Выход на бис - Леонид Влодавец

Лимузин, как говорится, «без замечаний» доехал до ворот подземного гаража, которые перед ним предупредительно открыли, и, заехав внутрь, подкатил к лифту. Основной сопровождающий отворил дверцу, выпустил меня из машины. У лифта дежурила смугленькая цыпочка, изобразившая самую обворожительную улыбку, которую могла позволить себе за здешнее жалованье. Прочая охрана осталась у лимузина, а основной поехал со мной и цыпочкой на лифте.

На втором этаже верзила сперва вышел сам, потом дозволил выйти мне — небось опасался, что супостат может поджидать в холле. Цыпочка что-то пролепетала вслед, но я не разобрал, что именно.

Конечно, тут было малость пошикарнее, чем в нашем чудо-юдовском особняке. Все-таки Сергей Сергеевич был советским уроженцем и от этого маленько утилитаристом. В смысле того, что шибко большую роскошь допускал только там, куда ходили посторонние люди. Была у него в центральном подъезде «зона приемов», куда заезжали кое-какие отечественные и импортные граждане, господа и бывшие товарищи. Там и мебеля стояли под антиквариат, и картины висели, и бронзовые светильники имелись. Во всех прочих местах оборудование было попроще, на средний класс, что называется, типовое. А излишества, сказали нам, ежели хотите, сынули, можете ставить за свой счет. Само собой, что брательник делал кое-какие потуги, ежели не получал пендалей от Зинки, а я даже и не порывался. Конечно, иногда Хрюшка о чем-нибудь эдаком мечтала, но едва я начинал думать, что это в принципе можно купить, как она тут же наступала на горло собственной песне и запрещала мне думать о приобретении «всякой ерунды».

У Марселы, а скорее всего, еще и у Куперов лишних денег было до хрена и больше. Пока я со своим «выводным» топал по анфиладам, увешанным, возможно, даже подлинниками разных известных художников, форматами иной раз 3х4 метра, с багетами, на которые по полкило позолоты ушло, мне все время приходили в голову разные мысли насчет справедливости большевистских идей об экспроприации экспроприаторов. Конечно, надеяться на то, что гран-кальмарские пролетариат и крестьянство всерьез возьмутся за это дело, я не мог. Да и вообще, у самого себя, если так можно выразиться, воровать как-то западло. Но все-таки где-то внутри организма сидела вполне достойная для экс-комсомольца Короткова идея о том, что надо бы тут музей открыть или картинную галерею. Чтобы гран-кальмарский пролетариат в свободное от курортного обслуживания гостей острова и розлива кока-колы из концентратов, поставляемых разными там «джикеями», время мог приобщиться к достижениям мировой художественной культуры. Я толком не знал, чем здешнее крестьянство занимается, но, наверно, и ему не мешало бы поглядеть, хотя бы для общего развития.

Помимо всяких предметов буржуазной роскоши, нам изредка встречались и представители угнетенного класса, то бишь уборщицы, горничные и полотеры, которые вовсю вкалывали, поддерживая порядочек, наводя всюду шик, блеск и глянец. Публика была молодая, не старше тридцати пяти, самое большее — сорока лет. Конечно, будь я на самом деле мистером Брауном, давно бы дал ряд ценных указаний, поставил конкретные задачи и сделал замечания по поводу отдельных недостатков. Тем более что интенсивность работы трудящихся при моем приближении резко возрастала, а затем заметно снижалась. Наверно, если бы я тоном бывалого миллионера, примерно таким, как два года назад на переговорах с президентом Соррильей, задумчиво произнес, что размышляю относительно сокращения численности обслуживающего персонала, то трудовые массы запыхтели бы быстрее. Насчет объявления забастовки, а также иного обострения классовой борьбы у них была кишка тонка. Эксплуатируй сколько хошь.

Так или иначе, но я лично вмешиваться в эти дела не собирался. Ежели у Марселы есть лишние бабки, чтобы содержать всю эту шатию-братию, пусть содержит. В конце концов, создает рабочие места, облегчает положение наемных работников.

Конвоир привел меня в так называемую «малую столовую», предназначенную для принятия пищи в узком семейном кругу. Я оказался в гордом одиночестве за столом, рассчитанным на двенадцать человек. Все остальные давным-давно позавтракали.

Однако откуда ни возьмись, появились два бравых молодчика-официанта и с реактивной скоростью начали выставлять на стол снедь, которую, по их мнению, я мог сожрать за завтраком. В принципе на отсутствие аппетита мне жаловаться не стоило. Как-никак я вчера успел съесть только ленч, а на обед и ужин меня не будили. Видать, сердобольная Марсела решила дать мне отоспаться и сегодня. Поэтому вакуум, образовавшийся в желудке после девятнадцати часов сна, нуждался в заполнении.

Но сметать все, что выставляли молодчики, оказалось не так-то легко. Пришлось проявить волю и выдержку, упорство и настойчивость в достижении поставленной цели. Они поставят — а я съем, они поставят — а я съем! В конце концов, порции были маленькие, поэтому надорваться и лопнуть я не успел, но отяжелел изрядно. Молодцы тоже припотели, возможно, даже по полкило в весе потеряли. Но победа все-таки осталась за мной. Я даже позволил себе маленько поиздеваться. Припомнил, как Соледад обучала меня крутым нравам, и мрачно произнес:

— И это все?

Оба молодца задрожали как осиновые листочки. В глазах прочитался просто панический ужас: «Достукались! Уволит без выходного пособия! И на бирже труда местов нет…» Я даже пожалел эксплуатируемых и лениво зевнул, не дожидаясь, пока кто-нибудь из них успеет собраться с мыслями и сказать что-нибудь вроде: «Не извольте беспокоиться, ваше степенство, мы мигом-с!»

— Спасибо, можете убирать посуду.

Ребята, ей-Богу, точно родились заново. А я встал из-за стола и тяжело пошагал к выходу из столовой. Конвоир, который скромно дожидался меня у двери, сидя на диванчике, тут же вскочил и доложил:

— Миссис Браун просила вас зайти к ней и приказала мне проводить вас, сэр.

Это было очень мило со стороны Марселы, потому как, где ее искать в этом домище, я, конечно, не знал. Правда, у меня не имелось четкого убеждения в том, что я очень нуждаюсь в этой встрече. Я даже не знал, о чем мне с ней говорить.

Но куда денешься? Все равно следовало прогуляться, дабы утрясти содержимое брюха. Пошли.

Марсела обнаружилась во внутреннем дворе особняка. Там было оборудовано нечто вроде сквера с аккуратно подстриженной растительностью, большими деревьями, которые обеспечивали необходимую тень, и с бассейном, куда можно было при желании нырнуть. Тут же имелись два небольших фонтанчика, создававших приятную прохладу, но при этом не повышавших и без того высокий уровень влажности.

Компания была сугубо избранная. Кроме самой миссис Браун и ее лейб-медикессы-конфидентки Сильвии, в шезлонгах обнаружились благотворительница Лаура Вальдес и… мадемуазель Элен Шевалье, нацепившая на нос темные очки и смотревшая на всех так, будто ей каждая из близлежащих дам была должна минимум по миллиону долларов, а счетчик уже вовсю капал. Из мужиков, разумеется, присутствовали Харамильо Ховельянос, капитан «Дороти» Джек и вертолетчик Гил. Фамилий последних двух товарищей я не знал и спрашивать не собирался, но скромно предполагал, что они тут представляют «силовые структуры» Марселиной конторы.