Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную! - Юрий Стукалин

Оказывается, концерт действительно не окончен. Из кабины выползает еще одно белесое существо. Оно останавливается рядом с первым и ждет, когда отсоединятся его провода.

– А это жена генерала, – пытается пошутить Брюннер.

Белесые уродцы, покачиваясь на ногах-щупальцах, направляются к огромной дыре, вырытой чужаками. Двигаются они медленно, можно даже сказать степенно. И правда, как генералы на смотре строя.

Мы молчим, наблюдая за процессией. Брюннеру уже не до шуток.

– Может, все-таки выстрелим? – спрашивает он серьезно. – Они же как на ладони.

– Нет. Я никогда прежде не слышал, чтобы среди чужаков были такие существа. Это может быть очень важной информацией. Данные о них необходимо передать командованию.

– Согласен, – вздыхает Курт.

Добравшись до ямы, белесые долго вокруг нее крутятся, словно обнюхивая и примеряясь. Потом один из них со странной проворностью ныряет внутрь.

– Смотри, какой шустрый! – восклицает Брюннер.

Часть черных охранников спускается в дыру следом за существом.

Второй белесый, немного потоптавшись на месте, ковыляет до кабины и забирается в нее. Обратный путь у него занимает гораздо меньше времени. Остальные черные чужаки поднимаются на борт катера вместе с ним.

Панель входа закрывается, противный вой затихает. Ясно, что церемония «встречи гостей» подошла к концу. Катер взлетает и исчезает в недрах висящего над площадкой огромного шара. Космический корабль плавно уходит вверх, из скрытых от наших глаз дюз вырываются струи огня. Снова нарастает гул, и наше здание начинает вибрировать. Я всерьез опасаюсь, как бы оно не рухнуло. Гигантский корабль быстро растворяется в небе. Мы сидим, и не можем поверить в то, чему только что были свидетелями.

– Концерт окончен, – нервно ворчит Курт.

– Надо валить отсюда, пока они заняты возней на своей площадке.

– Камеры оставляем?

– Да.

Предварительно оглядываем периметр. Патрули имеются, но их не так много и они далеко от нас, так что есть шансы пройти по пути Дронова.

Мы уходим на сутки раньше намеченного срока, но это даже хорошо. Лучше подождем спасательный катер в назначенном месте, чем будем сидеть здесь.

Вот только будет ли катер? Если группа Дронова не дошла, его некому вызвать. Да и доберемся ли мы сами к месту посадки, тоже вопрос.

Спускаемся по лестнице вниз на первый этаж и укрываемся у выхода из здания. Жаль, что у нас никого нет на крыше для корректировки действий, но выбора нет. Брюннер занимает позицию у прохода, осматривает в прицел площадь и зияющие пустоты окон зданий напротив. Убедившись, что там никого нет, говорит:

– Ты рви первым вон до той воронки, а я прикрою.

– Хорошо. Как только я добегу и дам знак, ты сразу за мной. Если кто появится, я прикрою.

Курт кивает, берет оружие на изготовку, а я готовлюсь к броску.

Для нас сейчас как никогда важно остаться в живых. Переданные нами сведения могут помочь больше узнать об инопланетянах, а уж профессор Левин натаскает из прошлого достаточно пушечного мяса, чтобы бросить его в атаку и приблизить победу. Я знаю, что мы, солдаты из сорок третьего, нужны нашей планете. Тот, кто никогда не лежал в вонючем окопе в тот момент, когда на него прет вражеский танк, не поймет меня. Танк сокращает расстояние, и с каждым метром окопчик становится для тебя все меньше и меньше. Как ботинки на размер меньше, надетые вами по глупости на праздник. Они натирают, давят, и праздник уже не праздник. Только в окопе эти ощущения в тысячу раз сильнее. Страшно до блевоты. Ты покрываешься потом, дрожишь, а руки трясутся так, что граната вот-вот выскользнет из пальцев.

Но ты делаешь взмах, рука вытянута, бросок от плеча, как учили, и кидаешь гранату. Тут же зарываешься в песок, накрываешь голову руками, и ждешь. Ждешь, когда рванет. И знаешь, что, если ты промахнулся или не смог остановить это металлическое чудовище, тебя сейчас намотает на гусеницы.

И здесь, в этом времени, нас убивают, но на нашу смену приходят другие. Такие же, как мы, солдаты. Сытая жизнь сыграла злую шутку с людьми будущего. Она их сделала мягкими. Кто видел жирного дворового кота? Не бывает таких. Настоящий дворовый кот – поджарый, стремительный боец, в любой момент готовый среагировать на опасность. И знает, откуда ее может ожидать. Вот и мы такие. А люди будущего – они другие. А еще у нас есть умение убивать. Убивать любого врага – двуногого или четырехногого, нам все равно. Люди будущего годами вытравливали из себя эту способность.

– Пошел! – командует Курт, и я выскакиваю из здания и бегу сломя голову, стараясь как можно быстрее добраться до спасительной воронки. После налета на группу Дронова, на проспекте ровного места нет. Больше всего боюсь споткнуться, упасть и переломать себе ноги. Тогда точно до катера не дойду.

Но все проходит как по маслу, и я скатываюсь в воронку целым и невредимым.

– Молодец, – раздается голос Брюннера. – Сиди тихо, на два часа чужаки появились.

Вжимаюсь в землю. В воронке жутко воняет, на дне, в луже протухшей воды лежит труп мужчины в гражданской одежде. Тело раздулось на жаре, пиджак на нем разошелся по швам. С трудом давлю дурноту. К такому зрелищу никогда не привыкнешь.

Чужаки проходят буквально в нескольких метрах от меня. Слышу, как шуршит под их ступнями бетонная крошка, как твари шипят, переговариваясь между собой. Сжимаю в руках винтовку, готовый в любой момент продырявить их, если меня заметят. Но удача на моей стороне, патруль проходит мимо.

– Пошел, – шепчу Курту. – Поторопись.

– Выхожу.

Теперь я прикрываю Брюннера. Если его заметят, незамедлительно открою огонь, к этому я готов. Наша жизнь зависит друг от друга, от взаимовыручки, и положиться, кроме себя, нам не на кого.

Курт выскакивает из здания и стремглав бросается ко мне. Я же в это время слежу за окрестностями. Брюннер добирается быстро, но неудачно заскакивает в воронку, соскальзывает и съезжает задницей в грязь на самое дно. Ногой отпихивает от себя труп мужчины и поднимается.

– Поменьше шуми, я не хочу лежать, как он, – указываю ему вниз.

Брюннер устраивается рядом со мной, мы осторожно выглядываем наружу.

– Теперь надо к тому большому обломку подобраться. За ним укроемся.

– Не нравится мне все это, – медленно растягивая слова, говорит Курт. – На Восточном фронте хотя бы все ясно было, а тут каждый день чудеса.

Я его понимаю. Мы тогда воевали с людьми, а тут полчища тварей. Да еще белесые «гости», для которых заботливые твари расчистили плац и вырыли яму. Для чего, спрашивается? И что это за новые уродцы?

Осторожно высовываюсь из воронки и оглядываюсь. Пока все спокойно, патруль чужаков прошел, вокруг ни души.

– Рванем?