Закулисье Февраля. Масоны, заговорщики, революционеры - Константин Писаренко

Продолжая обсуждение прерванного вопроса, Дзюбинский указывает на необходимость взять власть в свои руки совещанию и представителям фракций, о чем тотчас же объявить населению.

В 2 час[а] 57 мин[ут] в зал заседания возвратился Керенский и обратился с просьбой уполномочить его и Чхеидзе объехать восставшие войска, чтобы объявить им, что Государственная Дума солидарна с ними и их поддержит. Это предложение поддерживает Чхеидзе, который настаивает на необходимости свержения старой власти и замены ее новой.

Шингарев выражает сомнение, признает ли народ эту новую власть.

Волков доказывает, что власть, образованная по проекту Некрасова, не может быть авторитетной в глазах народа.

Аджемов считает необходимым передать власть особому комитету из 10 лиц, который будет стоять и над Думой. Этот комитет должен быть уполномочен предпринимать всевозможные меры в переживаемое нами время.

Милюков выражает сомнение, насколько такой комитет из 10 лиц мог бы диктаторствовать над всеми и в том числе над Государственной Думой. Предложение Некрасова он также считал неудобным, а создание новой власти по предложению Чхеидзе и Дзюбинского в настоящее время преждевременным, так как для этого не настал еще момент. Милюков находил, что предложение Керенского о посещении войск не должно предрешать вопроса о создании власти и полагал ограничиться пока поручением совету старейшин следить за событиями, поддерживать контакт с борющимися организациями и принять своевременно необходимые меры.

Алмазов указывал на невозможность откладывать решения и вести выжидательную политику.

Дзюбинский полагал, что иного выхода, кроме создания новой власти, нет и у Государственной Думы быть не может, и предлагал взять эту власть самой Государственной Думе, которая должна объявить себя Учредительным собранием.

Это предложение поддерживает князь Мансырев, но Савич возражает им, замечая, что толпа дать этой власти Государственной Думе не может, что Государственная Дума для народа представляет последнее убежище и что если она сделает какой-либо незаконный шаг, то она не может быть законодательным учреждением, тогда она больше не Государственная Дума.

Янушкевич указывает на обязанность Государственной Думы быть солидарной с революционным народом и войском, ибо иного пути для нее уже нет.

Князь Шаховской находит, что хотя Государственная Дума распущена, но что совещание ее с представителями фракций может избрать членов комитета, которому можно передать власть.

Шульгин говорил, что следует помнить, что нельзя обещать того, чего нельзя исполнить: ведь согласитесь, что мы не можем быть солидарными во всем с восставшей частью населения. Представьте, что восставшие пожелают окончить войну, мы на это согласиться не можем. Мы можем принять либо предложение Некрасова, либо первое предложение Дзюбинского о передаче власти совещанию с представителями фракций.

Председатель Государственной Думы просил совещание торопиться с принятием решения. Частное совещание членов Государственной Думы пришло к заключению о необходимости избрать Временный комитет из членов совещания Государственной Думы и из представителей фракций по одному от каждой (кроме правых групп) из входивших в прогрессивный блок и возложить на него обязанность следить за развитием событий и принимать соответственные меры вплоть до принятия на себя всей исполнительной власти, если бы это оказалось необходимым. Избрание Временного комитета, число входящих в его состав членов и ближайшее определение его функций частное совещание возложило на Совет старейшин.

Для выполнения возложенной на Совет старейшин задачи был объявлен перерыв, во время которого Совет старейшин избрал из своей среды Временный комитет Государственной Думы из 12 членов. В состав этого комитета вошли: председатель Государственной Думы Родзянко, товарищ председателя Некрасов, секретарь Государственной Думы Дмитрюков, старший товарищ секретаря Г[осударственной] д[умы] Ржевский и члены Государственной Думы Коновалов, Керенский, Караулов, Львов 2-й, Милюков, Шидловский 1-й, Шульгин и Чхеидзе.

Затем было сделано предложение немедленно объявить избранный состав Комитета Временным правительством. П.Н. Милюков возразил на это, что задача Комитета временная и специальная; при выборе же состава правительства нужно будет руководствоваться другими соображениями, вследствие чего и состав будет, вероятно, несколько иной. Собрание согласилось с этим. Таким образом, первоначальной своей задачей Комитет поставил “водворение порядка в г. Петрограде и сношение с организациями и лицами”.

Во время этого заседания совещания с представителями фракций к председателю Государственной Думы обратился по телефону великий князь Михаил Александрович с просьбой назначить ему место для переговоров. Было установлено эти переговоры вести в Мариинском дворце в присутствии товарища председателя Некрасова, секретаря Государственной Думы Дмитрюкова и члена Государственной Думы Савича.

В 5 часов возобновилось частное совещание членов Государственной Думы, которому доложено было постановление Совета старейшин об избрании членов Временного комитета. Член Думы Вершинин предложил, чтобы члены Государственной Думы все без различия партий дали обещание поддерживать и оказывать содействие Временному комитету Государственной Думы во всех тех действиях, которые ему придется предпринять в будущем. Это предложение было принято единогласно, после чего частное совещание было закрыто».

Николаев А.Б. «Протокол заседаний: совещания Государственной Думы с представителями фракций, частного совещания членов Государственной Думы и Временного комитета Государственной Думы 27 февраля – 3 марта 1917 года»: введение, текст и комментарии // Таврические чтения 2011. СПб., 2012. С. 238, 240—244.

Стенографические заметки Василия Михайловича Вершинина, депутата Думы, члена фракции трудовиков

«Заседание началось в 2 ½ часа дня в Полуциркульном зале. Депутаты возбужденной толпой окружили стол президиума. Председатель Родзянко объявляет, что на открываемом заседании не может присутствовать никто, кроме членов Государственной Думы, и просит присутствующего пристава Думы Ферзена удалиться. Затем, указывая на серьезность переживаемого момента и необходимость принятия какого-либо решения, замечает, что “нам еще нельзя высказываться определенно, так как мы еще не знаем соотношения сил”. Предлагается речи ораторов ограничить 5 минутами.

Некрасов: у нас теперь власти нет, а потому ее необходимо создать. По-моему, было бы правильно передать эту власть какому-либо пользующемуся большим доверием военному человеку вместе с несколькими представителями Государственной Думы. Таким лицом, по его мнению, был бы генерал Маниковский.

Караулов предлагает избрать исполнительную комиссию, которой и передать организацию власти.

Сидоров считает необходимым выслушать сначала мнение демократических депутатов, а потом уже предлагать те или иные меры по организации власти.

Ржевский указывает, что медлить нельзя, народ ждет. Окружной суд уже взят, нужно скорее действовать, но я против предложения Некрасова приглашать к власти опять генерала из старого правительства. Гораздо удобнее организовать комитет для сношения с армией и народом.