Убить президента - Лев Гурский

– Как же его было арестовать? – удивился бывший президент. – Он ведь был депутатом, а Дума на прокурора никак не реагировала. Вы же и так знаете, зачем же спрашивать?

– Разогнать Думу! – увесисто припечатала Лера. – По домам. Кто будет сопротивляться – по камерам.

– Разогнать… – горьки проговорил бывший. – ОПЯТЬ?

– Да, опять! – ответила Лера. – Более того…

Дядя Саша прервал эту политическую баталию.

– Виноват, – сказал он. – Это, кажется, про нас.

«…Приметы особо опасных преступников, – равнодушной скороговоркой произнес женский голос по радио. – Повторяю: всем постам ГАИ в районе Казанского, Курского, Павелецкого, Ленинградского и Савеловского вокзалов, а также всем постам на окружных дорогах. Вооруженные террористы попытаются покинуть город. Номер машины МК 103-2 Е, серебристо-серая „тойота“. При задержании разрешено открывать огонь на поражение…»

Дядя Саша выключил приемник.

– Мы не на вокзал, случайно, едем? – спросил он.

Я ответил Филикову, что нет, не на вокзал, совсем в другое место.

Подал голос Полковников:

– От этой машины надо избавляться. Ее, оказывается, каждая собака знает. И вообще, не худо бы вызвать подкрепление.

– Вот-вот, – мрачно поддержал Дядя Саша. Я заметил, что после услышанного по радио настроение моего напарника еще больше ухудшилось. Правда, и всем остальным стало не по себе. – Вот-вот, – повторил Филиков с нажимом. – Вызовем на подмогу танковую бригаду. Или дивизию.

– Напрасно смеетесь, Саша, – заявил Аркадий.

В зеркальце заднего вида я углядел, что Полковников давно уже пристально вглядывается вперед. Кажется, он что-то заметил.

Я сказал:

– От машины мы избавимся. Скоро будет у нас другой автомобиль. «БМВ» хотите?

– Где вы его украдете, Максим? – с интересом спросила Лера, и я подумал, что в ее глазах я уже приобрел довольно устойчивую репутацию автомобильного вора.

Ответить я не успел.

– Макс, притормози, – сказал Полковников, и, когда я ударил по тормозам, Аркадий сорвался с места и выскочил – прямо наперерез яркому малолитражному автобусу. На автобусе была какая-то надпись на иероглифах.

– Мы захватываем эту тачку? – деловито поинтересовалась Лера. – Но, по-моему, ярковата. И потом это ведь совсем не «БМВ»…

Тем временем Полковников открыл боковую дверцу и забрался в микроавтобус.

– Может быть, поедем? – неспокойным голосом произнес Дядя Саша. – Кажется, наш друг надумал попросить политического убежища у японцев. Но всех они навряд ли примут. Маленькая страна.

– Была бы побольше, – заметил я. – Если бы им отдали их острова.

Бывший президент сказал с заднего сиденья:

– Давайте только не будем про эти чертовы острова. И так тошно. Максим, сделайте милость…

– Как скажете. – Я пожал плечами.

Открылась дверца нашей машины, и на свое место вернулся Полковников. Он был очень доволен и распихивал по карманам какие-то блокноты и ручки.

– Ну, где там, Макс, ваш обещанный «БМВ»? – возбужденно спросил он.

Я заметил, как японский микроавтобус стронулся с места и вскоре исчез за углом.

– Будет-будет, – кивнул я, нажимая на газ. – А что это за японцы?

– Просто чудо какое-то, – жизнерадостно произнес Полковников. – Я так и думал. Это мой старый друг Накамура-сан. Я у него взял еще несколько чистых кассет для своей крошки. Оказывается, они приехали освещать саммит и малость заблудились. К счастью, их автобус за километр видно…

– А этот твой старый друг Накамура не стукнет на нас ближайшим ментам? – мрачно осведомился Филиков. Он смолил чью-то сигаретку, но как-то без всегдашнего азарта. – У них там, в автобусе, радио тоже, наверное, имеется.

– Накамура не стукнет, – убежденно ответил Полковников. – Даже наоборот…

Дядя Саша открыл было рот, чтобы выяснить, что же означает это самое наоборот, но тут настала моя очередь вмешаться в разговор.

– Внимание, – объявил я. – Мы приехали. Пришла пора обновить наш автомобильный парк и, кстати, пополнить арсенал.

– Опять грабить? – с благоговейным ужасом спросила Лера. Кажется, в ее глазах я вырос до уровня Робин Гуда.

– Почти, – скромно ответил я. – Приготовьтесь к встрече с господами, лояльно настроенными к господину президенту.

– Макс, не надо, – предостерегающе сказал Дядя Саша. Он сразу все понял. – Они нас размажут в один прием.

– Авось повезет, – возразил я. – Или, может, у тебя есть идея получше?

Это заговор, думал я, в ускоренном темпе прыгая по асфальту. Заговор против европейского писателя Фердинанда Изюмова. Я порадовался, что пересилил свою гордыню и не стал надевать тесные сапоги с колесиками-шпорами. В них я бы не пробежал и ста метров. А эти классные американские башмаки, крепкие и удобные, могли выдержать и не такой кросс.

Главное, чтобы выдержали ноги. И руки. И голова. Не говоря уже про задницу. Вернусь в Париж – обязательно закажу себе еще две пары таких классных ботинок. Если, конечно, вернусь. Если меня не подстрелят, как куропатку…

Я огляделся. Погони как будто не было, однако требовалось все равно как следует замести следы. Самое лучшее, сообразил я, это посыпать следы красным перцем, от собак. Правда, накрапывает дождь и, возможно, собаки след не возьмут. Но рисковать не будем.

Я притормозил свой бег у ближайшего продовольственного ларька. Дедок, покупавший консервы, шарахнулся от меня, как от привидения. Видимо, мои отпадные штанцы его глубоко перепахали. Тебе еще повезло, подумал я, что мой зверский пиджачок с глазами остался лежать на поле боя. А то бы, дед, ты вообще умер на месте. Недаром Марья Васильевна говорила, что у меня убийственный вид…

– Перец есть? – крикнул я в окошечко киоска.

– Чего? – крикнул в ответ парень в киоске. То ли он был глухой, то ли ветер сдувал все мои слова.

– Перец! – крикнул я ему в физиономию, и он услышал. Голова его исчезла, зато появились руки с банкой. В банке одиноко плавал консервированный болгарский перец. Он был похож на заспиртованного младенца из кунсткамеры.

– Вот! – гордо крикнул глухой продавец сквозь ветер. – Отличная закуска! Вам повезло! Осталась последняя банка!

– Нет! – крикнул я, протягивая обратно заспиртованного младенца. – Мне нужен другой! Молотый!

Парень из продуктового ларька тревожно поглядел на меня, как на опасного психа. Он никогда не видел, чтобы закусывали молотым перцем. О том, что этот продукт можно использовать для чего-либо другого, кроме закуски, в его квадратную голову не приходило. Он с сомнением оглядел мой крутейший прикид, который был хорош даже без пиджака, и пришел к выводу, что я наверняка псих, но при бабках. Я думаю, что в его мозгах маленький кассовый аппарат уже начал подсчитывать примерную стоимость клевого шейного платка. Платок еще пованивал после переделки в автомобиле, но был еще весьма ничего.