Ведающая Водой - Алёна Носова

потянулись одаренные маги со всего севера… Признаться, я начинаю забывать то время, – Отшельник печально опустил плечи. – Но не о том сейчас речь. Я был немногим старше тебя, когда в одну из ночей меня разбудил стук в дверь. Это оказался учитель. Он был чем-то взволнован, ходил по комнате из угла в угол. На его одежде я заметил пятна крови, но не стал спрашивать откуда они.

Отшельник попробовал отвар и огляделся в поисках чистой посуды.

– Учитель спросил, готов ли я выполнить его задание. Для меня такая просьба была честью! Тогда он сказал: «Небо на западе затянули тучи. Тебе нужно переждать грозу на востоке. Жди, и я явлюсь тебе во сне». Только эти три коротких предложения… Мне оставалось лишь кивнуть в ответ, хотя я так ничего и не понял. Выполняя волю учителя, ранним утром я покинул Сковос и отправился на восток. Заходя в деревушки или встречая путников на дороге, я слышал одно и то же: слухи о новой войне. Мне это казалось пустыми сплетнями. Я достиг подножья гор, когда лучилось страшное: Сковос был до основания уничтожен вандами! Как мне хотелось броситься назад… Но я не посмел ослушаться учителя. Меня не покидала мысль, будто он хотел, чтобы я выжил в этой войне. Скрипя сердце, я продолжил путь в неизвестность. И вот однажды, когда первые морозы сковали землю тонким льдом, мне приснился сон, который я помню по сей день. Белый, как парное молоко, туман окружил меня. Я шагнул в него, а навстречу мне вышел учитель. Он сказал, что это место – преддверье мира мертвых, поэтому живому нельзя долго находиться здесь. Затем он взмахнул рукой, и мне явились видения – берег реки, текущей посреди равнины, и земля, пропитавшаяся кровью четверых людей. «Укажи старшим это место, – сказал учитель, кивая на устье реки, впадающей в море. – Здесь они найдут меня и моих братьев».

Отшельник разлил отвар в плошки. Сая попробовала отказаться, но он с силой всучил ей пахучее варево.

– Тебе понадобится много сил, так что пей, – приказал он строго.

– Пока мы сидим здесь, попивая отвар, стражники могли уже дойти до Убежища! – резко ответила Сая.

– Изгоем больше, изгоем меньше – кто заметит? – пожал плечами Отшельник, размешивая золу в очаге. – Наш разговор куда важнее… Наказ учителя мной был исполнен в точности. Вернувшись на родину, я обнаружил несколько старших учеников из числа тех, кто в во время войны находился на равнинах, и рассказал им свой сон. Они отправились в указанное место, где им удалось отыскать останки Великих. Вопреки ожиданиям, создание единого Саркофага не укрепило братские чувства между народами. Вражда прочно укоренилась в наших сердцах. Мой народ принял тяжелое решение оставить родные леса и найти место, где начнется новая история моах. Но для того, чтобы исполнить задуманное нашими магами, кто-то один должен был остаться. Я вызвался сам, и собратья приняли мою жертву. Они ушли, оставив священный лес на мое попечение. По руслу Тиуры от Соляного моря на западе до Грозовых гор на востоке – и дальше на север, где чаща становится непроходимой, я собственной кровью начертил непрерывную цепь рун. Не просто хранитель – я часть северных лесов. Никогда больше мне не переправится на левый берег Тиуры! Здесь, в уединении и тишине, под защитой свирепых слуг, я посвятил себя изучению перепутий, ожидая, когда Саркофаг напоится кровью потомков четырех.

Отшельник встал, распихивая ногами шкуры. Сая увидела, что в центре комнаты на каменном полу высечен круг, в который была вписана звезда с пятью лучами. Ее острая вершина смотрела на север.

– Я звал тебя за этим, ведающая Водой! Погляди! – воскликнул Отшельник. – Это – священный круг пяти стихий.

– Пяти? – переспросила Сая.

– Верхняя вершина символизирует мир духов, – Отшельник вытащил из-за пазухи мешочек с рунами. – Только здесь, в древнем Святилище моах, для того, чтобы попасть в междумирье, тебе не нужно находиться при смерти. Если ты согласна, я перенесу тебя в пограничное пространство между жизнью и смертью; там ты встретись того, кто расскажет всю правду о священном для вас Саркофаге! А я тем временем сниму печать с твоих сил.

Сая мыслями оглянулась в прошлое. Айне, отряд Сорсуса Карлала, Лим… Сколько людей пострадало, прежде чем она смогла добраться сюда! Прав на сомнения у нее не было. Без колебаний Сайарадил вошла в круг.

Отшельник опустился на колени и принялся выкладывать внешний круг из плотного кольца рун. С последней из них ноги Сайарадил подкосились, и она упала, с размаху ударившись о каменный пол. Из ее носа потекла тонкая струйка крови. Отшельник хлопнул себя по лбу и дернулся было к ней, но замер на границе круга, беспомощно опустив руки.

***

– Сайарадил, встань!

Сая открыла глаза и поспешила подняться на ноги: ей показалось, что она уснула на уроке в Храмовой школе. Она стояла посреди белого тумана – казалось бы, привычного, но на этот раз что-то неуловимо изменилось. Туман вроде бы стал реже и не лежал, как раньше, неподвижно, а клубился, словно пар или кучевые облака.

– Лейв? – позвала Сайарадил.

– Оглянись, – раздалось за спиной.

Сая обернулась и охнула, одновременно отскакивая в сторону. Позади нее стояла величественная статуя из белоснежного камня. Статуя изображала обнаженного мужчину, сложившего на груди руки. Черты его лица были вырезаны слишком резко, как будто скульптор пытался подчеркнуть твердость характера своего натурщика: высокие скулы, заостренный подбородок и напряженные морщины на переносице – казалось, что он способен вынести все невзгоды, что выпадут на его долю.

– Это мой настоящий облик, – сказал голос; казалось, что говорит сама статуя.

– Я узнала тебя, – прошептала Сая.

– Нужно держать какую-то форму, чтобы не сойти здесь с ума, – проворчала статуя, не размыкая губ.

Сайарадил вежливо улыбнулась и отвела глаза: одно дело – разглядывать неживую статую обнаженного мужчины, и совсем другое – разговаривать с ним.

– Тебе неуютно, – понял голос.

По белому туману пробежала рябь – и вот Сайарадил стоит в пышном саду среди разросшегося мирта и цветущего олеандра; яркое солнце слепит глаза, по голубому небу плывут низкие облака…

– Что это? – ахнула Сая, оглядываясь – сад простирался кругом вплоть до далекой линии горизонта.

– Всего лишь глупая фантазия. В этом мире можно вообразить что угодно, но оно никогда не станет настоящим, – пояснила статуя, торс которой теперь был закутан в пурпурную тогу, расшитую золотым узором.

Сайарадил прикоснулась к нежно-розовому цветку олеандра – и тот растаял, туманом окутав ее исполосованные шрамами пальцы. Сая посмотрел на них