Большой погром - Василий Сахаров

Сначала я подумал, что это диверсионная группа венедских витязей, которые находятся в глубоком тылу противника. Поэтому приказал не трогать странных ляхов и вскоре встретился с их вождём, средних лет блондином в хорошей кирасе и на добром коне. Оружие у него не забирали, ни к чему, и опасности от него я не почуял. В душе этого воина царило безмятежное спокойствие, и ещё там было нечто, что напомнило мне ледяную пустыню. Он не был нашим диверсантом. Но что ему нужно? Пока не поговоришь, не узнаешь. И когда лях пристроил своего коня рядом с моим, я первым начал разговор:

– Кто ты?

– Здрав будь, Сокол. – Он слегка опустил голову. – Меня зовут Ян Попел.

«Попел-пепел», – промелькнула мысль.

– Зачем ты хотел меня видеть, Ян Попел?

– Намерен служить тебе, славный хан. За серебро и золото. За земли и женщин. За возможность покарать своих врагов.

– Ты лях?

– Да.

– Знатного рода?

– Так.

– И всё равно хочешь мне служить, когда мои воины разоряют Польшу?

– Верно.

– Почему?

Он усмехнулся, и усмешка была не весёлой, а горькой.

– Вождь, я буду говорить откровенно, ибо наслышан о твоей проницательности. Мой род древний, но бедный. Дед говорил, что мы – потомки короля Попела Второго, которого съели мыши. Побочная ветка, потомки бастарда, однако всё равно в нас течёт кровь королей. Поэтому Пясты и королевское дворянство всегда относились к нам с подозрением, и судьба нас своими милостями не баловала. Дом наш был невдалеке от Ратибора, и мы всегда кому-то служили – чехам, уграм или германцам. Без разницы. Кому угодно, только не Пястам. Кто хорошо заплатит, тот приказы и отдаёт. Так продолжалось долго, пока Болеслав Кривоус не прислал за нашими жизнями своих воинов, которые пришли под покровом ночи и перебили всех моих родственников. Только я спасся. Один. Последний Попел.

– Значит, Пясты – твои враги? – уточнил я.

– Так, вождь. Меня лишили семьи, хоть мы никогда не претендовали на королевскую власть. У меня отобрали всё самое дорогое, и с тех пор я всегда с ними воевал. Долгое время прятался в лесах и болотах, убивал королевских воевод, грабил обозы, разорял усадьбы и прослыл разбойником. А когда Пясты повели войска в Крестовый поход против венедов, хотел присоединиться к поморянам. Однако попал в засаду и был ранен. Пока восстановился и новый отряд собрал, прошли годы. Недавно узнал, кто идёт по нашим землям, и решил встретиться с тобой, чтобы предложить свои услуги.

– Откуда обо мне знаешь?

– Слухами земля полнится. Многие мои земляки, кто против венедов бился, твоё имя поминали, а я на память никогда не жаловался. Правда, думал, что ты постарше будешь…

– Тебя это смущает?

– Нет.

– Сколько с тобой воинов?

– Три десятка.

– Ещё сможешь набрать?

– Смогу.

– Много?

– Пару сотен.

– И твои бойцы станут воевать с другими поляками?

– Не с поляками, а с королевскими псами, кто со стола Пястов косточки на лету подхватывает.

Я задумался. Является Ян Попел потомком короля Попела Второго? Может быть. В любом случае пока это не важно. А вот будет ли от него польза? Тут всё просто и понятно. Польза будет, если его правильно использовать, и отказываться от ренегатов, готовых сражаться против земляков, не стоило. А чтобы быть уверенным в их преданности, к ляхам необходимо приставить варогов.

Решение есть, сомневаться не стоило, и я принял клятву Попела. После чего отряд ляхов присоединился к моему войску, и Ян разослал по окрестным лесам гонцов. Далёкий потомок королевского бастарда созывал разбойников и воров, которые прятались в дебрях от стражников, и вскоре его отряд стал увеличиваться. А я тем временем подгонял половцев. Завтра начнётся лето, а мы ещё даже до границ Венедского союза не дошли.

Рибе. Весна 1152 от Р. X.

Первый пожар в Рибе вспыхнул перед рассветом. Заполыхала таверна, в которой всю ночь гуляли нормандские рыцари, приплывшие в датский город вместе с Генрихом Плантагенетом. Двери приземистого здания оказались заранее завалены тяжёлыми брёвнами, и крестоносцы не выбрались. Часть находилась в пьяном угаре и ничего не соображала, а остальные, кто ещё не пропил разум, тщетно толкались у выхода, а затем пытались разбить стены. Однако из этого ничего не вышло, и в таверне погибли четыре десятка самых лучших воинов Нормандии вместе с оруженосцами. Сначала они наглотались дыма, которым быстро наполнялось помещение, и свалились в беспамятстве, а спустя пару минут их тела охватил жадный всепожирающий огонь.

Вслед за таверной заполыхали дома рядом. Заранее высаженные на датский берег витязи, вароги и разведчики подошли к городским стенам, и сверху им сбросили верёвочные лестницы. Два датских феодала, Свен Эстридсен и король Кнуд Магнуссон, не смогли устоять перед угрозами верховного жреца Доброги и дали согласие помочь венедам. Разумеется, соблюдая все положенные предосторожности, дабы католические священники и рыцари-храмовники ничего не заподозрили.

План Рибе был известен каждому славянскому воину, и они, разделившись на группы, разбежались по городу. Несколько отрядов, убивая католиков, занялись поджогами. Ещё один ринулся к Восточным городским воротам, которые охранялись не только викингами, но и крестоносцами. А две группы, натянув плащи с крестами, скорым шагом направились в порт, где находилась ставка Генриха Плантагенета и его военачальников.

Крестоносцы, которых вёл будущий король Англии, в большинстве своём воинами были опытными. Многие успели повоевать против Стефана Блуаского и в Святой земле, а затем скрестить мечи с варягами, которые в прошлом году грабили Нормандию, Бретань, Фландрию и Фрисландию. А помимо того с ними были рыцари-тамплиеры, наёмники и дружины некоторых французских дворян. Вот только к неожиданному нападению венедов они оказались не готовы. Датский король заверил крестоносцев, что в Рибе им опасаться нечего, ибо проклятые язычники отправили варягов на помощь бодричам, лютичам и поморянам. Поэтому они в глубоком тылу, и то же самое сказали шпионы императора Священной Римской империи. Генрих Плантагенет им поверил. Тем самым он совершил роковую ошибку, и теперь пришла пора за это расплатиться.

Пожары в восточной части Рибе вспыхивали один за другим и приближались к центру. Они разгорались и через открытые ворота в город начали проникать сотни варягов, которые закупорили выход из Рибе, чтобы крестоносцы не могли отступить. Только тогда Генрих Плантагенет узнал, что его войско оказалось под ударом, и начал отдавать приказы. Но получалось это у него плохо, ибо полководец едва стоял на ногах – сказывались последствия вечера, проведенного за богатым столом, который накрыл Кнуд Магнуссон. А затем в порту появились вароги Вадима Сокола, и Генрих услышал голос своего оруженосца Питера из Кольчестера: