Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоан Кэтлин Ролинг

— Да, — согласился Рон, бросив пятый испорченный обрывок пергамента в камин, и потер покрасневшие глаза. — Может, попросим Гермиону показать, что она сделала?

Гарри посмотрел в ее сторону: она сидела с Живоглотом на коленях, весело болтала с Джинни, и в руках у нее мелькали спицы — вязался очередной бесформенный носок для домового эльфа.

— Нет, — твердо сказал он, — ты же знаешь, она не покажет.

И они продолжали работать, пока не потемнело за окнами. Гостиная потихоньку пустела. В половине двенадцатого к ним, зевая, подошла Гермиона.

— Заканчиваете?

— Нет, — лаконично ответил Рон.

— Самый большой спутник Юпитера — Ганимед, а не Каллисто, — она показала пальцем на строчку в сочинении Рона, — а вулканы — на Ио.

— Благодарю, — буркнул Рон, зачеркивая ошибку.

— Извини, я просто…

— Ну да, приходишь только критиковать…

— Рон…

— Некогда мне слушать нотации, ясно? У меня тут работы по горло.

— Ой, посмотри!

Гермиона показала на ближнее окно. Снаружи на подоконнике стояла красивая сипуха и смотрела на Рона.

— Не Гермес ли это? — изумилась Гермиона.

— Ух ты, он! — тихо сказал Рон и вскочил, бросив перо. — С чего это Перси мне пишет?

Он открыл окно, Гермес влетел в гостиную, опустился на сочинение Рона и протянул лапу с привязанным письмом. Рон снял письмо, и птица тотчас улетела, оставив чернильные следы на рисунке Ио.

Рон прочел надпись на свитке: «Рональду Уизли, Гриффиндор-Хаус, Хогвартс» — и сел в кресло.

— Почерк Перси. — Он поднял глаза на Гарри и Гермиону. — Ну, что?

— Открывай! — нетерпеливо сказала Гермиона, и Гарри кивнул.

Рон развернул свиток и начал читать. Чем дальше скользили его глаза по свитку, тем сильнее он хмурился. И когда закончил, на лице его было написано отвращение. Он бросил письмо Гарри и Гермионе, и они, наклонившись друг к другу, прочли его вместе.

Дорогой Рон!

Я только что услышал (не от кого иного, как от самого министра магии, который узнал это от твоей новой преподавательницы, профессора Амбридж), что ты стал старостой Хогвартса.

Я был приятно удивлен этой новостью и раньше всего хочу тебя поздравить. Должен признаться, я всегда опасался, что ты пойдешь, если можно так выразиться, «дорожкой Фреда и Джорджа», а не по моим стопам, поэтому можешь вообразить, с каким чувством я воспринял известие о том, что ты перестал пренебрегать требованиями руководства и взял на себя реальную ответственность.

Но хочу не только поздравить тебя, Рон, я хочу дать тебе некоторые советы — почему и посылаю это письмо ночью, а не, как обычно, утренней почтой. Надеюсь, ты прочтешь его вдали от любопытных глаз и избежишь неудобных вопросов.

Из того, что говорил мне министр, сообщая о твоем назначении, я заключил, что ты по-прежнему часто общаешься с Гарри Поттером. Должен сказать тебе, Рон: ничто не угрожает тебе потерей значка больше, чем продолжающееся братание с этим учеником. Не сомневаюсь, мои слова тебя удивят, и ты, безусловно, возразишь, что Поттер всегда был любимцем Дамблдора, — но должен сказать тебе, что Дамблдор, вероятно, недолго будет оставаться во главе Хогвартса, и влиятельные люди совсем иначе — и, наверное, правильнее — оценивают поведение Поттера. Распространяться не буду, но если ты просмотришь завтрашний «Ежедневный пророк», то получишь хорошее представление о том, куда дует ветер… и, быть может, наткнешься на имя твоего покорного слуги!

Серьезно, Рон, нельзя, чтобы считали, будто вы с Поттером одного поля ягода. Это может очень повредить тебе в будущем — я имею в виду и карьеру после школы. Как тебе должно быть известно, поскольку в суд его провожал наш отец, этим летом у Поттера было дисциплинарное слушание перед Визенгамотом в полном составе, и прошло оно для него не лучшим образом. Его оправдали чисто формально, если хочешь знать мое мнение, и многие, с кем я говорил, по-прежнему убеждены в его виновности.

Возможно, ты боишься порвать отношения с Поттером — я знаю, что он бывает неуравновешен и даже буен, но, если ты обеспокоен этим или заметил еще что-то тревожащее в его поведении, настоятельно рекомендую тебе обратиться к Долорес Амбридж. Эта замечательная женщина, я знаю, будет только рада помочь тебе советом.

Перехожу ко второй части. Как я уже заметил выше, режиму Дамблдора в Хогвартсе, возможно, скоро придет конец. Ты должен быть предан не ему, а школе и Министерству. Я с огорчением услышал, что в своих попытках произвести в Хогвартсе необходимые изменения, которых горячо желает Министерство, профессор Амбридж встречает очень мало поддержки со стороны персонала (впрочем, с будущей недели ей станет легче — смотри опять-таки завтрашний номер «Ежедневного пророка»!). Скажу еще: ученик, выказавший готовность помочь профессору Амбридж сегодня, года через два получит очень хорошие шансы стать старостой школы!

Жалею, что редко виделся с тобой этим летом. Мне больно критиковать родителей, но боюсь, что не смогу жить под их кровом, пока они связаны с опасной публикой из окружения Дамблдора. (Если надумаешь писать матери, можешь сообщить ей, что некий Стерджис Подмор, близкий друг Дамблдора, недавно заключен в Азкабан за незаконное проникновение в Министерство. Может быть, это откроет ей глаза на подлинную сущность мелких преступников, с которыми они теперь якшаются.) Считаю большой удачей для себя, что избежал позорного общения с такими людьми — министр проявил ко мне величайшую снисходительность, — и надеюсь, Рон, что семейные узы не помешают и тебе понять всю ошибочность взглядов и поступков наших родителей. Я искренне надеюсь, что со временем они сами осознают, насколько они заблуждались, и, если настанет такой день, с готовностью приму их извинения.

Пожалуйста, обдумай хорошенько все, что я здесь написал, в особенности о Гарри Поттере, и еще раз поздравляю тебя с назначением старостой.

Твой брат

Перси.

Гарри повернулся к Рону.

— Ну что ж, — сказал он так, словно воспринял все это как шутку, — если хочешь… Что там у него? — Он заглянул в письмо. — Ага, порвать со мной отношения, клянусь, я не буду буянить.

— Дай. — Рон протянул руку. — Он… (Рон разорвал письмо пополам)…самый большой (разрывая на четыре части)…гад (разорвав на восемь)…на свете.

Он бросил обрывки в камин.

— Давай, до утра надо с этим закончить. — Он подтянул к себе сочинение по астрономии.

Гермиона смотрела на него со странным выражением.

— Дай-ка сюда, — вдруг сказала она.

— Что? — удивился Рон.

— Дай мне. Я их посмотрю и исправлю.

— Серьезно? Гермиона, ты наша спасительница, — сказал Рон. — Что я могу для тебя?..