В ожидании Айвенго - Наталья Миронова

– Наперечет? До недавнего времени вы вообще ничего о них не знали. Где швейцарский вариант, вы понятия не имеете, он исчез. Ге сделал десятки эскизов. Его сын увез их из России, и где они сейчас, неизвестно. Похоже, это один из них.

– Уж поверьте мне как специалисту… – начал представитель Третьяковки.

– А экспертиза вас тоже не убеждает? – перебила его Этери.

– Вы уж мне поверьте, – упрямо повторил он, – я на подделках собаку съел. Не первый год замужем, как говорится. Да, сделано качественно, но поздний Ге очень легко фальсифицируется. Есть общее сходство композиции, но это скорее настораживает. Пространственное построение явно подражательно, рисунок примитивный… А экспертиза сама по себе тоже ничего не гарантирует. Я вам такого порасскажу… – Он интимно наклонился к Этери, и она отодвинулась. – Взяли рисунок какого-нибудь немца примерно того же периода, что-то убрали, что-то добавили…

– Здесь проведена экспертиза холста, грунта, рисунка, палитры, красочного слоя. – Ей надоел этот спор, раздражала собравшаяся вокруг толпа, в которой многие, что и неудивительно, понимали по-русски. – Если все это на вас не действует, можете не покупать картину. А я поторгуюсь.

С этими словами Этери направилась к выходу из зала. Человек из Третьяковки бросился за ней следом.

– Зачем выкладывать такие деньги? – возбужденно заговорил он уже в холле. – Я собью цену, лот снимут с торгов, и можно будет взять его гораздо дешевле.

Этери повернулась и окинула его холодным взглядом. Присмотрелась к бейджику, прицепленному на лацкан пиджака. Транскрибированная латинскими буквами фамилия… Смешно, но на бейджике было написано «Tretyakov».

– Надеюсь, вы не родственник Павлу Михайловичу? Или вас записали по месту работы?

Третьяков не ответил на вопрос. Его занимало совсем другое:

– Не мешайте мне. Вам все равно картину не купить, у вас таких денег нет.

– Денег у меня столько, что вы не поверите. Извините, мне надо позвонить.

Третьяков тщился еще что-то сказать, даже протянул руку, чтобы ухватить ее за рукав, но Этери, брезгливо дернув локтем, ушла. Низенькому, с коротенькими ручками и ножками Третьякову было не угнаться за ее размашистым шагом.

Этери пересекла просторный холл и остановилась в дверях. Ей хотелось курить, а на улице опять вздумал накрапывать дождик. Ну а что еще в Лондоне может быть нового?

Затянувшись сигариллой, Этери вынула айфон. В Москве уже три часа дня. Она набрала сотовый номер Веры.

– Можешь говорить?

– Могу. Я дома, на больничном.

– А что с тобой? – встревожилась Этери.

– Токсикоз. Я решила родить третьего.

– Молодчина! – растрогалась Этери. – Поздравляю.

– Поздравлять потом будешь, в июне. Если все будет в порядке.

– Конечно, все будет в порядке! Даже думать не смей! Но ты можешь поговорить о деле?

– Я тебя внимательно слушаю.

– Верочка, почему ты мне ничего не сказала про «Распятие»? Вас эта картина не интересует?

– Есть сомнения в подлинности, – ответила Вера. – Не хотелось бы нарваться, как Вексельберг с «Одалиской»[34].

– Вот как раз «Одалиску», – авторитетно заговорила Этери, – я бы за Кустодиева никогда не купила. Я бы тебе сразу сказала, без всякой экспертизы, что это подделка. Примитивная компиляция, набор приемов по известным картинам Кустодиева. А тут подлинный Ге, за это я ручаюсь. Промежуточный вариант между версиями 92-го и 94-го годов. Первая версия, из музея д’Орсэ, мне больше нравится. Там есть воздух, фигуры подняты над землей, колени согнуты, а в швейцарской версии они практически стоят на земле, и второго разбойника нет. Эта работа тоже найдена в Швейцарии, но здесь колени согнуты, воздух есть, все три фигуры в наличии. Но добрый разбойник с повернутой к Христу головой уже проработан… Да что я тебе рассказываю, ты же каталог видела!

– А провенанс?[35]– с сомнением спросила Вера.

– А вот как раз на провенансе Кристи и погорел с «Одалиской». Провенанс не вызывал сомнений. Но Кустодиева всегда подделывали, и в 20-х годах, и в 30-х. Я уверена: продавец добросовестно заблуждался, думал, что у него подлинник. Но его или того, у кого он покупал, тоже когда-то надули, только и всего. А вот Ге никто не подделывал, за границей он успеха не имел, его только теперь начали ценить. Да, эта картина взялась неизвестно откуда, ее нашли на каком-то развале, она валялась на земле, по ней ногами ходили, но, Вера, я читала экспертизу. Экспертиза проделана виртуозно. Есть анализ по углероду, датировка точная. Есть холст, грунт, рисунок, красочный слой, – Этери перечислила все, о чем только что говорила с типом из Третьяковки. – Плюс искусствоведческая экспертиза. У меня нет сомнений, что это Ге. Нет, если вы не хотите покупать, я не настаиваю, но тут возник один субъект, говорит, что из Третьяковки, хотя я лично никогда его там не видела, и начал скандалить, что это не подлинник. Цену сбивал. Он мне потом так и сказал, битым словом, что добьется снятия с торгов и купит по дешевке, чтоб я ему не мешала.

– А так бывает? – удивилась Вера.

– Можешь не сомневаться. Покупает для какого-нибудь толстосума, а тот потом государству скинет от щедрот своих в обмен на акции чего-нибудь сугубо нефтяного или алюминиевого. Или перепродаст, но уже по другой цене. Мне просто обидно за того чувака, ну, эксперта. Я его хорошо знаю, это классный эксперт, Леннокс-Дэйрбридж из Королевской академии. Что-нибудь да значит.

– Я поговорю с Альтшулером, – пообещала Вера. – Тебе стоит самой с ним поговорить. Изложи все, что мне сказала.

– Ой, лучше бы ты сама! Я твоего Альтшулера на дух не переношу.

– Но почему? Что он тебе сделал?

– Мне – ничего. Бросил жену с детьми и завел себе трофейную куклу.

– Этери, – принялась убеждать Вера, – Альтшулер очень хороший человек, ты о нем ничего не знаешь. Никого он не бросал, жена сама от него ушла. Ей не нравилось, что он так много работает. Но они мирно расстались, и жена с ним до сих пор в хороших отношениях. А трофейная кукла – милая добрая девочка. Ну глупенькая, но не всем же быть умными! Мы с ней дружим, она никому зла не делала, знаешь, как маленькая княгиня у Толстого. И его она очень любит. Так что зря ты так.

– Ладно, уговорила. Но все-таки лучше бы ты сама.

– Попробую. А как там все остальное?

– Фонвизина я обязательно куплю, если даешь карт-бланш. Чехонина тоже. Есть Борис Григорьев, ну, это ты знаешь, и есть прекрасный Целков, но дорого просят. Фонвизин идет одним лотом, – добавила Этери.