Улей. Книга 3 - Алекс Джиллиан

— Кто?

— Уильям Демори. Твой отец — мой анонимный друг. Ему ты обязана своей жизнью, — безжалостно бьет короткими фразами, шаг за шагом приближаясь ко мне. — Я только что нарушил данное слово, но мне следовало сделать это раньше.

— Нет, — всхлипываю я, пряча лицо в ладонях. Меня накрывает дикая боль, врезаясь острыми шипами в кровоточащее сердце. — Не верю, не может быть, — отчаянно бормочу сухими губами.

Крупная дрожь волнами проходит по телу, парализованные мышцы горят от напряжения. Все мои версии, логические схемы и домыслы в одно мгновение превращаются в пепел.

— Придется поверить, Диана. Твоя мать вышла из-под контроля, — хладнокровно продолжает мужчина, остановившись на расстоянии вытянутой руки от меня. — Она отравила газом всех, кто выжил в ежегодном шоу, планировала обезглавить Корпорацию, убив единственных прямых наследников и собиралась активировать системы самоуничтожения Улья и Полигона. Уильям понимал, что ее нужно остановить, и нашел способ предупредить меня об угрозе.

— Одинцов подсуетился? — с презрением шиплю я, нервно кусая сжатые в кулак пальцы.

— Если бы он этого не сделал, ты бы была мертва, — чеканит собеседник. — Генерал никогда не промахивается. Твой вертолёт не был целью, когда в небо полетели ракеты. Он дал тебе уйти.

— Вы — человек Корпорации?

— И да, и нет, — туманно отвечает опасный гость, несколькими фразами обнуливший все, чем я жила последние четыре года.

— Что это значит? — потерянно спрашиваю я, потирая пульсирующие виски. В голове не единой здравой мысли. Он разбил меня, разрушил. Я уничтожена… снова.

— Диана, раскрой глаза и включи, наконец, разум, который зациклен на не пережитой потере. В этой смертельной игре мы все кого-то потеряли, но продолжаем жить и сражаться. То, что сделал твой муж, положило начало сокрушительным последствиям. Посмотри, что происходит вокруг. Передел власти идет полным ходом, весь мир штормит, человечество погрязло в войнах, и это только начало. Дальше будет только хуже.

— Это не ответ, — яростно восклицаю я. — Что значит: и да, и нет?

— Корпорация раскололась на два противодействующего лагеря. Единого центра управления больше нет.

— Боже…

— Бог не участвует в этой войне, — протянув руку, мужчина дотрагивается ладонью моей щеки. Я инстинктивно дергаюсь, уклоняясь от прикосновения. — Найди безопасное убежище и наблюдай. Так будет лучше для всех, — он опускает руку и отступает назад. — Дэрила Дерби больше нет. Смирись с этим или окажешься в руках тех, кто с огромным удовольствием отомстит тебе за то, что твой муж сломал систему, которая на протяжении десятилетий считалась несокрушимой.

— Это означает, что ты находишься в противоположном лагере?

— Я уже говорил, что оказываю услугу старому другу, — устало отзывается «человек без имени». — Твой отец умел не только убивать, играть со смертью и ставить эксперименты над людьми. Иногда в нем, как и в тебе, просыпалось желание помочь ближнему. Однажды он прикрыл мою семью. Я отдал ему долг. Вот и всё.

— Почему он не спас Дэрила? — смаргивая слезы, сдавленно спрашиваю я. — Почему меня?

— Уильям дал ему выбор. Твой муж мог поменять вертолеты, но он этого не сделал. Дэрил хотел, чтобы ты жила, Диана. Так сделай это. Ради него.

25

Еще год спустя о. Ольхон

Постепенно погружаясь в воду солнечный диск разбрасывает по озерной глади оранжевые блики. Небо наливается пурпурно-алым, над водой стелются прозрачные колосья тумана. Слышны крики чаек, шум неспешно набегающих на берег волн и затихающие удары ритуальных бубнов.

Вокруг живописные степные просторы, золотыми коврами пролегающие между укутанных облаками горных хребтов. Надо мной лениво покачиваются раскидистые кроны реликтовых сосен с навязанными на веточки пестрыми лентами, оставшимися после вечернего шаманского обряда.

Осенняя природа безмолвствует, медленно погружается в сон. Фиолетовые длинные тени тянутся от самого горизонта, постепенно меняя окрас на насыщенно изумрудный, и через мгновение растворяются в остывающей зеркальной глади.

Распластавшись на плотном шерстяном покрывале, я смотрю в постепенно темнеющее небо с миллионами загорающихся звезд, в выбившихся из-под шапки волосах блуждает северный ветер, сердце трепещет от восхищения, а из приоткрытых губ вырываются облачка пара. Мне совсем не холодно. Теплая длинная парка защищает от промозглого дуновения осени и вечерней росы, а термос с горячим чаем согревает изнутри.

Я приехала сюда прошлой весной, и с тех пор время словно остановило свой неумолимый ход. Меня с первого дня покорили завораживающие пейзажи священного острова и опьянила непередаваемая атмосфера сопричастности к чему-то сакральному и непостижимому. Я отпустила весь груз, что притащила с собой, обрела цельность и умиротворение, которых мне так не хватало. Это произошло не сразу, не за несколько дней. Мистический, овеянный легендами загадочный Ольхон принимает не всех, но именно здесь спустя месяц полного уединения я, наконец, нашла свое убежище.

Обитель грозных духов и магических ритуалов открыла для меня свои объятия, и я готова навсегда остаться в этом суровом крае, где все еще главенствуют законы дикой природы и люди живут в гармонии с древними силами и энергиями.

Семь месяцев без связи с внешним миром… Они не дались мне легко. Поначалу, я еще периодически включала интернет и просматривала новостные ленты, пока внезапно не осознала, что не хочу быть пассивным наблюдателем, не хочу смотреть, как кровавый хаос раскачивает устоявшиеся мировые порядки. «Человек без имени» указал мне верное направление, но остальные советы пусть оставит себе.

Полгода назад я съехала из гостиничного кемпинга, сняла небольшой домик в колоритной нетуристической деревушке, избавилась от телефона и отдала свой ноутбук в местную школу. Теперь у меня осталась только камера, которой почти не пользуюсь. Здесь я научилась тому, что не все в этом мире можно запечатлеть на пленку. Собственные глаза — вот единственный честный свидетель окружающих меня первозданных красот.

— Тебе снова не спится? — улыбаюсь я, узнав приближающиеся легкие шаги.

— В твоих окнах не горел свет. Я волновалась, — отвечает Ассель, расстилая цветастый плед и ложится рядом со мной.

— Ты пропустила закат. Он был по-особенному прекрасен. Завтра будет солнечный день. Я хочу его встретить здесь, а не в своей постели.

— Ночи холодные, Диана. С ночёвками на открытом воздухе пора заканчивать. Здесь небезопасно в это время года.

Что может знать о настоящих опасностях дочь шамана, выросшая на священной земле предков?

Повернув голову, я задумчиво смотрю на девушку с раскосыми глазами и толстой косой с вплетёнными в нее разноцветными нитями. Ассель — первая, с кем я заговорила, оказавшись на острове. Детская непосредственность сочетается в ней с глубокой мудростью, открытым сердцем и врожденным художественном даром. Она пишет невероятные картины, которые за бесценок продает туристам и искренне