Мятежный дух - Барб и Дж. С. Хенди

Словно молния пронзила ее от макушки до пят, и все мышцы скрутила судорога.

Бурный поток силы хлынул в ее плоть от этого случайного касания и наполнил ее до краев.

Магьер отдернула руку, перекатилась и вскочила. Сгэйль отбивался от Мальца, но пес вдруг развернулся и помчался в другую сторону.

Он охотился — как сама Магьер, — и ее голодный взгляд отыскал его новую добычу.

К ней, оскалив желтоватые клыки, мчался черный пес с седой мордой.

* * *

Лисил слышал, как Магьер издала хищный вопль, бросившись на одного из анмаглахков, видел, как сзади на нее набросился Сгэйль. Малец сбил Сгэйля с ног, но и Магьер тоже упала. Когда она поднялась и, содрогаясь всем телом, отдернула руку от березы, Лисил увидел ее лицо.

Острые зубы… клыки… мокрое от слез лицо… радужки, залитые чернотой, так расширились, что почти не видно белков. Лисил сорвался к ней.

Бротан заступил ему дорогу, и полуэльф с разгону набросился на него.

— Лисил… не надо! — услышал он крик матери.

Бротан открытой ладонью ударил его в грудь, и Лисил на миг перестал дышать. Только этого было мало, чтобы его остановить.

Он упал на Бротана, и оба они рухнули наземь. Бротан попытался схватить Лисила, но тот успел откатиться. Когда он вскочил на ноги, мимо него, держа что-то обеими руками, пробежала Винн. Размахнувшись, она швырнула этот загадочный предмет, и лишь тогда Лисил увидел, что Магьер атакует крупный седомордый маджай-хи.

Из корзины, которую швырнула Винн, полетели во все стороны какие-то пухлые белые кругляши. Корзина ударила атакующего пса в плечо. Удар застиг черного маджай-хи врасплох. Он отпрянул вбок, и тут к нему подлетел Малец. Псы закружили друг напротив друга, рыча и щелкая зубами.

Оша наконец-то решил вмешаться в происходящее и бросился вдогонку за Винн.

Лисил, пятясь, боком обходил Бротана, чтобы добраться до Магьер… но наткнулся на кого-то другого.

Он круто развернулся, занеся кулак, чтоб ударить подобравшегося сзади анмаглахка. Перед глазами мелькнуло нечто мерцающе-белоснежное, и запястье Лисила стиснули мертвой хваткой.

Мать вывернула его руку, да так, что он согнулся. И тут же выпрямился, ужаснувшись тому, что едва не натворил.

Нейна обожгла его гневным взглядом:

— Кого ты сюда привел?!

Лисил замешкался, не зная, что ответить, и тогда его мать подняла голову. Взгляд ее был неотрывно устремлен на Магьер.

* * *

Сознание Вельмидревнего Отче металось вокруг поляны, перемещаясь из одного дерева в другое. Все, что он увидел из недр вяза, потрясло его до глубины души, в том числе и нападение странного маджай-хи на его бесценную Фретфарэ. Затем его мысленный взор остановился на Магьер.

Далеко от поляны, в сердце гигантского дуба, Вельмидревний Отче свернулся дрожащим клубком дряхлой плоти. И никто не слышал его жалобного хныканья.

Он увидел, как бледная женщина с лицом хищной твари оперлась ладонью о ствол дерева. Он почуял, как от этого прикосновения содрогнулся весь лес. Ему было так больно, словно у него вырвали кусок плоти.

Древняя память ворочалась в глубине его сознания. Охваченный тошнотворным страхом, Вельмидревний Отче метался вокруг поляны, перемещаясь все ближе к бледному чудовищу.

* * *

Вся безудержная ярость Магьер обратилась против Сгэйля.

— Нежить! — прошипел он, и в его руке блеснул клинок.

Магьер видела в нем всего лишь еще одно препятствие на пути к Лисилу. Она открыла рот, но не произнесла ни слова. По кустарнику у нее за спиной на краю поляны пробежал едва уловимый шорох.

Сгэйль поднял руку, но не нанес ей удара, а только выкрикнул по-эльфийски какой-то приказ. Взгляд его ни на миг не отрывался от Магьер, и ужас, написанный на его лице, подхлестывал ее голод.

— Стойте! Все стойте! Прекратите немедленно!

Низкий властный окрик Бротана прокатился по всей поляне. Магьер, резко поворачивая голову, огляделась в поисках угрозы. Позади рослого эльфа стоял Лисил, и Нейна крепко сжимала его запястье.

Оша прижимал к себе Винн, обхватив ее обеими руками.

— Магьер… хватит! — выкрикнула Хранительница. — Ну пожалуйста… успокойся, возьми себя в руки!

Неподалеку стояла на коленях Фретфарэ с открытым ртом, глядя на белоснежную маджай-хи, не позволяющую ей встать. Рядом с ними пружинисто подобрался Малец, преграждая путь крупному черному псу. Прочие маджай-хи уже кружили вокруг них, подбираясь все ближе.

Магьер ощутила, как голод отступает, уходит внутрь нее, — и тут же заныла от боли голова. Чем слабее становился голод, тем сильнее охватывала ее дрожь. Как будто она слишком много выпила… проглотила… поглотила… то ли любимого чая Винн, то ли чужой жизненной силы.

Пошатнувшись, Магьер отступила назад и запнулась о корни кустарника. Она потеряла равновесие и, чтобы не упасть, обхватила обеими руками ствол дерева.

И снова ее пронзила невидимая молния.

Мир перед глазами померк, и в этой неожиданно наступившей темноте на сознание Магьер обрушились странные, чужие и чуждые звуки и образы.

Скорчившись в своем древесном алькове, Вельмидревний Отче хватал ртом воздух, задыхаясь от боли.

Это бледнокожее чудовище коснулось березы в тот самый миг, когда в дерево проскользнуло его сознание.

И Вельмидревний Отче ощутил, как жизненная сила березы стремительно утекает в плоть бледной женщины. Как будто она коснулась его самого, как будто кормилась его силой… И тогда древняя память всколыхнулась в нем, с головой окунув в море страдания.

Вот такой же, как эта женщина, явился за ним тогда во тьме… много, много лет назад.

Сорхкафарэ — Свет на Траве. Так его звали в те времена.

Изможденный, измученный, он рухнул на шерстяное одеяло, превратившееся в грязную подстилку за месяцы изнурительных переходов. И так лежал в темноте шатра, не заботясь даже о том, чтобы обработать свои раны.

Только два его командира выжили в этот день. Сегодня на поле боя он потерял больше офицеров, чем за весь прошлый месяц. Кто-то позвал его снаружи, но он не ответил. Поколебавшись, голос снаружи продолжал:

— Войска людей и гномов понесли такие потери, что не могут больше идти в бой. Они вынуждены отступать.

Какие потери у врага — неизвестно. Закрывая глаза, Сорхкафарэ видел только бескрайнее море мертвых тел, которое осталось позади, на холмистой равнине. В этот день враги пятикратно превосходили числом скудные силы союзников.

И опять Сорхкафарэ ничего не ответил. Он сейчас не мог видеть лица выживших и, даже если открывал глаза, все равно видел только лица мертвых.