Остров Родос – властелин морей - Евгений Викторович Старшов

ее к повешению. Все прочие заговорщики были четвертованы, и части их тел были развешаны в разных частях города, дабы устрашить прочих рабов и всех тех, кто впоследствии мог бы принять участие в подобном предприятии».

Тем временем 28 июля из Фискоса на Родос прибыл султан и в ярости хотел предать смерти за бунт каждого десятого воина своей армии, однако благоразумный Пери-паша отговорил его от этого: более всех были виновны янычары, и их казни могли бы возбудить еще большее недовольство – в данном случае было политически выгоднее и мудрее простить всех и потребовать искупить вину кровью, на что молодой султан и согласился: «Пусть они ищут прощения на бастионах наших врагов». Осада началась по более регулярным правилам. Султан избрал своей ставкой Филеримскую гору, на которой располагался монастырь крестоносцев, – чтимую Филеримскую икону Богоматери христиане успели перенести в Родос, где перед ней устраивали торжественные моления. Там, когда осада затянулась, Сулейман приказал перестроить крепость и храм в свой дворец, где и пребывал в ожидании падения Родоса. Он атакует в основном с суши и не дает рыцарям жечь свой флот, как они делали в предыдущую осаду. Славянские минеры – подданные Сулеймана – днем и ночью роют тоннели с намерением взорвать крепость. Довольно быстро они прорылись до контрэскарпа – то есть практически вылезли в ров перед бастионами. Две большие насыпи ведутся по направлению к итальянскому и овернскому постам. Рыцарям удобно «снимать» работников артиллерией, однако фанатик Мустафа не жалеет жизней своих единоверцев. Скоро насыпи превращаются в два холма, на 10–12 футов превышающие высоту родосских укреплений, о которых арабский врач Мустафы-паши Рамадан пишет в своем сочинении о взятии Родоса так: «[Стены Родоса] так высоки, как минареты султана Мехмеда, и так широки, как улицы Константинополя». Магистр Филипп с горечью видит, что вылазки не дают результата, и потеря одного рыцаря для него горше, нежели гибель при этом 5 °Cулеймановых солдат. Яростный обстрел, начатый 29 июля, продолжался беспрерывно. В деле участвовали по меньшей мере 21 орудие диаметром от 3 до 6 дюймов, стрелявшие каменными ядрами, 14 бомбард диаметром от 9 до 11 дюймов, также стрелявшие каменными ядрами, 27 пушек, стрелявшие железными ядрами, и иные орудия числом около 100. Согласно иным данным, турки ввели в действие 12 больших мортир, от 60 до 80 пушек большого калибра, а орудий меньшего калибра – «бесчисленно», но вряд ли здесь можно видеть большое противоречие ввиду выхода одних орудий из строя и замены их другими, которые могли быть привезены с малоазийского побережья, либо взяты с боевых кораблей, либо даже отлиты на месте (о подобной практике неоднократно упоминает Константин из Островицы), однако касательно эффективности турецких орудий и пушкарей аббат Верто пишет: «Турки льстили себе, что быстро разрушат укрепления, однако еврей, служивший их шпионом на Родосе, прислал им записку, что их пушки лишь царапают укрепления, поскольку либо их батареи плохо установлены, либо пушки плохо нацелены. Он добавил, что рыцари с верхушки колокольни церкви Св. Иоанна видят все, что происходит в их лагере… и что если христианам удастся затащить на колокольню пушки, они смогут убить султана, когда он будет осматривать [осадные] работы… Эти советы заставили осаждавших изменить положение своих батарей: одну из них они нацелили на колокольню церкви Св. Иоанна, которую и уничтожили первым же выпущенным ядром». По тому же еврейскому совету они поставили две огромные мортиры против ворот Коскину и их огнем поразили 25 их защитников, включая их командира рыцаря Лионселя.

Турецкие военачальники решили использовать систему своих противников и «поделили» меж собой участки атакованной крепости: Мустафа-паша взял на себя бастион Англии, Пери-паша – Италии, Ахмет-паша, как выдающийся инженер – Испании и Оверни. Так как на последнем участке рыцари оказывали яростное сопротивление, султан придал Ахмету в помощь янычарского агу. Бейлер-бей – то есть главнокомандующий войсками – Анатолии осаждал пост Прованса, а бейлер-бей Румелии – форт святого Николая.

Может быть, здесь, в связи с упоминанием анатолийских и румелийских войск, будет уместно привести сведения Константина из Островицы об организации армии турецкого султана вообще: «При дворе янычар бывает около четырех тысяч, и у них заведен такой порядок: они имеют над собой гетмана, которого называют ага – великий господин; он получает плату десять золотых в день, а его маршалок – золотой каждый день; сотникам дают на два дня золотой, и низшим чинам – на десять дней золотой. Их сыновья, когда они вырастают из детского возраста, также получают службу от султана. Ни один придворный, если он в чем-нибудь провинится, не наказывается понижением по службе, но только смертной казнью. И однако же они никого не казнят открыто, но только втайне от других придворных, с тем чтобы они не возмутились. Ни один янычар, ни их десятник не смеет ездить на коне, за исключением самого гетмана и его маршалка. У них там же установлено следующее: существуют стрельцы, которые стреляют из луков; иные из них – пушкари, одни из которых стреляют из мушкетов, а другие – из самострелов; и каждый день они должны демонстрировать стрельбу перед своими гетманами. И каждому из них дают ежегодно по золотому на лук, и к тому же хазуку, рубашку и большие штаны по их обычаю, сделанные из трех локтей полотна, а рубашка – из восьми. У султана также при его дворе есть шестьсот конных татар, которые имеют над собой двух гетманов; они называются гариблар субашлати, у каждого из них под началом находятся триста человек. А они называются гариб игитлер, т. е. сироты на службе. Их гетманам полагается по два золотых на день, другим начальникам – по полтора, иным – по золотому, а иным – по половине, вплоть до орты; и кроме этих сирот к султанскому двору никого иного не принимают, потому что все они являются воспитанниками двора. И из этих воспитанников выбирают шестьдесят лучших юношей в одну роту, которую называют солак, а ее гетмана – солак-паша; за свою службу он получает по золотому в день; перед султаном они ходят с луками. Другая дворцовая рота привратников – шестьсот человек, с двумя гетманами над ними, которые называются капиджи башлары, и каждый имеет под собой сто человек. Они ездят на конях. Их гетманы получают каждый день плату по два золотых, а иные – на шесть дней золотой. Третья дворцовая рота высшего разряда комплектуется из тех же воспитанников, и они также ездят на конях. Их шестьсот человек, и они имеют над собой двух гетманов,