Большой погром - Василий Сахаров

В тереме оказалось около десятка врагов. Кто-то из них успел запереть главный вход в терем на внутренний засов, и это дало им выигрыш во времени. Незначительный, всего пару минут, потому что телохранители княжеской семьи, быстро перебив тех, кто остался снаружи, стали ломиться в дверь, обходить дом с тыла и вытаскивать из амбара длинную лестницу, чтобы проникнуть внутрь через окно. Но две-три минуты могли решить исход всего дела.

Семья Вадима Сокола находилась на втором этаже, и половина убийц бросилась наверх. Они спешили, перепрыгивали через ступеньки и почти добрались до главной цели. Покои женщин впереди, осталось пройти через коридор. Но произошла заминка. На пути четырёх крепких мужиков оказался мальчишка, Троян, старший сын Вадима, с коротким клинком в руке. Мальчишка понимал, что ему не выстоять, но он не боялся, ибо должен был выиграть время. За его спиной Нерейд и Дарья, надрываясь, подтаскивали к двери тяжёлый сундук, и мать звала сына:

– Троян! Быстрее! Сюда!

Он услышал её, но не сбежал, а ринулся на первого убийцу.

Бросок Трояна, который уже успел многому научиться, был быстрым и точным. Словно дикий зверёныш, он увернулся от вражеского меча, поднырнул под него и вонзил клинок ему в шею. На лицо мальчишки хлынула горячая кровь, и, выдернув оружие из тела противника, Троян сделал шаг назад.

Нерейд перестала звать. Она обернулась, кинула взгляд на младших детей и решительно захлопнула дверь, которую сразу подпёрли изнутри сундуком.

Троян остался один на один с фанатиками, которые, переступив через тело мёртвого собрата по ремеслу, набросились на него. Шансов у мальчишки не было, и всё, что он смог, – вонзить меч в живот ещё одного врага, а затем смазанные ядом кинжалы убийц вошли в его тело, и наследник Вадима Сокола умер.

Один из нападавших отшвырнул мёртвого мальчишку в сторону и вместе с напарником попытался выломать дверь на женскую половину. Они слышали плач детей, и это их подстёгивало. Раз за разом они ударяли в дверь плечом, но она устояла, а потом появились телохранители, во главе которых бежал Немой. Старый воин, для которого семья Вадима Сокола значила так же много, как его собственная, в ярости порубил последних душегубов. После чего подошёл к мёртвому Трояну, подхватил мальчишку на руки и вынес во двор.

К этому моменту здесь появился Свойрад с варогами, а потом прибежали дружинники и городские стражи. Людей было много, но они появились поздно. Фанатики не смогли истребить всю семью Вадима Сокола, но зато лишили жизни Трояна.

В воздухе был запах крови, дерьма и дыма, который остался от углей, коими убийцы хотели поджечь дом, но не успели. Во дворе столпились сотни воинов. На псарне тихо поскуливали псы. А из дома вышла Нерейд. Она молчала, смотрела на своего сына, и по её бледным щекам стекали крупные слёзы.

– Прости меня, княгиня, – подошёл к ней Свойрад. Он опустился на колени и добавил: – Я допустил ошибку, не предугадал действия врагов, и моя жизнь в твоих руках. Убей меня.

Варяг протянул Нерейд свой меч, но женщина отвернулась от него и бросила через плечо:

– Перед Вадимом ответ держать станешь. А сейчас встань и займись своим делом. Допроси душегубов и узнай, кто они, откуда и какой ворог их послал. Ты не умирать должен, а мстить.

Подчинившись, Свойрад медленно поднялся, вогнал клинок в ножны и указал варогам на трёх захваченных убийц:

– Взять!

Вароги забрали пленников у телохранителей и потащили в пыточный подвал.

Польша. Весна 6660 от С. М. З. X.

Смерть старшего сына я почувствовал в тот момент, когда степное войско подошло к реке Высь.

