Каменный век. Книга 2. Племя Тигра - Сергей Щепетов

– Ну, хорошо, а я-то тут при чем? Мы же вообще не местные.

– Охотно объясню. Вы, грубо говоря, просто сели не в свои сани. В слоях, близких к тому, в котором работает Миссия, всегда организуются резервные пункты переброски. Поскольку присутствие наших сотрудников без крайней необходимости там запрещено, они создаются и поддерживаются в рабочем состоянии местными жителями – с нашей подачи. Для них эта установка совершенно безобидна и безопасна. Она содержит, конечно, элементы, чуждые данной цивилизации, но они соответствующим образом оформлены и для изучения недоступны. В общем, все это придумано не вчера, использовалось при работе на сотнях миров и никогда не давало сбоев. Как вы умудрились взломать защиту – совершенно непонятно!

– Эх, – вздохнул Семен, – интересная жизнь пошла в последнее время: что бы со мной ни случилось, все время я оказываюсь виноват сам – обматерить некого. Домой хочу.

– Можете отправляться хоть сейчас.

– С удовольствием! Только… э-э-э… Вы сказали «отправляться»? То есть не меня отправят, а я сам как-то должен, да?

– Разумеется, общаться с прибором вам придется самому. Это совсем не сложно. Только не надо повторять ваши…

«Во-от в чем дело! – почти обрадовался Семен. – Им действительно нужно от меня избавиться, но для этого зачем-то требуется мое согласие. Вряд ли у них нет технических возможностей сделать это насильно. Тогда зачем? Что тут за игры?»

– Послушайте, в тот раз я оказался за этим агрегатом после двух бессонных ночей и с немереным количеством алкоголя в крови. Чего стоит защита вашего прибора, если она не выдержала атаки пьяных мозгов провинциального ученого?

– Да, пожалуй, такого сочетания наши конструкторы могли и не предусмотреть. Это ценная информация: придется срочно доводить защиту всех действующих установок.

– Вот и доводите. А со мной что?

– С принципом работы прибора вы уже знакомы. Только панель управления здесь будет попроще – без бутафории. Отыскиваете свой мир и свое время, выбираете место, жмете на кнопку – и вы там.

– А если… А если это окажется не мой мир, а очень похожий? Или время не то, а? Назад ведь дороги не будет!

– Дорога назад будет: пять минут вам дается на оценку ситуации. В течение этого времени вы можете вернуться в исходную точку. И еще одна деталь: для переброски вам нужно хорошо представлять географию места старта. По ряду причин нам бы не хотелось знакомить вас с нашей базой или ее окрестностями. Так что вам лучше выбрать какое-нибудь знакомое место там – на севере, где вы странствовали. Вас туда быстро доставят вместе с прибором.

– Да что выбирать-то: откуда забрали, туда и доставьте!

– М-м-м… простите, но ведь вас, кажется, сняли со стоянки аборигенов? А впрочем, они все равно ничего не поймут. Да и недолго им осталось.

Семена передернуло, словно он схватился за оголенные электрические провода: «Что он сказал?! И КОМУ он это сказал?! Не понимает значения повязки на моей голове?! Спокойно, Сема, спокойно… Дыши ровно и улыбайся… Вот так, вот так… Да, он не понимает – где уж ему. А сам-то ты понимаешь? Уже решил, КТО ты? Семен или Семхон? Ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочешь узнать, грозит ли лоуринам опасность? А если грозит, то… То ты уже не сможешь убедить себя, что с „твоими“ людьми здесь все в порядке. Не сможешь! Так нужно ли тебе это знание?!»

– Плохо себя чувствуете? – вежливо поинтересовался Нит-Потим.

– Все нормально, – усмехнулся Семен. – Волнуюсь просто. А почему же им недолго осталось?

– Для данного мира план запуска социальной эволюции предусматривает типовую шоковую акцию. В дальнейшем туземцы обычно называют это событие «Всемирный потоп». Заодно будет изменен наклон планетарной оси, что, естественно, вызовет резкую климатическую цикличность в высоких широтах обоих полушарий. Зоной нашего влияния здесь являются главным образом тропики и субтропики. Там цикличность будет выражена, конечно, слабее, но она увеличит разнообразие экологических обстановок и, как следствие, значительно ускорит социально-экономическое развитие.

– А эти… Ну, с которыми я… Которые на мамонтов охотятся… Вы их что, со счетов сбрасываете, да? – Волевым усилием Семен попытался взять себя в руки и продолжил: – Вы уж простите мое праздное любопытство, но я все-таки ученый – какой ни на есть, а исследователь. Когда еще представится возможность узнать, как происходит обустройство миров? Уж будте добры, если вас не затруднит…

– Ну, что вы, Семен Николаевич! Я вас прекрасно понимаю. Так вот, творческий потенциал северян оценен как нулевой. Может быть, это покажется жестоким, но, поверьте, для данного мира это будет наименьшим злом. Так или иначе, но какой-то частью населения придется пожертвовать. Иначе, со временем, они утопят друг друга в собственной крови – прогноз автономного развития весьма печален. По большому счету, северяне сами сделали выбор. На приледниковых территориях сотни тысяч лет проживала раса людей, которых у вас называют неандертальцами. Их умственные способности обычны – такие же, как у меня или у вас, – разума не бывает мало или много, он или есть, или его нет. Тем не менее они практически никуда не продвинулись: так и остались на уровне примитивных каменных орудий и пассивной охоты. За несколько последних тысячелетий в те районы мигрировала часть населения с юга. Это другая раса – те, кого вы называете кроманьонцами. В степи попали, как вы понимаете, представители периферийных этносов, но даже они смогли принести туда нечто принципиально новое. В материальном выражении это лук и гарпуны со съемными наконечниками. Надеюсь, вы понимаете, что для охотников на крупных млекопитающих это целая техническая революция? Но на этом все и остановилось.

Надо сказать, что ситуация в общем-то довольно обычная. Пока есть свободные пищевые ресурсы, которые можно осваивать, так сказать, пассивно, никаких изменений в обществе не происходит. Социальные структуры крепнут и гасят любые проявления творческой активности. В ней просто нет жизненной необходимости, а меняться любое общество не любит. Приведу простейший пример. Наличие керамической посуды позволяет производить глубокую термическую переработку природных продуктов, позволяет резко увеличить в рационе долю растительной пищи. Южане, живущие в условиях относительной перенаселенности и ограниченности ресурсов, керамику освоили давно. А вот жители приледниковых степей и не пытались – зачем? Термическая обработка позволяет использовать тушу убитого животного процентов на 60–70, если не больше, но зачем, если еды достаточно? Можно использовать процентов 20–30, а остальное пустить в отходы, правильно? Скажем, тушей мамонта какое-нибудь племя могло бы питаться несколько месяцев, но зачем, если можно отъесть кусочек и пристрелить следующего?

– Мамонтов убивают не ради пищи, – буркнул Семен.

– Тем более! В таких условиях человек, вооруженный луком, уподобляется крупному хищнику, который просто не может полностью использовать свою добычу. Тигру не позволяет обгладывать кости строение его зубного аппарата – он способен вырывать и проглатывать лишь куски мякоти, а люди ведут себя так же в силу традиций, которые, заметьте, сами же себе сотворили. Зачем что-то менять, если, перебив окрестных бизонов, можно откочевать в другой район, где их много? Или просто сократить свою численность, устроив войну с соседями? В итоге мы имеем то, что имеем: за многие тысячи лет зафиксирована единственная вспышка творческой активности. Да и то оказалось, что ее автор не местный.