Длинные версты - Владислав Конюшевский

Под конец речи я что-то разошелся и уже чуть ли не кричал. Но это возымело свой эффект. Собеседник, получив небольшой командирский разгон, заметно посвежел лицом и вроде как отказался от оккультных подозрений, но когда уже возвращались, неожиданно радостно выпалил:

– А вот насчет смены личины я, кажется, понял, как оно было! И без всякой мистики!

– М-м?

На мой молчаливый вопрос Женька воодушевленно продолжил:

– Скорее всего, никто ни в кого не превращался. Просто они действовали так же, как мы – полностью живя в образе того, кого представляли. Как вы учили – надо просто создать нужный настрой и проникнуться этим. Ведь когда вы себя за Гарсию выдавали, никому и в голову не пришло, что вы не испанец.

Я кивнул:

– Так же как и насчет тебя в образе Рауха. Получается, и ты колдун. Только начинающий.

Барон польщенно хмыкнул, и я, видя, что его окончательно отпустило, пошел заниматься другими командирскими делами. При этом думая, что Бергу хорошо. Он успокоился. А вот мне как быть, если слух окажется верным, и тот «запорожец» действительно на штык налетел? Ведь подобных случайностей просто не бывает. И что я тогда сотворил возле озера, непонятно. А главное, совсем неясно, как именно это произошло и что надо сделать, чтобы повторить? Или наоборот – ни в коем случае не повторять. В общем – вопросы, вопросы и все без ответа…

А наутро, когда батальон готовился к рейду на соединение со своими войсками, опять появилась разведка. Ребята еще затемно укатили проверить обстановку, а теперь, вернувшись, принесли сногсшибательную весть. Войска гайдамаков из Маловодного уходят. По слухам, куда-то под Киев, на подавление разрастающегося восстания. Вот так-то. Я и сам офигел. Но никаких митингов по этому поводу устраивать не стали, а просто, собрав командиров подразделений, сделали короткое сообщение, после чего, загрузившись в машины и повозки, неспешно двинули в сторону моря. Через хорошо укрепленные позиции на Перекопе прорываться бессмысленно (немцы там знатно окопались). Через Сиваш невозможно было бы протащить технику. Поэтому, связавшись со штабом фронта, обеспечили себе эвакуацию «Эльпидифорами» из небольшой бухточки с причалом, куда нас сопроводят греки-контрабандисты.

Загрузка на корабли, вопреки моим опасениям, прошла нормально. Даже никого и почти ничего не утопили в процессе. О высадке в Севастополе можно не говорить. Потому как разница между узким деревянным и полноценным, приспособленным для приема техники причалом это земля и небо.

Только выпала возможность, сразу связался с Фрунзеэ, который, как оказалось, успел сменить фамилию, став полноценным Фрунзе. На фронте за это время, пока мы ходили по морю (отметьте, не плавали, а именно ходили, потому что этим вопросом мне весь мозг вынесли), ничего не происходило. Немцы вообще в последние дни вели себя как-то вяло. Поначалу пробовали атаковать, но попав под сильный артиллерийский огонь, как окопались, так и замерли в ожидании неизвестно чего.

Поэтому батальон был размещен в казармах, и бойцы, получив все положенные выплаты, готовились к получению увольнительных. Кстати, вот интересно, раньше никогда нигде не читал и не слышал о том, как решался женский вопрос в Красной Армии во времена революции. Максимум могло проскользнуть что-то невнятное, насчет «сговорчивой вдовушки» или «истомившейся солдатки». А в остальном – все как один были бесполыми ангелами, думающими лишь о счастье для трудового народа. Ну разве что песня про черта, из детского фильма «Неуловимые мстители», навевала интересные мысли.

Но реальность оказалась гораздо прозаичнее. Ангелами, а тем более бесполыми, бойцы становиться категорически не собирались, и поэтому личный состав, попав в город, тут же принялся чистить перышки и подсчитывать наличность, готовясь в забег по бабам. Комиссару пришлось даже речь толкать, потрясая пачкой презервативов, с призывом к безопасному сексу. Ну и хмурый командир добавил, что если кто-то пренебрежет словами Лапина и «намотает на винт», то командир этот «винт» оторвет под самый корешок. Ну а вылет с батальона гарантирован автоматически, потому как мне сифилитики среди сослуживцев не нужны. Тем более что резиновых изделий с немецкого склада (еще при захвате бронепоезда) мы умыкнули более чем достаточно. Часть оставили Грине, а несколько коробок мудрый Григоращенко приберег для батальона. И вот теперь, перед gross походом по севастопольским проституткам, вся эта резина пришлась в тему.

Потом была бурная встреча с руководством города, газетчиками и хроникерами. Дня через два состоялся здоровенный митинг, где, помимо прочего, зачитывалась поздравительная телеграмма батальону морской пехоты от советского правительства. При этом открытым текстом сулился очередной наградной дождь.

Еще пару дней заняли митинги поменьше, встречи, рассказы, споры, консультации и прочие утрясания. В общем, своими делами (мне очень надо было попасть на завод) получилось заняться лишь к началу недели.

А на СевМоре сразу, после посещения заводского комитета, проторенной дорогой двинул к токарям, чтобы посмотреть, как обстоят дела с отданным на модернизацию MP-18. Зайдя в цех и вдохнув запах окалины, масла и нагретого металла, улыбнулся подошедшему мастеру. Радушно поздоровавшись, уже заранее, по хитрой физиономии Георгия Архиповича понял, что дела обстояли неплохо. И не ошибся. Получив в руки пистолет-пулемет, с удовольствием оглядел тщательно зашлифованные швы горловины приемника и, мягко вогнав в него прямой магазин (как родной вошел), прикинул, как из него целиться. М-да… не очень, но по сравнению с тем, что было, просто шикарно! Потом я возжелал испытать машинку в деле. Там, за цехом, для этого было вполне подходящее место. Но тут Архипыч развел руками:

– Извини, товарищ Чур, но патронов у нас больше нет.

Такому заявлению был очень удивлен.

– Ититская сила, я ж вам два цинка оставлял? Вы их что – расстреляли?

Полный недобрых предчувствий, быстренько сделал разборку автомата, заглянув в ствол. Странно – нарезы вполне нормальные. Можно даже сказать новенькие. Удивленно оглянулся на мужика, но тот лишь пожал плечами, не переставая хитро улыбаться. Ладно… повыщелкивали патроны, взяв «бубен» у одного из охранников, и переснарядили их в новый. Потом начались испытания. Шмалял по дощатому щиту, прислоненному к кирпичной стене, и короткими и длинными очередями. Правда, особо разогнаться не получилось, так как магазин быстро закончился. Но задержек не было. И это показатель. Стоящий за спиной Георгий Архипович поинтересовался:

– Ну как?

Показал большой палец:

– Шикардос! Спасибо огромное! А вы когда отстреливали, задержки или перекосы были?

Архипыч, разгладив усы, солидно ответил:

– Поначалу немного были, но напильником подработали и все заработало. И еще там, где патроны из двух рядов в один переходят, трение большое, поэтому могут быть задержки на последних выстрелах. Но это не исправить. Либо надо переделывать систему досылания патронов. Вот, как на другом автомате сделано…