Стальной корабль, железный экипаж. Воспоминания матроса немецкой подводной лодки U­505. 1941—1945 - Ганс Якоб Гёбелер

Именно фосфоресценция убедила Ланге, что мы должны как-то решить проблему с крышкой кормового торпедного аппарата. Несколько наших ребят надели индивидуальные дыхательные аппараты и погрузились метра на три под воду, чтобы вручную ликвидировать неисправность. После более чем 20 часов работы они освободили механизм крышки торпедного аппарата, и мы смогли избавиться от торпеды Т-5, вытолкнув ее из трубы сжатым воздухом.

Следующие несколько дней мы ходили туда-сюда, подобно охотничьей собаке, которая пытается обнаружить запах следа своей добычи. По-прежнему не было никаких вражеских целей. Мы все очень нервничали и испытывали невероятную досаду. Я так беспокоился, что даже забросил свои уроки английского языка.

Наконец во второй половине 10 мая мы заметили очень крупное британское грузовое судно, проходящее у нас по корме. Впервые за очень долгое время мы почувствовали, как нами овладел охотничий инстинкт. Судно было значительно больше 10 000 тонн водоизмещением, и, потопи мы его, это принесло бы в наш общий фонд более 50 000 марок. Мы проделали больше 4300 миль (около 8000 км) во время этого похода и горели желанием потопить это вражеское судно. Ланге развернул лодку, и мы пустились в погоню. Этот сухогруз, однако, имел очень мощные машины, которые давали ему хороший ход. Наши дизели, даже развивая полный ход, могли превзойти его по скорости узла на два (примерно 3,6 км/час).

Наши дизели работали вроде бы отлично, но в правом двигателе, похоже, загорелось масло, поскольку он выбросил через выхлопную трубу большой клуб голубого дыма. Вероятно, кто-то заметил этот клуб в то же время, что и мы, поскольку наш командир засек эсминец, идущий от линии горизонта в нашем направлении с большой скоростью. Быстрая проверка по справочнику силуэтов боевых кораблей показала, что это эскортный эсминец класса Atherstone, одного из самых современных и опасных типов в Королевских ВМС Англии. Времени на маневрирование уже не было, и Ланге отдал нам приказ погрузиться на перископную глубину и приготовить для пуска одну из этих торпед Т-5 («разрушительные убийцы»).

Но и командир эскортного эсминца тоже был не промах. Вместо прямой атаки на нашу лодку он начал применять метод охоты за подводными лодками «бросок и свободный полет». Подобная тактика состоит из короткого броска на полной скорости, за которым следует минутное скольжение по поверхности воды с выключенными моторами. Такая тактика позволяет эскортному акустику как можно более точно определить местоположение погрузившейся лодки. С другой стороны, в ходе этой тактики он не приближается к нам меньше чем на пять миль, поэтому мы не имеем возможности выпустить по нему торпеду. После пары часов таких «догонялок» эскортный эсминец неожиданно развернулся и пустился на предельной скорости, догоняя транспорт, который уже был вне пределов нашей досягаемости. В общем, это была прекрасная демонстрация флотского мастерства командира эскортного миноносца.

После всего возбуждения от надежды и погони разочарование от еще одной упущенной возможности произвело на всех нас весьма сильное впечатление. Даже Ланге не мог спать в эту ночь, переживая наше невезение. За следующие несколько дней мы обшарили все порты африканского побережья между мысом Пальмас и мысом Три-Пойнтс без всякой удачи. Мы даже заходили носом нашей лодки во входы в гавань нескольких портов на побережье Берега Слоновой Кости – но и там по-прежнему не было никаких вражеских судов. В одном месте офицеры даже обсуждали вопрос – не обстрелять ли какие-нибудь цели на берегу из наших зенитных орудий, но мы так и не смогли найти каких-либо достойных целей. В конечном счете мы развернулись кормой к берегу и вернулись в глубокие воды. Нептун отметил наше возвращение в его глубины, приветствовав нас новой серией огней святого Эльма.

Возвращаясь, мы снова миновали на побережье Монровию, столицу Либерии. У нас было несколько довольно близких встреч с бомбардировщиками и летающими лодками, пока мы не сообразили, что наш новый прибор FuMO (корабельный радар) и Naxos (индикатор радарного облучения) совершенно вышли из строя. Обнаружилась у нас еще пара механических поломок оборудования. Мы не были уверены, являются ли они следствием саботажа или же объясняются снизившимся во время войны качеством применяемых материалов, что вызвало имеющиеся у нас трудности. На наше счастье, технические специалисты сумели частично восстановить работоспособность нашего индикатора радарного облучения Naxos, так что мы теперь могли частично обнаруживать приближение вражеских самолетов, по крайней мере в некоторых диапазонах радиоволн.

Следующие две недели прошли в монотонных попытках заметить вражеское судно или корабль. В конце концов, ближе к концу мая, Старик решил, что с нас достаточно. Торчать в этом африканском захолустье, где не было целей для атак, означало по сути простаивание ценной подводной лодки. Он повернул нас на север, намереваясь, изогнув курс через основные трассы союзных морских путей, вернуться обратно в Лорьян. Мы были изрядно разочарованы, но тем не менее надеялись наткнуться на какую-нибудь цель на обратном пути. Как может случиться такое: в океане, полном тысяч судов, мы не имеем возможности выпустить торпеду?

30 мая, после нескольких спокойных дней, мы были буквально затоплены непрерывными предупреждениями о радарах. Гнездо шершней, состоящее из вражеских самолетов, внезапно закружилось над нашими головами. Этой ночью мы услышали несколько взрывов глубинных бомб на значительном расстоянии к западу от нас. Такое множество самолетов на столь дальнем расстоянии от крупных авиабаз союзников убедило нашего командира, что противолодочная поисковая группа, одно из так называемых оперативных соединений «охотник-убийца», действует в этом районе – или села нам на хвост. Ланге был абсолютно прав. Целевая оперативная группа, базирующаяся на авианосце, несколькими неделями ранее потопила аналогичные нашей подводные лодки U-68 и U-515 и теперь охотилась за нами.

Мы понимали, что находимся в очень трудном положении. В течение трех суток мы не могли находиться на поверхности воды, потому что через несколько минут после нашего всплытия наш определитель радарного облучения поднимал чрезвычайную тревогу. Воздух внутри лодки стал таким тяжелым, что мы вынуждены были надеть столь ненавидимые нами индивидуальные дыхательные приборы, чтобы не задохнуться. Еще хуже было то, что наши аккумуляторные батареи были почти полностью разряжены. Мы должны были выбраться из этого района, но каким образом? Был один способ избежать уничтожения эсминцами, сопровождающими конвой, поскольку они постоянно должны быть вместе с охраняемыми судами. Но эта дьявольская воздушная группа на авианосце всегда имела возможность уничтожить неудачливую подводную лодку, которая была зажата ими и не располагала достаточным расстоянием подводного хода, чтобы оторваться от самолетов авианосца. Мы понимали, что, если мы попали в сеть одной из оперативных групп «охотник-убийца», надежды для нас нет.

Ситуация требовала какой-нибудь умной выдумки, и наш хитрый старый командир разработал искусный план. Он знал, что враг прекрасно знаком с нашей необходимостью время от времени подниматься на поверхность, как и с нашим обыкновением делать это по ночам. В результате мы заметили, что радарное наблюдение наших врагов несколько снижается с восходом солнца. В конце концов, какой сумасшедшей подводной лодке придет в голову всплыть на поверхность в ярком свете дня?