Ведьмина доля - Дарья Гущина

— Мне надо передать Зое карту, — вспомнила я и слезла с ограждения.

Если девочка от меня еще не «отвязалась», то вот-вот «отвяжется». Я ей уже практически не нужна. Или вообще не нужна.

— Том, самое подходящее место для появления тюрьмы — сквер, — и показала туда, где шелестели желто-красные макушки деревьев, окружая фонтан.

— Пошли, заберу вещи, — предложила подруга и тоже спрыгнула на крышу. — Мне сейчас к Верховной, а Зоя с тетей у неё и…

Я отвернулась и пошла к лифтовой. Меняем тему, да.

— А мертвый проводник есть? По притче он нужен.

— Есть. Наблюдатели прислали. И ты с ней встречалась.

Я споткнулась и обернулась:

— Эта… девица, которую отец привез?

— Хуфия, — подтвердила Томка. — Из крови стародавних.

Я вспомнила о своей «тени» и невольно поежилась. Открыла дверь «скворечника», спустилась по винтовой лестнице и остановилась на пороге своей квартиры. Хуфия, значит… Дома я улыбнулась Кирюше и удивленно споткнулась, узрев невиданное.

— Ого! — протянула подруга, выглядывая из-за моего плеча. — Это кто так клептоманит, Жорик и Кирюша? Да-да, привет, Кирюш.

— Кажется, Жорик, — я покосилась на скелета, а тот сложил руки крестом и отрицательно покачал головой. Даже челюсть ронять не спешил, опасаясь обвинений.

Коридорный пол устилал ковер из амулетов. Всяких разных. Кольца, браслеты, подвески, серьги, пояса, шпильки, заколки, броши, запонки… На кухонном столе и подоконнике стояли мои сундучки нараспашку, а их содержимое громоздилось на диване и на полу. А призрака опять не было. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Амулеты явно выброшенные — дохлые, силы в них почти не ощущалось, но если вытянуть ее из каждого и слить в один… Черт, что он увидел, чего ждет?..

Я присела и поворошила амулеты, вытягивая из переплетения подвесок одну из. Кирюша на пальцах показал, что Жорик оторвет ему голову, если я рискну стащить. Я насмешливо фыркнула и, не разуваясь, пошла в гостиную — собирать Зойкины вещи. И повидаться бы, но… никого не хочется.

Томка включила на кухне воду и загремела чайником. Я упаковала вещи в рюкзак, свернула карту, собрала рисунки и вспомнила рассказ Ангелины. Значит, закрывать?.. Снова, чтобы через сто шестьдесят лет она опять полезла, а прежде породила таких ведьм, как мы?

— Том?

— М-м-м? — она усердно изучала холодильник. — Ульяш, а что можно съесть быстро или стащить в дорогу?

— Сядь и поешь нормально, не убегут от тебя дела, — день выдался таким… насыщенным, что я не сразу сообразила, что в холодильнике есть поесть. — Бутерброды сделать? А, да, шарлотка… была. И голубцы — вон в той красной кастрюле.

— Согреешь? — Томка сунула мне кастрюлю, достала из ящика две вилки и подмигнула: — Похиппуем, клюшка?

Я согласно улыбнулась. Поставила на плиту кастрюлю и быстро прогрела воздух. Взяла предложенную вилку и подцепила теплый голубец. Есть, Жорковыми стараниями, больше было негде.

— Так что у тебя за вопрос? — подруга склонилась над кастрюлей.

— А тюрьму нельзя уничтожить? Может, хватит ей лезть в город и отравлять всем жизнь?

Томка качнула головой и набитым ртом ответила:

— Не знаю. Я же не посвященная.

— У меня есть одна дурная мысль… — я подцепила второй голубец.

— Делись.

— А не попытать ли Соню? Тетя Фиса… — я запнулась, отогнала горечь и продолжила: — говорила, что Пламя — это коллективная память Верховных, а у Сони оно есть. Порожденное дефектом «угля», но всё-таки. Да и пытать не придется — она тебя боится.

— Она всех боится, — отмахнулась подруга. — Но это мысль. Я займусь. А ты, — и указала на меня вилкой, — занимайся хуфией, ведьмой и наблюдателем. Если моя… вторая половина что-то про ведьму знает, я сообщу.

— Ты за Верховную пока? — я заглянула в кастрюлю. Голубцы кончились неожиданно быстро.

— А кто ж еще? — Томка налила чай. — Римма не ожидала такого счастья и в шоке. Медитирует круглосуточно, чтобы приручить Пламя. И командую пока я, — она выпила чай, прихватила Зойкин рюкзак и карту, вышла в коридор и пригрозила: — Никаких геройств, поняла? Зови. Помогу.

— Нужны тебе мои проблемы… — отмахнулась я, жалея, что рассказала.

— Ульяш, а что такое Круг? — она глянулась в зеркало. — Для одних — клоака, для других — работа, а лично для меня это семья, — открыла входную дверь и негромко закончила: — Это моя территория — ты, ведьмы и весь наш Круг. Не позовешь — сама узнаю и приду. И всыплю потом. А теперь закройся. Пока, Кирюш.

Томка ушла, а я взялась за дело. Только бы не думать… Сгребла к стенам амулеты, помыла полы, прибралась на кухне, уложив свои амулеты в сундучки, и сходила в душ. И лишь потом, когда все дела закончились, села пить чай, заметила сочувственный Кирюшин оскал и зарыдала.

Магия — это мост. Мост, по которому можно

из видимого мира перейти в мир незримый.

Чтобы усвоить уроки того и другого.

Пауло Коэльо, «Брида»

…В дверь звонили беспрестанно. Я не реагировала, сонно надеясь, что это не ко мне (мало ли пьяных дверью да подъездом ошибаются?..), но когда Кирюша деликатно потряс меня за плечо, пришлось встать. Вернее, сесть. Я протерла лицо и моргнула. Знала, что в постели, одолеваемся страшными мыслями, не расслаблюсь, и заснула на кухне со включенным светом.

Часы показывали начало двенадцатого ночи. В дверь снова позвонили.

— Кто там? — я посмотрела на скелета.

Тот, выпрямившись и встав на цыпочки, напыжился и красноречиво сунул пальцы в пустые глазницы, побарабанил костяшками о пластик черепушки. Понятно… Я тряхнула головой, глубоко вздохнула, прогоняя сон, наспех умылась, завернулась в плед и пошла встречать гостя.

«Гость», одетый как для похода в старый архив, не убирая руку с кнопки звонка, рассматривал испещренный обережными символами потолок. И, едва я открыла дверь, не здороваясь, поинтересовался:

— Это защита от нечисти? Даже беса не пропустит?

Я пожала плечами. Не знаю, не проверяла. А Томка — из Круга, и ей все можно. Впрочем, даже если бес и просочится, силы лишится сразу, едва порог переступит. А вот наблюдатель видеть символы защиты не должен. Значит, Пламя еще горит.

— Ульян, я по делу, — продолжал трещать Гоша. — Про Барские развалины помнишь? Сегодня — ночь вопросов от нас и ответов от Барыни. Пойдешь со мной? — глянул искоса и бодро добавил: — Ничего, что лично разбудил? Ты сотовый отключила.

И посмотрел так… наивно-невинно, что сразу захотелось его стукнуть. Но вместо этого я широко открыла дверь, приглашая войти, развернулась и пошла переодеваться. Заметила мимоходом в зеркале свою опухшую физиономию и несчастные глаза и заклятьем выстудила лишние эмоции. Время для слез еще не пришло, а вот дел — навалом.