Мера хаоса - Дмитрий Казаков

Бывший сапожник просто упал и постарался не дышать. На ногах остался только редар, но когда гадость, несущая безумие, рассеялась, он выглядел столь же разумным, как и раньше.

— Стройтесь в ряд, — велел редар заметно поредевшему отряду оруженосцев. — Щиты поднять. Кто выйдет из строя — зарублю на месте. Ясно?

Если даже кто-то чего-то не понял, то вопросов задать не осмелился.

Их поставили на кусок Стены, где палисад выглядел так, точно его долго и упорно жевали. Под ногами хрустели щепки, там и сям валялись покореженные трупы людей.

Тела чудовищ, как догадался Хорст, истаивали в свете Священного Куба.

От края Стены начиналась тьма, в ней что-то шевелилось, высовывало клешни, жвала и когти. Все это надо было отрубать, не давая исчадиям Хаоса забраться наверх. Хорст размахивал мечом, руки тяжелели, а сердце стучало с натугой, будто дятел, пытающийся продолбить дупло в скале. Потом что-то случилось, и он не сразу взял в толк, что рев, терзавший уши, стих.

— Неужели все? — прошептал Хорст и не услышал собственного голоса.

На Стену больше никто не лез, сверкание на востоке слабело, исполинские силуэты истончились и пропали, а потом вдруг оказалось, что вокруг — тихая зимняя ночь.

Выли где-то на западе, в лесах, волки, и медленно тух Священный Куб.

— Слава Владыке-Порядку, — редар вытер лицо, — отбились! Осталась ерунда — предать земле погибших…

Рассвет Хорст встретил на Стене — точнее, на лестнице, которая к ней примыкала. На пару с братом Ситольфом он стаскивал по ступенькам тело очередного бедолаги, которому сегодня ночью не повезло. Внизу дожидались наполненные трупами телеги. Кони беспокойно фыркали и мотали хвостами, на деревьях каркало воронье, слетевшееся, судя по всему, со всех окрестных лесов.

— Ну что, много еще там, во имя Владыки-Порядка? — поинтересовался командор, когда закоченевшие на морозе останки были помещены среди собратьев.

— Вроде все, господин, — ответил брат Ситольф. Хорст с ужасом представил, что им еще раз придется взбираться на Стену, и его затрясло от отвращения. Всю ночь после схватки они сносили вниз павших соратников. Хорст замерз, его тошнило от запаха мертвечины, руки и ноги то и дело охватывали судороги.

— Тогда идите с нами, — приказал ре Вальф и повернулся к вознице, — трогай!

— Куда это мы? — спросил Хорст, бредя за надрывно скрипящей телегой.

— На кладбище, — понуро отозвался брат Ситольф.

Широкая тропа, идущая в обход поселка, петляла между темно-зеленых елей, небо выглядело таким чистым, точно его отмыли и заново выкрасили синим. Не верилось, что эта красота может соседствовать с кровавым ужасом, который творился здесь ночью совсем рядом. Кладбище оказалось громадной вырубкой. Там и сям виднелись торчащие из глубокого снега кубические надгробия. В одном месте земля была обнажена, а на краю здоровенной ямы стояли несколько оруженосцев с лопатами и служитель Порядка в парадном облачении. Телеги, взвизгнув последний раз, остановились.

— Выгружайте, — велел командор, — а вы брат, начинайте службу.

Служитель забормотал заупокойную молитву, а оруженосцы принялись по одному вытаскивать тела и кидать их в яму. Те падали с глухим стуком, точно дрова. Кружащиеся над головой вороны досадливо каркали.

— Нам еще не самая плохая работа досталась, — сказал Хорст, глядя на сбитые в кровь руки одного из тех, кто всю ночь долбил мерзлую землю.

— Ага, — согласился брат Ситольф.

Молитва завершилась точно в тот момент, когда последнее тело оказалось брошено в братскую могилу. Служитель осенил всех знаком Куба и облегченно вздохнул.

— Заваливайте, — голос ре Вальфа был холодным, как зимнее утро, — а вы, братья, свободны.

До поселка доехали на освободившейся телеге. Несмотря на тряску и скрип, Хорст все время ловил себя на том, что засыпает, а один раз чуть не свалился в сугроб.

Барак, всегда бывший неуютным и холодным, сейчас казался самым желанным местом в мире. Хорст почти добрался до двери, когда из-за угла выскочил Авти и схватил его за руку.

Хорст вздрогнул:

— Чего тебе?

Шут дождался, пока брат Ситольф скроется внутри, и только после этого торжественным шепотом ответил:

— Пока была суматоха, я спер на складе отличную длинную веревку!

— Ну и что? — Хорст ощущал, что после всего пережитого ночью просто не в силах соображать.

— А то, дурья твоя башка, что с ее помощью мы переберемся на ту сторону!

— Что-то я уже не уверен, что хочу туда идти. — Перед глазами замаячили лезущие из тьмы чудовища, колышущиеся на горизонте столбы огня.

— Что? Ты струсил? — Авти едва не подпрыгнул от возмущения. — Так зачем мы плелись сюда через весь Полуостров? На кой ляд Родрик с тобой возился? Это все зря, что ли? Учти, если надо, я тебя на ту сторону на собственном горбу перетащу!

Хорст вздохнул. Спорить не было сил, но сама мысль о том, что придется погрузиться в бушующий на востоке ужас, заставляла цепенеть руки и ноги и отдавалась болью в сердце.

— На горбу? Так ты что, собрался идти со мной?

— Конечно. — Авти кивнул. — Не бросать же тебя одного!

— А Хаос?

— А что Хаос? — Шут фыркнул, — Мне он точно ничем не повредит. Кроме того, если уж идти за Стену, то как раз после такой катавасии. В это время чудовищ становится куда меньше.

— Меньше так меньше. — Похоже было, что от Хорста больше ничего не зависело. — Надеюсь, мы отправимся не сегодня?

— Ну, тебе надо отоспаться, — Авти проявил великодушие, столь же свойственное ему, как зайцу отвага, — а кроме того, нам нужна безлунная темная ночь… Недели три придется подождать.

— Да, а магу ты как сообщишь о дне выхода? — Язык заплетался. Хорст чувствовал, что еще немного, и он просто свалится прямо рядом с крыльцом.

— Он сам узнает. — Лицо Авти изменилось, на нем проступила тревога. — Эй, что с тобой?

Бывший сапожник хотел чего-то сказать, но не успел и с облегчением рухнул в круговорот беспамятства.

Хорст лежал в темноте и слушал, как за стенами барака беснуется и воет метель. Его трясло, но вовсе не от стужи. Шел последний день Холодного месяца, и именно на сегодня Авти назначил вылазку за Стену.

Слышно было, как храпят и посапывают соратники, потрескивают угли в ближайшей печи. У двери душераздирающе зевал караульный, в обязанности которому вменялось охранять покой братьев.

Незаметно проскользнуть мимо оруженосца, сторожащего барак, удалось бы разве что мыши, так что поначалу Авти планировал оглушить его. Но три дня назад, когда Хорст в очередной раз стоял на посту у ворот, из снежной круговерти вывалился Родрик.