биби очень радовалась этому свету, тогда, но не теперь. В прошлый раз она немного побаивалась и ожидала чего-то не совсем хорошего. Ей хотелось воспроизвести в себе точно такие же чувства, чтобы подхлестнуть собственную память. По мере того как она взрослела, испугать Биби становилось все труднее и труднее. Тьма может поспособствовать ее страху.

Когда девушка добралась до верхней ступеньки лестницы, она ступила на чердак. Луч фонаря посеребрил туман, пробивающийся сквозь забранное сеткой чердачное окно, расположенное сразу под свесом крыши. Медленно движущаяся масса почти пульсировала, словно эманация, призванная из другого мира во время спиритического сеанса. Девушка вспомнила длинные пальцы тумана, проникающие на чердак через то же отверстие двенадцать лет назад тем воскресным утром.

Центральный проход все так же тянулся вдоль стеллажей, хотя от всего того, что прежде на них хранилось, не осталось и следа. Стеллажи были подбиты с одной стороны листами мазонита. Это мешало увидеть, что прячется между ними, до тех пор, пока не подойдешь и не заглянешь туда.

В то давнее воскресенье в предпоследнем из рядов слева от нее, должно быть, она видела привидение. Сейчас, впрочем, Биби не рассчитывала застать его там. Девушка надеялась лишь на то, что, стоя там же и так же доведя себя до похожего психологического состояния, она может вспомнить нечто важное, что спаслось от огня трюка с забыванием, которому ее научил Капитан.

Фонарик осветил тьму слева. Никакой фигуры там не стояло. Она поглядела направо. Тоже никого.

Последний, перпендикулярный главному, проход между стеллажами оставался неосмотренным ею, но логика настаивала на том, что Биби не должна сходить с прежнего места. Девушка посмотрела налево, стараясь вспомнить, кто или что двинулось тогда к ней из тени на свет.