Когда боги закрывают глаза - Татьяна Степанова

– То есть? Куда он отсылает информацию?

– На сервер.

– На какой?

– Мы это обнаружили только сегодня, пока очередь до этой штуки дошла. И я сразу же вызвала ребят из «К». Они пытаются определить. До сих пор в рабочем состоянии канал, по которому камерами управляли на расстоянии. А делалось это, возможно, с чьего-то компьютера, мобильного телефона, планшета.

– И можно установить владельца?

– Можно нащупать канал и, как говорят эти юноши из управления «К», хакнуть информацию.

– Ну и?!

– Они работают, пробуют варианты. Там стоит мощная блокировка, защита. Я неважно во всем этом разбираюсь, – Колмановская посмотрела на Катю. – На мгновенный результат рассчитывать не приходится. Но процесс идет. Слушайте, Екатерина, на вас просто лица нет. Я сейчас сварю вам кофе. У меня тут кофеварка целый день не выключается.

Катя смотрела на юношей из «К». На мониторы их ноутбуков. Там все время что-то менялось – ряды цифр, файлы, снова ряды цифр. Коды доступа, тысячи, десятки тысяч вариантов.

Кофе, крепкий, в большой керамической кружке, был превосходен и горек.

Время шло.

На Москву опустились сумерки.

О том, что рабочий день давно закончен, в лаборатории специальных исследований никто не вспомнил.

Гущину очень часто звонили подчиненные, докладывали результаты проверки банка данных ГИБДД по поиску машины Ивана Лыкова, результаты поездки к нему на квартиру на «Автозаводскую».

Все мимо, мимо…

Катя допила свой кофе до дна.

И ей показалось, что все потеряно безвозвратно.

Вместо того чтобы искать Серегу, она просто сидит и ждет.

Чего?!

– Доступ частично открыт, – будничным тоном вдруг объявил один из юношей «К», работавший тихо как мышка в самом дальнем углу за ноутбуком.

Они вскочили на ноги. Но ничего не произошло. Лишь заработал принтер, из него поползли распечатки – снова ряды непонятных цифр.

– Доступ открыт, канал разблокирован, теоретически мы подключились к чату и электронной почте. Но там опять же стоит блокировка. Нам ее не обойти.

– И это все? – разочарованно спросил Гущин.

– Нет, – пареньки за ноутбуками замотали головами. – Все пока еще в работе.

И снова все замерло. Потом снова заработал принтер.

– Мы считываем информацию, но из-за блокировки на расшифровку может уйти не один день. Но вот тут цифры – это дата, завтрашнее число.

Гущин взял распечатку. На листе – длинная лента цифр и красным фломастером обведен овал посредине этой абракадабры.

Принтер снова ожил. Поползла новая порция распечаток.

– Смотрите, тут какая-то схема. Текст блокирован, а вот схема чистая.

На распечатке чертеж – линии, прямые углы, стрелка, точка пересечения.

– Это фрагмент городской планировки, – сказал спец отдела «К». – Прочесть, что это и где, мы не можем, мы можем лишь сравнить, подобрать варианты. Прогнать варианты – возьмем за основу карту… Москва и Подмосковье, например.

– Начинайте с подмосковных городов, – велел Гущин, – у нас все события в области, пробуйте этот вариант первым. Район Райки.

Они начали пробовать. Все напряженно ждали.

– Совпадений не обнаружено.

Область большая, городов в Подмосковье много.

– Совпадений нет.

– Вот черт… тогда загружайте вариант Москвы. Начните с Ховрина, – Гущин сам заглядывал в экраны мониторов. В руке он держал распечатку со схемой, точно на глаз пытаясь определить место.

– Ховрино… карта… Нет, совпадений нет.

– Проверяйте все подряд.

Они ждали. За окном темно.

– Совпало.

Катя подошла к тому юноше «К», кто это сказал, – на мониторе мигала схема городской планировки.

– Где это?

– Район Москва-Сити.

– Где? – Гущин не верил своим ушам.

– Сейчас проверим точнее. Да, район Москва-Сити. Это участок стройки. Высотные здания.

– Стройка? Кто строит? Установить застройщика, владельца можно?

Спецы отдела «К» пожали плечами. Точно двое, трое, семеро из ларца – и только-то? Это мы мигом.

Подключились, «хакнули» сайт плана генеральной застройки столицы, планы Кутузовского проспекта, официальный сайт Москва-Сити, подземных коммуникаций.

– Прежний застройщик корпорация «Биотехника». Строительство вот уже восемь месяцев как законсервировано из-за нехватки финансирования. Башня «Био» – близнец башни «Эволюция», обе недостроены.

Гущин достал платок и вытер разом вспотевшую лысину.

Корпорация «Биотехника»… Башня «Био» – близнец «Эволюции». Начало начал и конец… конец?

– Тут на схеме отмечено, возможно, это указатель, – сказал спец управления «К». – Я сейчас обработаю схему и дам вам подробный план места.

Места чего?

– Мы поедем туда прямо сейчас, – сказал Гущин решительно. – Все проверим прямо там.

– Но, Федор Матвеевич, там ведь завтрашняя дата указана, – возразила Катя. – Если что-то и намечается, то лишь завтра.

– Завтра начинается уже сейчас в двенадцать ноль-ноль, полночь, – ответил Гущин. – Нет, мы поедем туда не откладывая. Так мы ничего не теряем. Установим наблюдение с полуночи на все сутки.

Рокот винтов…

Вертолет оторвался от земли.

Внизу суетились люди, наверное, сразу же бросились звонить, призывать помощь.

Но вертолет взлетел, сделал круг над аэродромом, над лесом и взял курс на запад в сторону города.

Мещерский, обмотанный скотчем, мокрый от бензина, сидел рядом с Лыковым в кабине вертолета.

Лыков управлял вертолетом отлично, словно он всегда был пилотом, а не инженером-механиком на антарктической станции.

Воздушный пират…

– Ты моя живая бомба, ты мой живой факел, видел, как они там все сразу обоссались? Поверили! – Лыков ликовал. – Если все так и дальше пойдет, то управимся быстро. Ты моя радость!

Он повернулся к Мещерскому и, не отпуская управления, содрал с его рта клейкую ленту.

– Вот теперь ори, кричи сколько влезет.

Вертолет летел над темным лесом, над шоссе – в ночь, все дальше, дальше.

– Сволочь, ублюдок, гад, отпусти меня!

Мещерский орал, пока не выдохся. В гуле винтов… там, высоко над землей.

– Опомнись, что ты делаешь, что ты затеял? У тебя все равно ничего не выйдет.