Прикосновение - Клэр Норт

Затем охранник, чей страх внезапно исчез, а бессмысленное бормотание смолкло, уверенным движением наклоняется и забирает зажигалку из руки упавшего человека. Он отступает за пределы лужи, а герой фильма отряхивается, недоуменно моргает, потом открывает глаза и словно впервые оценивает ситуацию, в которой оказался. Охранник же откидывает крышку зажигалки, смотрит в объектив и отчетливо произносит:

– Тебе нравится то, что ты видишь?

Весь пропитанный бензином Йоханнес Шварб с искаженным от ужаса лицом открывает рот и начинает кричать, когда зажженная зажигалка падает в лужу. Охранник спокойно дожидается, пока тело не сгорает дотла, снимает со штатива все еще работающий на съемку телефон и выключает его.

Янус смотрит ролик молча. В ее взгляде отвращение, но не удивление. Когда просмотр заканчивается, она спрашивает:

– Для кого это было сделано?

– Что?

– Он сказал: «Это специально для тебя». Так для кого же?

– Ах вот ты о чем! – ненадолго я и сама совершенно растерялась. – Для меня. Совершенно очевидно, что это было предназначено персонально для меня.

В ту ночь Себастьян Пьюи не смог заснуть. А ведь я перебиралась из тела в тело ночь за ночью, но ни разу как следует не выспалась. И хотя моя кожа могла выглядеть свежей, как весенний цветок, усталость все же накопилась. И я поняла, что даже моему мозгу, как бы ни отличался он от мозга обычного человека, нужен отдых, как необходим он каждому мускулу, нерву, клеточке моего организма.

Спустившись к завтраку с одной простой мыслью: раз наступило утро, то положено завтракать, я несколько удивилась, не встретив в кафе Янус. На стук в дверь ее номера никто не отозвался, а в службе размещения сообщили:

– Да, она уехала рано утром. А вам оставила вот это.

Желтый листок из гостиничного блокнота. Почерк крупный, почти по-детски округлый: «Нужно кое-куда смотаться. Ужинаем в Сен-Гийоме, рю де ла Гард, 53. В пять вечера. Идет? хх». Приглашение на ужин и два поцелуя.

– Где находится этот Сен-Гийом? – устало спросила я.

Клерк за стойкой сверился с планом города.

– У вас есть машина?

– Нет, – вздохнула я. – Но уверена, что сумею туда добраться.

Итак, менять тело опасно. Оказавшись в ситуации, когда вы не можете позволить себе обычное переключение, выход из положения все равно есть. И это лучше, чем ничего. Станьте пациентом, который входит в больницу уже в состоянии искусственно вызванной амнезии и полной растерянности. Тогда никто не запишет это в случаи внезапной потери памяти на ровном месте. Не станет расспрашивать: что вам запомнилось в последний момент? С кем именно вы тогда общались?

Если возникает необходимость поменять тело, не оставив симптомов, которые вызовут подозрения, я рекомендую принять огромную дозу бьющих по мозгам медикаментов. Во французских аптеках найдется все. Только скажите, что вам требуется.

И я отправилась на прогулку по городу, останавливаясь, чтобы купить то снотворное, то обезболивающее, пока моя сумка не отяжелела от весьма странного набора лекарств. Я посетила местный собор, немного почитала и с трудом удержалась от желания удалить некоторые файлы из памяти айпода Себастьяна Пьюи. Купила план района, к которому прилагалась бутылочка питьевой воды, сунула их в коричневую бумажную сумку и пристроилась на лавочке перед входом в отделение реанимации университетской больницы.

Как раз пошел дождь – косые струи с наклоном в сторону моря, – и тогда я запустила руку в сумку, достала пригоршню галлюциногенов в сладкой оболочке и парой глотков воды запила их. Выждала около десяти минут, встала, оставив карту на лавочке, и, сама удивляясь, до чего плохо слушаются меня ноги, до какой степени вдруг захотелось смеяться, дотащилась до больничной двери.

У дежурного приемного отделения реанимации было лицо, способное отпугнуть любую болезнь. Лучше хроническое заболевание, казалось, говорили его хмуро сдвинутые брови, чем пациент, которому потребовалось срочно и искусно оказать неотложную помощь. Я просияла ослепительной улыбкой, перегнувшись через стойку и позволив своим таблеткам свободно выкатиться из сумки наружу.

– Привет. – Слова давались мне уже с трудом. – Понимаете, я основательно накачался веселящими «колесами», и мне очень хорошо. Позволите пожать вашу руку?

Прыжок из трезвого тела в пьяное более чем неприятен. Но и перемещение из накачанного наркотиками организма в нормальный создает свои сложности. Только крайняя необходимость может заставить пойти на это.

Пятнадцать минут спустя (десять из которых я по привычке провела в дамском туалете, убеждая себя, что приступ тошноты носит чисто психологический характер) я уже была крепким санитаром с прямой спиной, в коротковатых брюках, но зато с ключами от машины в руке. Побродив минут пять по стоянке, нажимая на кнопку брелока, я наконец по световому сигналу нашла нужный автомобиль. Затем, позволив себе задержаться только для того, чтобы отключить свой новый мобильный телефон и взять с лавочки план района, уселась за руль машины, насквозь пропахший запахом мужлана-санитара, и отправилась в северную часть города, где находился тот самый Сен-Гийом.

ОДНАЖДЫ в Милане я была женщиной с красивым лицом и густыми бровями. Я владела маленьким, но страшно дорогим желтым «мини». Сев в него в первый раз, я оказалась в полнейшем шоке от расположения подголовника, от близости тормозной педали, от того, что колени буквально упирались в руль. Словом, сиденье было продвинуто вперед так, что я оказывалась зажатой в кабине, словно управляла болидом «Формулы-1». Не проехав и двух миль, я вынужденно остановилась, приспособив под себя все до последнего зеркала. Обеспечив себе комфорт и безопасность вождения, я провела четыре потрясающих дня, посещая самые модные вечеринки в городе. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока ко мне не подошел поздороваться молодой красавец в смокинге. Я уже стала флиртовать с ним, но тут выяснилось, что незнакомый джентльмен – мой брат, которого начало беспокоить легкомысленное поведение сестры.

В понятном смущении я двинулась дальше, а хозяйка моего бывшего тела, казалось, даже не заметила украденного у нее времени, продолжая вести себя как ни в чем не бывало. Но только до того момента, когда попыталась сесть за руль своей машины, которую тут же разбила, врезавшись в полицейский микроавтобус, после чего ее, исходившую истошными криками, доставили сначала в больницу для оказания первой помощи, а потом в суд.

Порой поражаешься, насколько легко люди становятся рабами своих привычек.

Пока я ехала на север, дождь усиливался, вода вскипала на лобовом стекле и мне был виден только темный поток, стекающий передо мной на дороге. Небо совсем почернело, горы окончательно скрылись за промерзшими тучами. Я продолжала думать о Галилео.

Сен-Гийом. Я никогда не бывала там прежде и сомневаюсь, что когда-нибудь вернусь.