Шерловая искра - Кира Страйк

— Ничего с ним не станется. Добровольно бы всё равно не пошёл. Значит, пусть пока полежит, может хоть немного в себя придёт для подробного разговора.

Шли долго и молча. Мало, что практически по снежной целине, уставшие, растерянные, так ещё и расстояние оказалось немалым. Когда оставленный нашей каретой широкий след вывел к езженной дороге, пришлось ещё прилично возвращаться к месту стоянки обоза.

И вот тут нас ожидало ещё одно неприятное открытие, которое, тем не менее, объясняло, как слабосильному Сорросу удалось в одного увести нашу карету так, что ему никто не помешал. Весь лагерь спал беспробудным сном. Включая охрану, храпящую прямо у едва тлевших костровищ. И как мы не тормошили людей, разбудить не удавалось никого.

Девчонки пошли обихаживать коня, а я, подвинув барские замашки, бросила на не успевшие окончательно затухнуть угли дрова и уселась у живого огня — обдумывать ситуацию.

— Что могло стать причиной перемены в душевном состоянии парня? Неужели это… Так, не будем спешить с выводами, сперва устроим допрос с пристрастием, когда проснутся Рон, Мираз, все эти люди вокруг и привезут психа сюда. Надеюсь, ждать придётся не слишком долго. — находиться посреди сего сонного царства в незнакомом лесу, без защиты охраны было жутковато. — Блин, я даже стрелять не научилась. Только бы кого недоброго «на огонёк» не принесло.

— Может быть пойдёте отдохнуть, ри? — устало предложила Флита, присоединяясь ко мне.

— Флита, ты серьёзно полагаешь, что в данных обстоятельствах возможно будет уснуть? — я изумлённо вскинула на тётку брови, — То есть вот прям брошу вас, пойду под бочок к мужу спать, а вы, вдвоём с дочерью останетесь здесь охранять лагерь? Нет, у меня, конечно, не самые слабые нервы, но не настолько же. Да и совесть никуда не делась.

— Ну может быть тогда чаю согреть? Тут даже ещё осталось немного — то, что Кора охранникам снесла. — она заглянула в знакомый котелок.

— Стоп! — резко дёрнулась я, — Вот теперь ничего не трогать.

От неожиданности тётка выронила ёмкость, и тёмно-бурая жидкость моментально всосалась в снег.

— Сама подумай, из всего обоза только мы втроём избежали общей участи. И тому однозначно имеется причина. Какая? Подобную крепость сна может вызвать только сильнодействующее средство.

— Мы не съели чего-то, что ели все… — уловила мою мысль женщина.

— Или не выпили.

— А чай-то вчера, между прочим, Соррос заваривал. — подала голос подошедшая Кора, молчаливо слушавшая наш разговор, — Сама видела. Всем сам же разнёс и мне всучил.

Мы с новым пониманием посмотрели друг на друга.

— А я тебя с этим чаем к охране услала и заварила своё. — закончила мысль я.

— Вот, паскудник. — сердито хлопнула себя по коленке Флита.

— Ладно. Допустим, с тем, почему весь обоз, кроме нас, полёг мёртвым сном разобрались. С тем, что, полагая, что мы тоже под воздействием снотворного и ничего не почуем, Соррос пытался нас угробить — тоже. Теперь главный вопрос — зачем?

Приходить в себя народ потихоньку начал только к обеду. Мы с девочками уже буквально с ног валились. Как вообще пережили эту ночь — ума не приложу. Просто счастье ещё, что никаких незваных гостей так и не приключилось. Состояние к этому моменту наступило близкое к совершенному отупению — голова не варит, в глазах — песочница, конечности каменные. Волоча ноги, мы, как зомби, по очереди обходили лагерь в надежде, что хоть кто-нибудь уже зашевелится.

Наконец, дверца дормеза Рона распахнулась, будто её не просто открыли, а с силой толкнули. Болезненно жмуря узкие глаза, одновременно держась одной рукой за непокрытую лысую голову, из кареты выпал Мираз в расстёгнутом тулупе. Почти следом за этим признаки жизни послышались из шатра.

Шатаясь, слепо шаря взглядом вокруг и что-то шипя сквозь зубы, старик направился к нам. Я поднялась, подхватила его под локоть и усадила рядом, ожидая, когда дед проморгается и начнёт хоть немного соображать. Видок у него был тот ещё — опытный алкоголик после качественного многодневного запоя, наверное, выглядит именно так. Хотя мы, прямо скажем, тоже в данный момент не претендовали на первое место в конкурсе красоты, но чувствовали себя, очевидно, всё-таки получше, чем он.

— Что здесь произошло? — у костра завошкались двое следующих «воскресших из ада» — парни из охраны, — Какого Хирга?..

Люди ошалело оглядывали обстановку, пытались подняться на плохо управляемые ноги, включить опухшие извилины.

— У нас тот же вопрос. Хотя некоторые ответы мы уже знаем. — ни к кому не обращаясь, проговорила я, понимая, что до адекватных разбирательств ещё далеко. Сперва нужно было как-то привести народ в дееспособное состояние.

Старик молчал, медленно раскачиваясь рядом со мной, точно маятник в старинных часах.

— Кора, принеси из дормеза шапку для почтенного Мираза. Надо утеплить его голову — она нам сейчас очень пригодится. — обратилась к девочке, — И дверь плотнее закрой — там уже, поди, всё выстудилось, нам только простуды Ридгона Ронана не хватает. Для полной клиники.

— Я сам. Надо кое-что проверить. — дед перестал качаться и с усилием потёр лицо руками, поднимаясь с места.

Кажется его мудрый, гладкий, как коленка, котелок потихоньку начинал варить.

Через минут пять шебуршения и ковыряния в карете, Мираз вернулся с самым растерянным видом.

— Ну, вы чего-то недосчитались из своих лекарственных запасов? — догадливо подсказала я.

— Да. Ридганда, а вы откуда?..

— Поняла уже. Уморить весь лагерь возможно было только чем-то из вашего арсенала. А вчера Соррос по собственному побуждению взялся прибирать в дормезе. Чаёк, вот, опять же, услужливо на всех заварил. Так что, сложить два и два большого ума не надо.

— А… причём тут Соррос? — все вновь очнувшиеся непонимающе уставились на меня.

— Долго рассказывать. Для начала огласите, что пропало, и как теперь эту гадость нейтрализовать. Найдётся средство у многомудрого Мираза?

— Найтись-то найдётся. — старик повернул в обратную сторону, — Только что вообще… зачем? И, главное, как? — он медленно шаркал к карете, недоумённо пожимая плечами и эмоционально размахивая руками.

Дальше мархаратец долго колдовал над котлом с кипятком, изготавливая «противоядие» на весь обоз. Кряхтел, что-то бормотал, загибая пальцы, шипел, морщил лоб — голова иноземного доктора функционировала, но пока ещё со скрипом и большим сопротивлением. Остальные с нетерпением наблюдали за его манипуляциями, пока он насупленно не буркнул, чтобы ему не мешали.

Согласна. Если и так мозги работают с трудом, да ещё и над душой кто-то виснет — раздражает дико. Я раздала всем «живым» незамысловатые бытовые поручения и сама подключилась к делам, стараясь полезно скоротать время.