Вечер. Настроение самое что ни на есть благодушное. В лагере шум и суета – после дневного перехода воины готовились отдыхать, чистили и поили лошадей, резали баранов и доставали из перемётных сумок припасы. Я спустился к реке и умылся холодной водой, а потом сел перед походным костром, глядя на огонь, и тут меня накрыло.

Перед мысленным взором появилась картина – мой дом в Рароге, и в течение нескольких минут я наблюдал за ходом боя, который в нём развернулся. Кадры шли обрывками. Убийцы врываются во двор и проникают в дом. Они внутри, идёт резня. Враги пытаются пробиться на женскую половину и встречаются с Трояном. Мой сын бьётся и погибает.

Темнота. Всё закончилось. Сомнений в том, что я увидел настоящие события, которые произошли за тысячи километров от меня, не было. Но я не хотел в это верить. Пытался убедить себя, что это морок, очередная страшилка, вроде тех, что посещали меня при прохождении тропы Трояна. Однако разум оказался сильнее чувств, и, медленно поднявшись, я покинул место у костра, прошёл в палатку, которую уже успели поставить вароги, упал на кошму и закрыл глаза.

Каждый человек переживает горе по-своему. Кто-то плачет. Другие впадают в меланхолию или ярость. Третьи смеются словно сумасшедшие и совершают необдуманные поступки. А я молчал. Душа моя разрывалась, в голове было много мыслей, и в смерти сына я винил себя. Если бы я отправил семью на север… Если бы бросил всё и эмигрировал в Винланд… Если бы вдвое или втрое увеличил охрану дома… Если бы дал Свойраду и городским стражникам дополнительные инструкции… Сплошные «если», а реальность такова, что её уже не изменить. Даже если я всё брошу, оставлю орду и помчусь к ближайшему порталу, а потом появлюсь в Рароге, Трояна уже не вернуть. Поэтому я сцепил зубы и держался, ждал, когда придёт облегчение. И оно пришло на следующее утро.

Я – вождь. За мной десятки тысяч людей, и это накладывает на меня определённые обязательства. Никогда и никому я не должен показывать свою слабость. Всегда обязан держаться уверенно и указывать путь тем, кто идёт за мной. Только соблюдая эти нехитрые правила, можно добиться поставленной цели, и моя личная трагедия на фоне того, что вскоре умрут сотни тысяч людей, ничего не значит. Моё горе останется со мной навсегда, как смерть первой жены и дочерей, которые погибли в автомобильной аварии. Но дело от этого страдать не должно, и надо жить дальше. Ради великой цели. А если этого мало, то ради любимых женщин и других моих детей: Ярославы, Векомира, Твердислава и малыша Истеми, которого в конце зимы родила Айсылу…

Прежде всего надо отметить, что за зиму в степи много всего произошло, и я времени даром не терял. Мои ордынцы, несмотря на холод, гололёд и проливные весенние дожди, прошли дополнительную военную подготовку. Произошло боевое слаживание сотен и тысяч, а потом разделение воинов на тех, кто войдёт в атакующую армию, и тех, кто останется нести охрану кочевий. При этом я не придумывал ничего нового. Есть опыт древних тюрок, скифов, сарматов, массагетов, гуннов, аваров и других степных народов. Бери, подстраивай под себя и пользуйся. Главное – положительный результат, который, кстати, есть.

Берега Днепра покинули девять тысяч конных воинов, и без ложной скромности я могу сказать, что это лучшее войско в Диком поле. Самое дисциплинированное. Отлично вооружённое и организованное. Прекрасно снабжённое и готовое к долгому переходу. А помимо приднепровцев и лукоморцев с нами пошли «дикие» половцы Кучебича, это ещё тысяча воинов, три тысячи чёрных клобуков и две тысячи побужских кочевников. Что характерно, чёрные клобуки и «дикари» Кучебича считались частью моего войска, а побужские половцы держались в стороне и числились союзниками, которые сами по себе, и над ними – свой собственный выборный вождь.